Книга третья Трава под камнем

Иллюстации к 3.1.8

Збручский идол

Богородичный столп Боголюбове

Краткое содержание Третьей Книги

Книга 3 «Трава под камнем» – попытка восстановить черты общественного устройства Московии до 17 века, то есть до польско-австрийской интервенции.

В главе 1 «Владимир аки Моисей» анализируется тезис о язычестве славян и делается вывод о существовании до христианства религии первоначального единобожия. «Летописные» сюжеты о низвержении языческих идолов позаимствованы из Моисеева Второзакония. Анализ направленных против язычества сочинений русских книжников показывает, что реальная борьба шла не с поклонением идолам, а исключительно против совместных пиров и связанных с ними развлечений. Из «Славянской хроники» Гельмгольца, а также из направленных против язычников сочинений Арнобия и Григория Богослова следует, что эти авторы понимают под язычеством отпадение от начального единобожия. Во всех известных т. н. языческих культах присутствует единый всемогущий бог. О том, что идолопоклонство появляется после единобожия, сообщает и Ветхий Завет. Немногочисленные находки т. н. славянских идолов не позволяют сделать вывод об их принадлежности к языческому культу. Так Збручский идол мало чем отличается от Богородичного камня из Боголюбова. Возникновение историй о «языческой Древней Греции», а также создание «древнегреческой» литературы, мы связываем с деятельностью римского кардинала Виссариона Никейского (1403–1472), введшего в оборот около 800 «древнегреческих» рукописей. Сама возможность появления многобожия, как более сложной идеи, до создания идеи единственного всемогущего бога является логически несостоятельной. Идея Бога тесно связана с неограниченной властью и возникает как следствие появления в человеческом обществе фигуры единоличного властителя.

В главе 2 «Осколки старой веры» приводятся свидетельства существования до христианства на территории Восточной Европы первоначальной религии единобожия. Крушвицкий договор Немецкого ордена с князем Мазовецким от 1230 года содержит фразу «пруссы и другие сарацины». Также «царем сарацинов» в русской Хронографической палее назван пророк Моисей. Парадокс легко разрешается, если под сарацинами понимать не мусульман, а представителей первоначального единобожия. Именно о том, что христианство на Руси приходит на смену Моисееву Закону, говорится в «Слове о законе и благодати митрополита Илариона», причем правитель Владимир в Слове назван каганом, то есть титулом еврейского первосвященника. Остатками прежней веры являются дошедшие до наших дней русские субботники или жидовствующие. На территории Польши таким реликтом являются польские татары. От эпохи первоначального единобожия досталось нам и слово Москва. На многих европейских языках это слово практически не отличается от слова «мечеть», которое означало «место собрания верующих». Город Москва характеризуется присутствием уникального для русских земель столпа Ивана Великого или Ивана Святого, близкого к мавританским и восточным минаретам. Вероятно, по этой причине город и получил на звание мечети-месхеи-Москвы.

В главе 3 «Православные греко-католики» опровергается тезис о заимствовании Московией христианства из Константинополя. Что все основные русские церковные термины – латинские, а не греческие, заметил еще Н. А. Морозов. Екатерина II в «Записках касательно Российской истории» пишет, что святой Владимир принял «греко-католическую веру». Сочетание «греко-католический» в названии российской церкви присутствовало вплоть до 20 века. О том, что московская церковь изначально подчинялась папе римскому, свидетельствует переписка Василия Темного с патриархом-униатом Митрофаном. Об этом же говорит сватовство и женитьба Ивана Третьего на католичке Софье Палеолог. Патриархом Московским при Лжедмитрии I был униат Игнатий, который ранее при Борисе Годунове являлся митрополитом Рязанским. Московская Славяно-греко-латинская академия первоначально называлась Коллегиумом и была иезуитским учебным заведением. Недаром во время Хованщины – стрелецкого бунта 1682 года – стрельцы хотели, чтоб «патриарх и власти дали ответ, за что они возлюбили новую латино-римскую веру». Когда в конце 19 века русский литургист А. А. Дмитриевский одним из первых ознакомился с литургией (то есть с основой богослужения) греческой церкви, оказалось, что она кардинально отличается от русской литургии, что было бы невозможно при заимствовании русского церковного обряда из Константинополя.

В главе 4 «Артиллеристы, Батый нам дал приказ!» приводится ряд доводов, опровергающих реальность татаро-монгольского нашествия и ига на Руси. Абсурдным является сам тезис, что кочевой народ может завоевать страну с развитой городской структурой. Сведения русских «летописцев» о татарах заимствованы из западноевропейских исторических сочинений. В частности, описание битвы при Калке общим характером событий и многими деталями совпадает с описанием битвы при Сало у Фомы Сплитского. В основе же западноевропейских сочинений о татаро-монгольском нашествии лежат войны Османской империи на Балканах. Так завоевание татарами до вторжения на Русь мифической Волжской Булгарии, заключившей с Русью союз, совпадает с описанием вторжения османов в Болгарию незадолго до Косовской битвы после заключения Болгарией союза с Сербией. Особенностью татар согласно русским «летописям» является применение пороков для сокрушения городских стен. Мы полагаем, что речь идет о пушках – порохах. Османы были известны именно своей артиллерией, сокрушившей стены Константинополя.

