г) Дионис на русских храмах

Я кричу у безмолвной пещеры:

«Дионис! Дионис! Дионис!»

Э. Багрицкий Дионис

– Вы утверждали, – можешь сказать ты, читатель, – что белокаменные храмы на русских реках построены ганзейскими купцами, носителями первоначального единобожия. Где же там Дионис?

На южном фасаде Дмитровского собора во Владимире. Принято называть сюжет «Вознесение Александра Македонского на небо» (атрибуция А. С. Уварова): «Александр изображен сидящим в корзине, которую поднимают привязанные к ней хвостами грифоны. Грифоны тянутся за приманкой – фигурками барсов в поднятых руках Александра» (Православная Энциклопедия, Димитрия Солунского великомученика собор во Владимире). Но какое же отношение Александр Македонский имеет к религии? Да и похоже описание его полета на цирковой трюк, а не на чудо: «соорудив нечто вроде корзины, я вошел в ее середину, крепко держа копье в семь локтей длиной, на конце которого была лошадиная печень. Тотчас же птицы взлетели, чтобы съесть печень, и я поднялся вместе с ними в воздух» (Александрия цит. по Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси М., Наука, 1987 гл. 12). И разве ездок на рельефе Дмитровского собора держит в руках печень, а не барсов? А ведь барс – животное, с которым очень часто изображается Дионис ведь, к примеру, барс в его руках на изображении на дне килика (чаши) «мастера Брига» в Мюнхенском музее. Что касается вознесения, то «Дионис направился в Аид и вывел оттуда свою мать… Вместе с ней он поднялся на небо» (Аполлодор Мифологическая библиотека, 111 5, 3). Александр Македонский поднимался в небо на орлах. Но ведь на рельефе не орлы, а грифоны. Грифон тесно связан с Дионисом, причем именно как его ездовое животное: «именно на грифоне, иногда с поднятой вверх рукой, часто в восточных, высоких сапожках и коротком плаще Дионис-преследователь изображен на пеликах из Пантикапея (№ 404, 407, 409, 410, 438, 454, 492). В дионисийско-орфических представлениях – это Хозяин нижнего мира спешит к очередной невесте (жертве?), чтобы вступить с ней в брак в мире мертвых… Средство передвижения Диониса – грифон… Иконография грифона, судя по вазовым росписям IV в. до н. э., включает мощное тело льва, змееподобную шею с перепончатым гребнем, могучие крылья и голову льва или орла, часто с загнутым клювом, поднятыми большими ушами и – у львиноголового – с рогами… известно и изображение Диониса на грифоне (чаша № 589, Южная Франция), а также на львиноголовом грифоне в обществе менад и сатиров (гидрия № 141, Эмпорий)… верхом на грифоне, помимо Диониса, восседает и Аполлон, хтоническая ипостась Диониса (чаша № 591). Немаловажно также, что в сценах брачного преследования женщин Дионис показан верхом – по имеющимся в нашем распоряжении данным – только на грифоне» (И. В. Шталь Эпические предания Древней Греции: Гераномахия М., Наука, 1989 с. 131–132). Грифон запряжен в колесницу Диониса на пелике (сосуде с двумя ручками), хранящемся в Лувре (Musee du Louvre, Paris, France Catalogue Number: Louvre NMB 1036 Beazley Archive Number: 230398).

Якобы Александр Македонский изображен на схожем с владимирским рельефе с грифонами на фасаде собора св. Марка в Венеции. Но, как это характерно для Диониса, на ездоке леопардовая шкура (точки изображают пятна). В руках он держит тирсы с животными. А ведь тирс – один из атрибутов Диониса. В самом деле, тирс – это «копьеобразный шест, увенчанный шишкой сосны (пинии) или гроздью винограда и увитый виноградной лозой». А «охотничье копье, увитое плюшем или хвоей, есть тирс» Диониса (В. И. Иванов Дионис и прадионисийство VI, 1).

Вернемся к Дмитровскому собору: «особенность образа виноградной лозы среди димитриевской пластики заключается в ее художественном решении. Стилизованная схема лозы достаточно условна, хотя имеет все характерные элементы: изогнутый стебель, плоды и листья, форма которых весьма близка к виноградной. Плод-шишка ее напоминает… гроздь…» (М. С. Гладкая Древовидные мотивы в резьбе Димитриевского собора во Владимире в кн. Церковные древности. Сборник докладов конференции М., 2001, с. 119–120). Но ведь виноградная лоза, увенчанная шишкой – это стилизованный тирс Диониса. То есть на рельефах собора, помимо ездока на грифонах, – связанная с Дионисом символика.

