Взятие Берлина

Взятие Берлина

Наступление на Берлин началось 16 апреля. Тремя днями раньше советские войска, сражавшиеся на южном фланге фронта и незадолго /233/ перед тем отразившие последнее немецкое контрнаступление в Венгрии, вступили в Вену. В штурме германской столицы, план которого был утвержден 1 апреля на узком совещании у Сталина, участвовали армии трех фронтов: 1-го Белорусского, который под командованием Жукова занимал центральный участок полосы наступления; 2-го Белорусского под командованием Рокоссовского, наступавшего севернее, и 1-го Украинского, которым командовал Конев. Их подстёгивала необходимость торопиться, чтобы одним ударом меча отсечь узел последних политических комбинаций, затевавшихся немцами. Наступление началось еще до того, как армии Рокоссовского, только что завершившие бои в Померании, успели произвести перегруппировку и подготовиться к операции[15]. В первый момент Сталин хотел доверить задачу взятия Берлина одному Жукову, но некоторые военачальники возражали, и он оставил открытой возможность того, что танковые армии Конева при благоприятных обстоятельствах тоже повернут на север для нанесения удара по Берлину с южного и юго-западного направлений[16].

Руководство операцией по овладению Берлином представляло для Жукова официальное признание его первенства среди выдающихся советских полководцев. Битва, однако, мало что добавила к его военной славе. То была, по его собственному признанию, «одна из труднейших операций второй мировой войны». Красной Армии она стоила огромных потерь: примерно 300 тыс. человек убитыми и ранеными[17]. Под Берлином агонизирующая германская армия сопротивлялась с безоглядным упорством. С конца января, когда советские войска вышли на Одер, у немцев было время укрепить подступы к городу. Жуков начал штурм глубокой ночью, при свете прожекторов. Но эффект неожиданности был относительным. За Одером его дивизии натолкнулись на грозные укрепления Зееловских высот, прикрывавших столицу; преодолеть это препятствие им удалось лишь на третий день.

Руководство операцией со стороны Жукова впоследствии стало предметом суровой критики некоторых прославленных генералов, бывших тогда у него в подчинении. Вероятно, в стремлении поскорее добиться победы он действительно допустил чрезмерное скопление танковых и пехотных дивизий в узкой полосе наступления, из-за чего войска, мешая друг другу, двигались медленнее, чем могли бы[18]. Более успешным было наступление Конева, которому не приходилось штурмовать город в лоб. Преодолев реку Нейсе, его фронт смог прорвать линию вражеской обороны и ввести в прорыв танковые армии генералов Рыбалко и Лелюшенко, которые в свою очередь получили приказ Сталина наступать на Берлин. 20—21 апреля войска Конева и Жукова почти одновременно достигли окраии германской столицы[19].

Собственно штурм города начался 25 апреля. В этот же день другие соединения Конева достигли Эльбы и в окрестностях Торгау установили контакт с американскими частями из армий генерала /234/ Брэдли: союзники пожали друг другу руки в самом сердце Германии. В Берлине же советские войска, охватив город со всех сторон, медленно продвигались к центру, ведя бои за каждую улицу и каждый дом. Немцы цеплялись за любое из тех многочисленных препятствий, которыми изобилует такой крупный город, как Берлин, каналы, железнодорожные насыпи и платформы, метрополитен и другие подземные коммуникации. В укрепленные бастионы превращались крупные здания, их чердаки и подвалы. Эта отчаянная оборона подавлялась шаг за шагом. Ликвидация некоторых очагов сопротивления потребовала затяжных боев. Наибольшую известность приобрело сражение за рейхстаг, которое длилось 29 и 30 апреля. К вечеру второго дня, когда на нижних этажах еще шел бой, два советских сержанта водрузили Красное знамя на огромном куполе дворца. Теперь немцы удерживали лишь небольшое пространство в центре города, где размещались правительственные учреждения.

В ночь на 1 мая в штаб Чуйкова явился генерал Кребс, с тем чтобы от имени Геббельса начать переговоры о перемирии — единственные сепаратные переговоры с советской стороной, о которых известно историкам. Именно Кребс объявил советским представителям, что Гитлер несколькими часами раньше покончил жизнь самоубийством вместе со своей женой Евой Браун[II]. После лихорадочных консультаций с Жуковым и Сталиным Кребсу было заявлено, что речь может идти только о безоговорочной капитуляции[20]. С этими инструкциями он был отослан обратно; немного спустя и Геббельс, и Кребс покончили жизнь самоубийством. Капитуляция остатков берлинского гарнизона состоялась утром 2 мая по приказу его последнего командующего, генерала Вейдлинга.

Однако войне на Востоке суждено было затянуться еще на несколько дней: предстояло освободить западную часть Чехословакии, где оставалась пока немецкая группировка численностью около миллиона человек. Еще 28 апреля Сталин позвонил Коневу и как бы мимоходом спросил у него: «Как вы думаете, кто будет брать Прагу?»[21]. Советские войска продвигались к чехословацкой столице с юга, востока и севера. Ближе всех, однако, к ней были американские войска. Прага между тем находилась к востоку от той демаркационной линии, которая была согласованно установлена союзниками в качестве водораздела между зонами действия соответствующих армий. Немцы старались сдержать наступление советских войск /235/ и сдаться американцам. Конев отклонил предложение Брэдли двинуть к Праге американские части[22]. 5 мая город восстал. Однако повстанцам пришлось пережить тяжелые часы, когда немцы предприняли попытку подавить восстание, угрожавшее отрезать им пути отступления на запад. Коневу вместе с тем требовалось время, чтобы перегруппировать свои войска, участвовавшие в штурме Берлина: его армии смогли начать наступление на Дрезден и далее — к столице Чехословакии — лишь 6 мая. Танковые колонны 1-го Украинского фронта прибыли в Прагу 9 мая и были триумфально встречены населением.

В западной части Чехословакии нашли конец и остатки коллаборационистской армии Власова. Теперь это были просто банды отчаявшихся людей, у многих из которых за плечами было кроваво-жестокое прошлое. Провалившаяся попытка Гиммлера придать им осенью 1944 г. видимость «самостоятельной» армии была частью тех маневров, которые призваны были стимулировать пересмотр политики западных держав в «антибольшевистском» ключе. В последние дни войны власовские части в еще большей мере, чем немецкие, переживали процесс распада, а их личный состав отчаянно стремился сдаться в плен американцам. Кое-какие подразделения власовцев попытались было примкнуть к участникам Пражского восстания, другие в полной растерянности блуждали в лесах. Большая часть их была захвачена советскими войсками: среди них был и сам Власов[23]. Позже его доставили в СССР, где над ним состоялся суд, после которого он был повешен вместе со своими главными приспешниками.