2. Королевская власть как мотор капитализма

Очерк «предреволюционной» Англии первой половины 17 века дан в книге Ст. Вольского «Кромвель», рисующей живые картины тогдашней английской жизни. В списке использованной Ст. Вольским литературы такие труды, как Cunningham The Growth of English Industry и Gardine History of the Commonwealth, Hewins English Trade and Finance in 17 century. Вольский, естественно, стоит на марксистских позициях (впервые его книга вышла в 1934 г.), однако где же в книге свидетельства, что политический режим Англии тормозил ее промышленное развитие? Наоборот – всемерно этому способствовал. «Но если со стороны мастера-ремесленника капиталистическое развитие встречает только преграды, то в лице торговца-скупщика она находит лучшего своего проводника… На засилье скупщиков производственные гильдии 16 и 17 столетий жалуются постоянно, но жалобы их ни к чему ни приводят. Скупщик медленно, но верно завоевывает производство… и закладывает основание мануфактуре. Мануфактура… знаменует новый путь экономического развития, предуказанный Англии и Европе общим ходом мирового хозяйства. Стремлениям торгового капитала оказывает содействие и правительство… В царствование Елизаветы, Якова I и Карла I… широко практикуются два способа: выдача патентов и выдача монополий… Владелец патента… освобождается от всех ограничений, налагаемых на данную отрасль промышленности гильдейскими уставами и законодательством. Такие же… права создаются и монополиями, которые предоставляются отдельным лицам… (например, монополия на добычу и обработку меди была выдана для того, чтобы наладить в Англии производство медных пушек)» (Ст. Вольский Кромвель М., ГПИБ, 2002, с. 51–52). Когда в 1597 году палата общин подала Елизавете петицию об отмене монополий, королева ответила отказом. Так же щедро раздавали монополии Яков I и Карл I. «Монопольные предприятия и новые отрасли промышленности… не подлежащие действию старых гильдейских уставов, открывали широкое поле частной предприимчивости и являлись поэтому излюбленным поприщем капиталистов нового типа. Именно здесь раньше всего укрепилась и развилась мануфактура, ставшая в 18 веке господствующей формой промышленного предприятия» (там же, с. 53). То есть королевская власть активно способствовала развитию английского капитализма и грудью вставала на его защиту.

В наше время мы часто слышим, что существуют ключевые отрасли промышленности, которые создают высокотехнологичную продукцию и способны «вытянуть» за собой всю экономику страны. Правительству следует оказывать таким отраслям всяческое содействие. Что являлось наиболее высокотехнологичным изделием в Англии начала 17 века? Несомненно, морское судно, способное к дальним переходам. Что делала королевская власть? «Чуть ли не каждый год издается какой-нибудь новый закон для поощрения судоходства. За постройку корабля в 100 тонн и выше (при Карле I – 200 тонн и выше) судовладельцу выплачивается премия в 5 шиллингов за тонну… даются казенные субсидии частным экспедициям, отправляющимся за море для отыскания новых рынков сбыта… принимаются меры для улучшения существующих портов и сооружения новых» (там же, с. 79–80). Ст. Вольский, возможно, сам того не замечая, поет вдохновенный гимн королевской власти – мотору развития английского капитализма.

Вот именно – мотор, а не тормоз, который якобы должна была отбросить революция. О том же пишет и современный автор Б. Кагарлицкий: «автор показывает, насколько далек от истины миф о стихийном возникновении рыночной экономики и правительстве, как факторе, сдерживающем частную инициативу. На протяжении столетий государственная власть всей своей мощью осуществляла «принуждение крынку» (От империй – к империализму. Государство и возникновение буржуазной цивилизации М., ВШЭ, 2010, Аннотация). Словом, когда Маркс и Энгельс говорят о «прямых посягательствах Карла I на свободную конкуренцию, создававших все более невыносимые условия для торговли и промышленности Англии», то дело тут не в косности «производственных отношений». Карл I был рад бы продолжать политику своих предшественников Елизаветы и Якова I, но изменились обстоятельства. Мы знаем, какие.