Остатки аналогичных композиций, называемых «Вознесением Александра Македонского», находятся также на южных порталах Успенского собора во Владимире и Георгиевского собора в Юрьеве-Польском.

– И все о Дионисе в Московии? – скажешь ты, читатель. – Не густо.

Обратимся, однако, к книге А. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу»: «Послание Елеазарова монастыря игумена Памфила псковским наместнику и властям 1505 года говорит: «… встучит бо град сей и возгремят в нем людие си безаконием и погибелью лютою, злым прелщением пред Богом, стучать бубны и глас сопелий и гудут струны, женам же и девам плескание (ударенье в ладоши) и плясание и главам их накивание, устам их неприязнен кличь и вопль, всескверненые песни, бесовская угодил свершахуся, и хребтом их вихляние и ногам их скакание и топтание…» В поучении митрополита Даниила высказаны такие обличения: «… и в песнех бесовских, и в безмерном и премногом пиянстве, и всякое плотское мудрование и наслажение паче духовных любяще»… Стоглав вооружается против следующих явлений: «в мирских свадбах играют глумотворцы и арганники и смехотворны и гусельники, и бесовские песни поют; и как к церкви венчатися поедут, священник со крестом едет, а перед ним со всеми теми играми бесовскими рыщут, а священницы им о том не возбраняют. В троицкую субботу по селом и по погостом сходятся мужи и жены на жальниках (кладбищах) и плачутся по гробом с великим кричаньем, и егда начнут играти скоморохи, гудцы и прегудницы, они же от плача преставше начнут скакати и плясати и в полони бити и песни сотонинские пеги» (гл. Гроза, ветры и радуга). Но ведь эти описания совпадают с дионисиским культом вплоть до бубнов, свирелей и лир.

Вот что еще пишет Афанасьев о «древних славянах»: «Мифические представления, сочетавшиеся с пением, музыкой и пляскою, дали им священное значение и сделали их необходимою обстановкою языческих празднеств и обрядов… они сами наряжались в звериные шкуры и личины и бегали толпами по деревням и полям… с шумными кликами, песнями и дикою, быстро вертящеюся пляскою… разгульные празднества, сопровождаемые переряживаньем, пьянством, песнями и плясками, совершались в честь благодатного возврата весенних гроз, прогоняющих демонов зимы и несущих земле плодородие (см. ниже о празднестве Ярилу, славянскому Дионису)… Такая обстановка языческих празднеств усвоила за ними название игрищ» (там же). (Именно это понимал под идолопоклонством апостол Павел: «Не будьте также идолопоклонниками, как некоторые из них, о которых написано: «народ сел есть и пить, и встал играть» (1-е Коринфянам, 10:7). Напомним, что именно борьбу с пирами понимали под борьбой с идолопоклонством русские книжники – см. 3.1.3).

В романовской Руси с игрой на гуслях боролись. К примеру, Домострой приравнивает игру на гуслях к срамословию и бесовским играм, запрещая ее во время трапез: «бесстыдные речи и непристойное срамословие, и смех, и всяческие забавы или игра на гуслях, и пляски, и хлопанье в ладоши, и прыжки, и всякие игры и песни бесовские». Как же так? Ведь на гуслях играл царь Давид, а в Псалтири написано: «Хвалите его со звуком трубным, хвалите его на псалтири и гуслях. Хвалите его с тимпаном и ликами, хвалите его на струнах и органе. Хвалите Его на звучных кимвалах, хвалите его на кимвалах громогласных» (150:3–5). Вот эти кимвалы и тимпаны все и проясняют, ведь это же «принадлежность оргиастических обрядов в культах Диониса и Кибелы». Есть и еще один, помимо царя Давида, згаменитый игрок на струнных инструментах – это тесно связанный с дионисийским культом Орфей. Вот с этим дионисиским культом и боролась романовская церковь, запрещая гусли. Явно осуждал «кимвалы громогласные» апостол Павел: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая и кимвал бряцающий» (1 Коринф., 13:1).

