1. Местная экономика и глобальные сети

Следующие рассуждения могут не понравиться тебе, читатель. Особенно, если ты считаешь, что послан в мир, чтобы умножать в нем добро. Правда, если спросить тебя, читатель, что ты понимаешь под добром, то неминуемо выяснится, что процветание и размножение человеческого рода. Вот мы и пришли к размножению. Как и у всякого биологического объекта, наша цель – это размножение: передача и распространение генокода с неясным для нас самих смыслом. Для особи мужского пола это означает соперничество за женщин. Социальная структура накладывает на это соперничество некоторые ограничения, но суть остается неизменной. В результате этого соперничества и происходит так называемый прогресс. Ведь задача, которую женщина ставит перед своим избранником – удовлетворение женского инстинкта по обустройству безопасного гнезда для своей семьи.

К чему мы затронули эту тему? Мы собираемся повести разговор о том, каким образом аполлонийцам, то есть «местным», в Испании 15 века удалось поставить под свой контроль меркурианцев-транснационалистов, называвшихся тогда евреями. (По аналогии с Великой Октябрьской революцией в России мы назвали эти испанские события Великой Испанской революцией).

Процесс это неизбежный и периодически происходит в разные эпохи и в разных регонах. Но впервые он случился в Испании 15 века. Все предыдущие «изгнания евреев» в Европе представляются нам стандартным «опрокидыванием» в прошлое событий 15–16 вв. – дескать, не мы первые, всегда так было. Евреи при этом выглядят как болван в старом польском преферансе – их то изгоняют, то возвращают, как совершенно безропотный и на все согласный объект. Это совершенно не согласуется с тем, что мы узнали о евреях в прошлой главе.

Две причины подготавливали и делали неизбежной ликвидацию доминирования меркурианцев. Первая: стоящее на более высоком технологическом уровне сословие меркурианцев, несомненно, обладало преимуществом в соперничестве за женщин. Что вызывало недовольство «местных» мужчин и желание изменить ситуацию. Заметим, что в соперничестве за женщин имеет значение лишь относительное превосходство: избранник должен быть лучше всех реальных претендентов без учета их абсолютного уровня. Вспомним изречение, приписываемое Юлию Цезарю: «Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме».

Так при распаде СССР т. н. местные элиты изгнали из своих республик правящий слой меркурианцев-транснационалистов (или интернационалистов), по преимуществу русских. При этом новую элиту нисколько не испугало падение уровня жизни в их новых государствах – главное, что они теперь стали первыми, а не вторыми. Подобный процесс произошел в Российской империи в результате Октябрьской революции, когда из страны был изгнан или поставлен под контроль транснациональный капитал и власть перешла к «местной» большевистской элите. (То, что в ее составе были представители этнической группы «евреи», ситуацию не меняло, поскольку в сословие меркурианцев эти евреи не входили. Причем наследники аполлоницев-большевиков, взявших власть в России в 1917-м, в 1991-м выступали по отношению к местным элитам союзных республик уже как меркурианцы, в очередной раз демонстрируя, что категории аполлонийцы-меркурианцы не имеют прямого отношения к национальному происхождению их носителей).

И вторая причина: меркурианцам приходится развивать аполлонийцев, создавая среди них структуры, обеспечивающие поставку товара для обмена. Такой обмен происходил (да и сейчас еще кое-где происходит) под руководством (с местной стороны) племенных вождей. Но вожди эти возникли именно в результате появления европейских торговцев. Вот что писал о так называемых примитивных народах немецкий этнограф Юлиус Липс: «Институт вождей очень слаб или вовсе не существует. Более одаренный физически и умственно человек, конечно, может добиться в своей группе значительного влияния, но и он, в конце концов, зависит от общественного мнения. В тех случаях, когда на этой ступени культуры говорят о вождях и их функциях, речь по большей части идет о таких правах вождей, какие были искусственно созданы белыми, для того чтобы облегчить сношения с племенами» (Липс Ю. Происхождение вещей М., ИЛ, 1954, гл. 12, От племени к государству). Именно так произошло с африканской работорговлей: часто «рабов не захватывали силой, а покупали у местных вождей… В 1442 г. Аитан Гонсалвиш привез в Португалию первую партию африканских рабов, всего десять человек. Некоторые из них пожелали выкупиться на свободу. Они заявили, что если их вернут на родину, то в обмен они доставят выкуп золотом и рабами. Португальцы решили попробовать: двое пленных были возвращены в Сенегал (или в Южную Мавританию), а взамен охотники за рабами получили от них десять чернокожих рабов и немного золотого песку и других товаров. С этих пор «благородные идальго» часто практиковали подобный обмен, поощряя таким образом местное африканское рабовладение» (Африка: встречи цивилизаций под ред. В. Б. Мириманова. М., Мысль, 1970, с. 244). Вот вам и появление местных вождей.

