1. Хороший докарамзинский Грозный

Начиная по крайней мере с Николая Карамзина, российских историографов мучила загадка: почему в 1560 году случилась «ужасная перемена в душе царя (Иоанна Грозного) и в судьбе царства»? (Н. Карамзин История государства российского т. 9, гл. 1). «Благочестивый, мудрый, ревностный к славе и счастию государства» тридцатилетний венценосец вдруг превратился в кровавое чудовище. Действительно: с чего бы это? Но где, вообще, исток наших сведений о царствовании Иоанна Грозного?

Тот, кто знает о французском происхождении историй о Петре Великом (см. 2.8.4), возможно, не удивится ответу: исток в сочинениях западных писателей.

(Первой «русской летописью», содержащей сведения об Иване Грозном, был введенный в оборот в 18 веке Татищевым Никоновский список, доходящий до 1558 года и описывающий только «хорошего» Грозного).

Как пишет публикатор «Сказаний Князя Курбского» Н. Устрялов, «до появления в свет IX тома Истории Государства Российского у нас признавали Иоанна государем великим: видели в нем завоевателя трех царств и еще более мудрого попечительного законодателя; знали, что он был жестокосерд, но только по темным преданиям, и отчасти извиняли его во многих делах, считая их необходимыми для утверждения благодетельного самодержавия… Это мнение поколебал Карамзин, который объявил торжественно, что Иоанн, в последние годы своего правления, не уступал ни Людовику XI, ни Калигуле…» (Сказания Князя Курбского СПб, 1868, с. 35).

Под темными преданиями Устрялов, очевидно, подразумевает труды западных писателей, которые стали выходить из печати с конца 16 века. О них, несомненно, знали и Татищев, и Ломоносов. Однако Татищев в жизнеописании Ивана Грозного вообще не упоминает об опричнине. Но, видимо, чтобы создать Грозному алиби в Новгородском погроме, сообщает: «В 7061 (1553) было Божие наказание в Пскове и Великом Новгороде, великое поветрие, и по спискам в Новгороде и пятинах умерло поветрием 500 000 человек… И царь и великий князь Иоанн Васильевич всея Руси и митрополит Макарий вносили мощи всех святых, да молили Бога и святили воду… явил Бог милосердие свое, перестало поветрие» (В. Татищев История Российская т. 3, ч. 4, гл. 59).

Ничего не пишет об опричнине и Ломоносов в «Кратком российском летописце с родословием» (1760): «Сей бодрый, остроумный и храбрый государь был чрезвычайно крутого нраву… Неспокойных новгородцев казнил сей государь свирепым наказанием и царевича своего Ивана зашиб в крутом гневе… По таким строгостям назван царь Иван Васильевич Грозным».

Причина «забывчивости» Татищева и Ломоносова очевидна: рассказы о жестокостях Грозного рисовали русское государство варварской страной. И Татищев, и Ломоносов вставили в свои описания эпохи Грозного элементы контрпропаганды: Татищев объяснял опустошение Новгорода эпидемией, а Ломоносов связывал прозвище Грозный исключительно с «наказанием» Новгорода и убийством в гневе своего сына.