Дионис на грифонах, Дмитровский собор, Владимир

Дионис с барсом, Мюнхенский музей

Дионис на грифонах, собор Сан-Марко, Венеция

Дионис на колеснице, Лувр

Отметим также тесную связь распространенного на Руси (также, как и во всей Евразии) культа святого Георгия с культом Диониса. Принято полагать, что культ святого Георгия был введен вместо культа Диониса, однако многое указывает на то, что поначалу это был один и тот же культ, только впоследствии очищенный от связи с Дионисом. Так христианская церковь «в противовес Дионису выдвинула культ святого Георгия, рекомендовала строить храмы на месте прежних святилищ Диониса и отмечать в честь него праздники в дни дионисии, не брезгуя при этом соблюдением старых обрядов вплоть до жертв» (Никольский Н. М. История русской церкви М.-Л., 1931, гл. Насаждение христианства и организация церкви. Крещение Руси и двоеверие). Само имя Георгий переводится с греческого как «земледелец». Но, позвольте, ведь именно Дионис обучил земледелию людей: «В особенной чести он был у земледельцев… в Дионисе греки видели бога земледелия и хлеба. Мифы сообщают, что этот бог был на личном опыте знаком с трудом земледельца, что он был первым, кто запряг быков в плуг, который до того времени люди тянули вручную» (Дж. Фрезер Золотая ветвь Глава XLIII). Добавим также, что с Георгием, как и с Дионисом, связаны сюжеты о его восресениях и отсечении головы. Через свою ипостась – Аполлона связан Дионис, так же, как Георгий, с победой над змием (Георгий убивает именно змия, а не дракона). Так же, как Дионис, связан святой Георгий и с культом быка. Вот отрывок из главы «Праздник быка» из книги итальянского миссионера Арканджело Ламберти «Описание Колхиды и Мингрелии»(1654): «День святого Георгия, 20 ноября, у них важнейший праздник. Князь отправляется в Илори. Сюда стекается народ всех званий… Церковь св. Георгия окружена (каменною) стеною около пятнадцати локтей высоты. Накануне праздника князь под вечер идет в сопровождении большой свиты к двери церковной ограды. На следующий день, узнав, не прикасался ли кто либо к ней, он взламывает печать, при чем непременно находят быка в этой ограде; народ же твердо верует что св. Георгий побудил его туда войти чудом и строит на этом предположении тысячу предсказаний о будущем… Есть семейство, члены которого обладают правом убивать этого быка. Они хранят у себя дома, как святыню, топор, которым обыкновенно убивают его. Этот же резник пользуется привилегией резать его на несколько кусков. Голову с рогами относят к князю. Последний отделывает их золотом и драгоценными каменьями, и в самые большие годовые праздники пьет из них. Царь Имеретии весьма щедро одаривает того, кто принес голову и рога. Каждое семейство имеет свою долю, так что все остальное делится на несколько малых кусков, которые народ сушит и хранить, как лучшее лекарство от болезни». (В связи с Грузией, т. е. Георгией, отметим т. н. грузинский крест или крест св. Нины, сделанный из виноградной лозы).

Так что не случайно изображение возносящегося в небо Диониса присутствует на Георгиевском соборе в Юрьеве-Польском. Его просто не могло там не быть.

– Ну, хорошо, – скажешь ты, читатель. – Но где же в самой Московии характерная для дионисийства тавроктония, то есть принесение в жертву быка?

«В 1636 году, по указу патриарха Иоасафа, дана была память поповскому старосте и теуну наблюдать, чтобы на праздники владычии, богородичны и нарочитых святых не было в Москве бесчинств; а то "вместо духовного торжества и веселия восприимше игры и кощуны бесовские, повелевающе медведчиком и скомрахом на улицах и на торжищах и на распутиях сатанинские игры творити и в бубны бити, и в сурны ревети и руками плескати, и плясати и иная неподобная деяти". Против тех же обычаев предостерегает и царская окружная грамота 1648 года; она требует, чтобы православные не призывали к себе скоморохов с домрами, сурками, волынками и всякими играми, чтобы медведей не водили и никаких бесовских див не творили» (Афанасьев, там же). Медведь также связан с культом Диониса, наряду с быком выступая как одна из ипостасей Диониса. К примеру, в истории о Дионисе и пиратах: «внезапно во льва превратился их пленник. Страшный безмерно, он громко рычал; средь судна же являя знаменья, создал медведицу он с волосистым затылком. Яростно встала она на дыбы» (Гомеровы гимны, VII, 44–47). Отметим также медведя в видении пророка Даниила, наряду с тремя другими животными, трансформированными спутниками Диониса: крылатым львом (разновидность грифона), крылатым барсом и рогатым зверем (Даниил, 7:3–8).

Мы полагаем, что в Московии в культе Диониса бой быков заменяла медвежья потеха. «Бой с медведем происходил так: в круг, обнесенный стеною, ставили человека и на него спускали свирепого медведя; задача бойца заключалась в том, чтобы не пропустить момента, когда всего легче воткнуть медведю в бок рогатину или деревянные вилы: если боец успевал уловить момент, он сразу клал медведя на месте, а нет – так сам становился жертвой разъяренного зверя и погибал на глазах зрителей. При удачном исходе боя с медведем бойца вели к царскому погребу, где он в честь государеву напивался допьяна» (Н. И. Кутепов Великокняжеская, царская и императорская охота на Руси 1896–1911).