Обратимся опять к примеру СССР. Центральная московская администрация должна была волей-неволей развивать национальные республики, чтобы обеспечить развитие всей страны и, выражаясь современным языком, поддерживать ее конкурентноспособность в глобальном соперничестве. В национальных республиках целенаправленно формировались местные элиты. В определенный момент, воспользовавшись кризисом, эти элиты избавились от диктата центра и захватили власть.

Взаимодействие глобальной и местных экономик определяет ход исторических процессов, начиная с Нового времени. К этому взаимодействию хорошо применим закон единства и борьбы противоположностей. Читателю не составит большого труда разглядеть это взаимодействие в современном мире. Надо только принимать во внимание, что мировая экономическая и политическая структура многоуровневая, в ней существуют сети различного уровня, и одна и та же экономика может выступать как представитель глобальной сети для структуры низшего уровня, и в то же время как представитель местной структуры для более развитой сети. Так Россия выступает как транснациональная структура для постсоветского пространства, в то же время являясь «местной» экономикой для т. н. Западного мира.

Взаимодействием транснациональных и местных структур определяется политическая и экономическая история Московии-России, начиная с 16 века. Вначале мы видим на ее территории доминирование европейских купцов-меркурианцев. Возникают конфликты между группами меркурианцев, а также между меркурианцами-англичанами и империей Габсбургов. Однако по отношению к Московии все эти силы выступают как представители транснациональных структур. Более подробно: до середины 16 века, проникая через Балтику, торговлю на Волжском торговом пути вели ганзейские купцы. Ко второй половине 16 века относится конфликт Ганзы с Англией. Противостояние Англии с империей Габсбургов после изгнания евреев из Испании привел к перекрытию для английских купцов прежних торговых путей, в том числе на Балтике. В этих условиях Англия открывает путь к Волге через Белое море. Английская Московская компания вместе с Иваном Грозным выбивает из Московии ганзейцев, уничтожая их торговые базы в Пскове и Новгороде. Частью транснациональной сети являлась существовавшая в Московии монастырская система – на торговых путях, по которым осуществлялся вывоз, стояли монастыри, являвшиеся торговыми и производственными центрами. Экспорт из Московии позволяет Англии конкурировать с Испанией за мировое господство. В ответ империя Габсбургов в начале 17 века организует интервенцию в Московию (т. н. Смута). Деятельность Московской компании прекращается. В Московии устанавливается правление габсбургских ставленников Романовых, закрепощающих население с целью обеспечения зернового вывоза. В конце 17 века романовское правление сменяется еще более жестким Петровским режимом, когда страной управляет гвардейская хунта, состоящая, в основном, из иностранцев, а населенине полностью порабощается, работая все на тот же вывоз из страны.

Пока что это полное доминирование меркурианцев.

Однако уже в истории опричнины содержатся сведения о ее конфликте с земщиной. Даже по названию «земщина» можно определить, что это аполлонийцы, т. е. местные. Опричные же земли совпадали с «зоной действия» транснациональной Московской компании. Романовский режим стремился поставить под свой контроль всю торговую и промышленной деятельность в стране – начинается ликвидация монастырской системы. Борьба с ней шла вплоть до времен Екатерины Второй, и завершилась разгромом монастырей и превращением их в заведения с чисто религиозными функциями, по которым мы сейчас и судим о монастырях. В борьбе с монастырями романовский режим опирался на дворянство («местных» – поместных), которое стало активно формироваться после польско-австрийской интервенции.

На дворянство пытались опереться и российские императоры в борьбе с гвардейской хунтой. Завершающим этапом этой борьбы стало подавление Гвардейского мятежа или Восстания декабристов в 1825 году. Обретя некоторую внутреннюю самостоятельность, Российская империя оставалась экономически зависимой от западно-европейского капитала, продолжавшего колониальный вывоз из страны. Прозападный режим был сменен в результате Октябрьской революции, и к власти пришли местные элиты, ограничившие отток капиталов из страны. Этим, в первую очередь, объясняются промышленные и культурные достижения советского периода. Распад СССР (о причинах см. Приложение, Почему Гитлер начал войну и почему распался СССР) опять усилил в России роль транснациональных структур.