В главе 5 «Архитектура русской религии» мы обсуждаем вопрос, кому принадлежат древнейшие из дошедших до нас на территории Московии сооружения – белокаменные храмы, стоящие внутри кольцевых валов. Зооантропоморфный декор, ряд архитектурных деталей и сам материал постройки указывают на близость к архитектуре европейской романики, в частности, к собору в Шпейере (Германия). Оборонительные сооружения в виде кольцевых валов также присутствуют на всей территории Западной Европы. Белокаменные и земляные сооружения характерны для «докирпичной» эры («кирпичная» началась в Европе в 15 веке н. э.). Эти белокаменные храмы в кольце вала на территории Московии являлись торговыми дворами-факториими. Об этом прямо свидетельствуют Новгородская летопись, берестяные грамоты, русские былины, а также устав немецкого торгового двора в Новгороде. Торговые дворы эти принадлежали ганзейским купцам. Абсурдным является тезис о наличии на Руси удельных князей, препятствующих торговле постоянными военными конфликтами-усобицами. В отсутствие на Русской равнине разведанных залежей металлов, пригодных для изготовления оружия, обладающие оружием и кораблями ганзейские купцы беспрепятственно создали на территории Московии свою торговую сеть, ведущую беспошлинную торговлю и подчиняющуюся только своим собственным законам. Когда же в 17 веке на Руси были освоены добыча металлов и металлообработка, аналогичным образом происходила русская колонизация Сибири.

В главе 6 «Опричнина: битвы за рынки и информационные войны» мы говорим о сущности эпохи Ивана Грозного. До Карамзина Иван Грозный изображался в русской историографии великим, хотя и жестокосердым государем. Придворный историограф Карамзин с разрешений Александра I представил Грозного кровавым тираном, проводя прямые сравнения Грозного с Павлом I, а Опричнины – с гвардейцами и Тайной канцелярией. Карамзин опирался на памфлеты против Грозного, вышедшие в конце 70-х – начале 80-х гг. 16 века в Польше и Германии. В трех таких памфлетах содержится практически вся информация, которой мы располагаем об Иване Грозном. Для описания «кровавой тирании Васильевича» авторы памфлетов в свою очередь использовали поэму о Дракуле Михаэля Бехайма. Причиной нападок на Грозного в ганзейских Германии и Польше было изгнание ганзейских купцов из Московии в последней трети 16 века и установление там господства англичан, которые в 1553 году открыли путь в Московию через Белое море. Опричные земли лежали на Волжском торговом пути и на пути с Волги в Белое море, то есть совпадали с зоной деятельности английской Московской компании. Опричный разгром Новгорода и Пскова означал уничтожение англичанами торговых баз своих ганзейских конкурентов.

В главе 7 «Иван Калиф Грозный» речь идет о монастырской системе, доминировавшей в Московии до австрийско-польской интервенции. Структура Опричнины совпадает с монашеско-рыцарским, а именно Немецким, орденом, выборный Великий магистр которого был одновременно духовным и светским главой орденского государства, осуществлявшего на своей территории торгово-промышленную деятельность. Структура Немецкого ордена совпадает в свою очередь с устройством т. н. арабского халифата. Мы полагаем, что таковой была первоначальная структура человеческого общества, соответствующая религии единобожия. След этой структуры – Иван Калита, то есть Иван Калиф или Калифа. Так называемые русские кремли 16 века являются монастырями, в которых не обнаружено остатков княжеских дворцов. Монастыри эти, возглавляемые игуменами, вели широкую торгово-промышленную деятельность и были центрами экономической жизни. Монастыри привлекали на свои земли поселенцев, устанавливая с ними товарно-денежные отношения. Недаром монастыри возглавили борьбу с польско-австрийскими оккупантами, приступившими к ликвидации монастырской системы и закрепощению населения. Яркие примеры этой борьбы – осады Троице-Сергиева и Соловецкого монастырей. Про габсбургский романовский режим на протяжении более чем полутора веков последовательно уничтожал монастырскую систему, отбирая монастырские земли и ставя монастыри под свой контроль, в результате чего они были сведены к тому, что мы сейчас понимаем под монастырем.

В главе 8 «Патриарх или миллет-баши?» речь идет о времени и причинах появления Патриархов всея Руси. Из истории Византии следует, что настоящим главой Церкви был император. Реальную светскую и духовную власть над миллет-руми (немусульманским населением империи) Константинопольский патриарх получил только с приходом к власти Османов. Таким образом, фигура патриарха вводится для управления частью населения, религия которой не совпадает с господствующей в государстве. Аналогично фигура Патриарха Московского и всея Руси приобретает значение именно с началом австрийско-польской интервенции. Мы полагаем, что патриарх Филарет Романов управлял некатолическим населением страны, в то время как верховным правителем Московии до 1632 года был польский королевич Владислав. Алексей Михайлович Романов был, по нашей гипотезе, габсбургским наместником Московии, который в ходе русско-польских войн укрепил свое влияние и установил в стране свое единоличное правление, устранив от власти патриарха Никона. Вслед за этим титул патриарха был ликвидирован и управление Церковью перешло к Российскому императору. Параллельно происходил переход от монастырской товарно-денежной системы хозяйствования с выборной властью к крепостному рабству. Аналогичные процессы происходили несколько раньше в Западной и Восточной Европе, где, приходя на смену «эпидемии свободы», начиная с 16 века, стали устанавливаться абсолютистские диктатуры Нового времени, отобравшие у людей экономические и политические свободы.