9. Сбережение людей

Сын Екатерины и Петра III Павел, взойдя на престол 6 ноября 1796 года, усилил борьбу с гвардейской системой. Одним из первых своих указов он отменил введенный Петром I порядок престолонаследия по завещанию и установил наследование по праву первородства по мужской линии. Тем самым уменьшалась возможность гвардейского произвола, поскольку ранее завещание было легко поделать в пользу нужного кандидата. (По иронии судьбы воцарение Александра I после убийства отца произошло в полном согласии с указом Павла). Далее Павел занялся непосредственно гвардией. Связано это было не только с опасностью гвардейской системы для самодержца, но и с общим плачевным состоянием русской армии. «3/4 офицерского корпуса существовало лишь на бумаге. При производстве в офицеры или представлении к очередному чину во внимание принималась лишь протекция. Многие получали чины, вообще не служа. Дезертирство из русской армии стало массовым явлением. Армейские боевые офицеры по пятнадцать лет служили в одном чине, а им в качестве командиров навязывали неуча-гвардейца, переходившего в армейский полк с двойным повышением в чине. Срок службы ружья фактически доходил до 40 лет, пушки же на флоте были петровского литья. Граф Лонжерон писал: „Гвардия составляет позор и бич русской армии; но императрица, которая обязана была ей своею короною, любит ее и потворствует ей“ (Русская армия в год смерти Екатерины П. Состав и устройство русской армии Русская Старина, 1895, апрель, т. 83). «Уже 10 ноября гатчинские батальоны влились в русскую гвардию чин в чин, что вызвало массовое недовольство старых гвардейских офицеров. 29 ноября 1796 г., то есть через три недели после воцарения Павла, появились воинские уставы о конной и пехотной службе, а 25 февраля – Морской устав. Одновременно улучшалось содержание солдат, были определены строгие правила продвижения по службе… Положение гвардии переменилось разительно. Полковой адъютант Измайловского полка Е. В. Комаровский писал: „Образ жизни наш, офицерский, совершенно переменился. При императрице мы думали только о том, чтобы ездить в театры, общества, ходили во фраках, а теперь с утра до вечера сидели на полковом дворе и учили нас всех, как рекрутов“. Непривычные, невиданные ранее тяготы службы вызвали массовые отставки. В Конногвардейском полку из 132 офицеров выхлопотали отставку за три первые недели нового царствования 60 или 70 человек. Но вновь открывшиеся вакансии позволяли честолюбивым офицерам, даже низкого происхождения, быстро расти по службе. Тот же Комаровский за 7 лет дослужился из сержантов до генерал-майора… Все эти полезные меры вызывали резкое и однозначное неприятие со стороны офицерского корпуса в гвардейских (! – А. П.) полках. На изменении настроений в армии сказалась, прежде всего, возросшая тяжесть службы, совершенно непривычная для гвардейцев (! – А. П.). В. Селиванов вспоминал: „Служба при Екатерине была спокойная: бывало, отправляясь в караул (тогда в карауле стояли бессменно по целым неделям), берешь с собой и перину с подушками, и халат, и колпак, и самовар. Пробьют вечернюю зорю, поужинаешь, разденешься и спишь, как дома. Со вступлением на престол Павла служба сделалась тяжелая, строгая…“ (Селиванов В. Из давних воспоминаний Русский архив, 1869, вып. 1, стб. 153–174). «Было покончено с практикой записи дворянского недоросля в полк, когда к своему совершеннолетию он достигал уже офицерского чина. Таких числившихся в армии, регулярно получавших чины и награды, но реально не служивших офицеров исключено было со службы, по данным И. В. Анненкова, 1541 человек, всего же к началу царствования Павла I в гвардии (! – А. П.) находилось около 20 тыс. мнимых сержантов и унтер-офицеров» (Власов Ю. Н. Павел I – коронованный тиран или просвещенный реформатор? История философии. Вып. 4. М., ИФ РАН, 1999).

То есть недовольна военной реформой была прежде всего гвардия, а не армия в целом. «Неродовитые… гатчинские офицеры… делали зачастую более быструю и значительную карьеру, чем гвардейские старожилы» (там же). «Император Павел, – доносит в 1801 году прусский агент, не склонный вообще к идеализации царя – создал в некотором роде дисциплину, регулярную организацию, военное обучении русской армии, которой пренебрегала Екатерина II» (Н. Я. Эйдельман Грань веков. Политическая борьба в России. Конец XVIII – начало XIX столетия М., Мысль, 1986, стр. 62).

Одной из причин вводимой Павлом прусской военной системы было именно стремление уйти от гвардейской корпоративной «дружинной» системы управления, как армией, так и страной (вспомним «победителей не судят», а также карьеру Максима Петровича из «Горя от ума») и заменить ее централизованной системой, подчиненной исключительно верховному главнокомандующему.

Показательно, что ломая гвардейскую колониальную систему, Павел I попытался изменить и ее экономическую основу – рабство крестьян. 5 апреля 1797 года Павел издает Манифест о трёхдневной барщине, который впервые со времени появления в России крепостного права юридически ограничивал использование крестьянского труда в пользу двора, государства и помещиков тремя днями в течение каждой недели и запрещал принуждать крестьян к работе в воскресные дни. 16 февраля 1797 года была запрещена продажа дворовых и безземельных крестьян «с молотка или с подобного на сию продажу торга». 16 октября 1798 года было запрещено продавать дворовых людей и крестьян без земли. Было также запрещено разделение крестьянской семьи при переходе к другому владельцу. Этот манифест и другие указы относительно крестьян бойкотировались российскими помещиками еще при жизни Павла, а уж тем более после его смерти. Официальное подтверждение Манифеста произошло лишь через 56 лет после его издания. Таким документом стал циркуляр министра внутренних дел Д. Г. Бибикова от 24 октября 1853 года.

Облегчая положение крестьян, Павел I заботился об укреплении государства за счет прекращения хищнической колониальной эксплуатации населения: «Человек, первое сокровище государства», «сбережение государства – сбережение людей» (Павел Петрович Рассуждение о государстве вообще и о количестве войск потребных для его обороны (философско-политический трактат) Русская старина, 1882, т. 33, с. 743–744).

Это был первый российский император, который ощутил некоторое родство со страной. До него самодержцы рассматривали Россию, как хозяйственный объект, из которого прибыль извлекалась на износ.

Борьба с гвардейской колониальной системой сопровождались разрывом с Англией и прекращением торговли с ней, что парализовало всю налаженную колониальную жизнь страны. Наиболее недовольная происходящим гвардия совершила переворот и убийство Павла.