1. Дунай вместо Днепра

В октябре, в пору листопада, ясных дней и холодных ночных туманов я оказался в Киеве. В парке на крутом правом берегу Днепра я распрощался с другом и пошел к Лавре. Где-то позади на склоне стоял со своим крестом чугунный Владимир. Но идти к нему не хотелось. Представьте, что конная милиция загоняет вас в реку и объявляет, что теперь вы христианин. Какие останутся впечатления?

Впереди из-за поросших травой земляных бастионов выглядывали золоченые башенки Лавры. Внизу блестела на солнце река, оттолкнувшийся от воды ветер с разбегу взлетал на кручу на том берегу угадывались лодочные причалы Гидропарка.

«…и въшед на горя сия,

и благослови я,

и постави крестъ,

и помолився Богу

и слезе съ горы сея,

идеже послеже бысть Киевъ…»

– так «Повесть временных лет» (ПВЛ) рассказывает о приходе Андрея Первозванного на киевские горы.

На каждом холме апостол Андрей мог поставить крест. Но текст не дает поверить, что это было здесь, на Днепре. Мешает топография: «А Днепр втечеть в Понтеское море треми жерелы, иже море словеть Руское, по нему же оучилъ святыи апостолъ Андреи, братъ Петровъ…» (ПВЛ, Введение).

Я уже чувствовал ответ, когда смотрел на карту Черного моря. Вот три русла. Это Дунай. И вся история Киевской Руси совершила на моих глазах плавный поворот, с облегчением возвратившись на свое настоящее место – на прекрасный голубой Дунай.

(Мысль о том, что апостол Андрей путешествовал по Дунаю, по-видимому, впервые высказана в статье А. Никитина «Ошибка древнего географа» Вокруг света, № 12, 1986. Никитин, однако считает, что текст о путешествии апостола – это поздняя вставка в ПВЛ, не ставящая под сомнение географическую привязку основных ее событий).

Всем стало легче. Апостолу Андрею теперь не надо было возвращаться в Рим от Черного моря по странноватому маршруту – через море Балтийское вокруг всей Европы. Вряд ли бы он нашел попутное транспортное средство. Теперь он мог подняться вверх по Дунаю и, дойдя до Белграда, решить, как двигаться дальше. Он мог свернуть на Триест к Адриатике. А мог продолжить подниматься по Дунаю, а потом перебраться в Рону и спуститься по ней к морю в Марсель. Оттуда, наверняка, вдоль берега ходили суда в Италию.

Купцам, идущим «из варяг в греки», теперь не надо было преодолевать растянувшиеся на девяносто километров днепровские пороги. В шестнадцатом веке в Москву достаточно часто путешествовали делегации Константинопольской патриархии. Маршрут был следующий: Константинополь – Молдавия – Львов – Вильно (Вильнюс) – Смоленск – Москва (к примеру, см: Арсений архиепископ Элассонский Описание путешествия в Московию). Вроде бы более легкий и короткий путь по Днепру через Киев – Чернигов – Смоленск отчего-то совсем ими не использовался, хотя находящееся в низовьях Днепра Крымское ханство было союзно Константинополю, а выше по Днепру располагалась защитница православия Запорожская Сечь.

В восемнадцатом веке Потемкину для освоения Новороссии стал необходим подвоз грузов по Днепру. Расторопный организатор Фалеев, выбившийся из купцов в генерал-майоры, взялся за дело. Сохранился его рапорт. Чтобы провезти грузы через пороги, понадобились верфь, пристань, склады, школа лоцманов, канцелярия. Пришлось прорубать канал. Благо рядом уже были села, откуда вербовали рабочих и лоцманов. В общем, для восемнадцатого века все это оказалось непростым делом. (Макаров П. А., Сенкевич В. П. Вклад Войска Низового Запорожского в развитие мореплавания на Украине сайт www.cossackdom.com). Могут возразить, что за прошедшие века Днепр мог и обмелеть. Но нет – с одной стороны, о том, что порог Неасит обходят по суше пишет Константин Багрянородный, с другой стороны, гидрологи также считают, что уровень воды в Днепре менялся несущественно (Л. С. Берг Климат и жизнь Госиздат, М., 1922, VII, 5).

Так что средневековым купцам гораздо больше нравился путь из Константинополя по Дунаю на Эльбу и Одер, где между устьями этих рек и находилось летописное «Поморие Варязское». (Потом эти земли назывались Померанией). Это был настоящий, а не мифический путь «из варяг в греки». «Речь идет об основном транс-европейском торговом пути, известном с глубочайшей древности. По воде этот путь в античное время начинался в дельте Дуная, где еще в VII в. до н. э. милетскими колонистами был основан большой город, получивший название Истрос/Истрия, и шел вверх по реке до знаменитых дунайских порогов, аналогичных днепровским, почему-то совершенно выпавших из поля зрения историков. При этом путь «по Дунаю» был не водным, а сухопутным, как и все торговые пути, пролегавшие по рекам. Он начинался у стен Константинополя на Босфоре, шел через Адрианополь, выходил на «Троянову дорогу», которая от Истрии вела к Филиппополю (ныне Пловдив), далее шел на Средец (совр. София) и постепенно сближался с Дунаем в районе Руси (совр. Русе). Следуя вверх по правому берегу Дуная, этот путь, проходя через Ниш, достигал Белграда и там раздваивался. Одна его ветвь уклонялась к западу на Триест и Адриатику а другая поднималась вдоль Дуная и с его верхнего течения переходила на Рейн (это был путь во Фландрию, Фризию и на Британские острова) или на Эльбу/Лабу Одер/Одру и даже на Вислу/Вистулу что выводило путешественника кратчайшим путем на славянское Поморье, к Ютландии (Дании), и далее, в Швецию и Норвегию. Именно здесь, на славянском Поморье, в устье Одера у Волина, по словам Адама Бременского, начинался обратный путь на юг в точном соответствии со своим названием «из варяг в греки», поскольку «Поморие Варязское», согласно припискам начала XIV в Ермолаевской летописи, находилось отнюдь не на северных берегах Балтийского моря, а «у Стараго града за Кгданскомъ», т. е. к западу от современного Гданьска/Данцига» (А. Л. Никитин Основания русской истории Аграф, М., 2001, с. 125).

Легче стало ходить походами на Царьград киевским князьям. Ведь если бы это был Киев на Днепре, им оставалось только прослезиться, сравнив добычу и убытки от более чем трехтысячекилометрового пути вдоль сухих безлюдных степей. И у княгини Ольги теперь появлялся некоторый смысл в 968 году посылать гонца из осажденного половцами Киева к Святославу в Болгарию за подмогой.

И князю Владимиру, который «в лето 6500 (992-ое)… заложи град Бельградъ» (именно Белград), легче стало в следующем же 6501-м пойти походом «на Хорваты».

И на Изяслава Владимировича в 1069 году лучше бы подействовала угроза киевлян: «поневоле придется поджечь город свой и уйти в греческую землю».

Легче стало всем и с Волжской Булгарией, которая теперь совместилась с балканской. Особенно полегчало археологам, безуспешно пытающимся обнаружить на Волге какие либо ее следы, (см. также 3.4.6).