Аграрная реформа и товары народного потребления

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Аграрная реформа и товары народного потребления

Хотя ликвидация могущества полицейских служб и была мерой весьма важной, глубоко отразившейся на всей жизни общества, но этого было явно недостаточно, чтобы считать, что к народным массам было обращено принципиально новое слово. Для того чтобы предстать перед страной носителями обновленного подхода, преемники Сталина имели только одно средство: они должны были объявить, что наконец-то пришел час пожать плоды всех прошлых усилий и понесенных жертв, время создать в стране большее благосостояние для всех. Это новое направление в развитии экономики было провозглашено в начале августа 1953 г. в речи Маленкова в Верховном Совете. Он говорил, что в прошлом было необходимо думать прежде всего о росте тяжелой индустрии для создания экономического могущества СССР и облегчения его военной безопасности; ныне возникла возможность увеличить выпуск потребительских товаров и направить на развитие легкой промышленности больше капиталовложений, с тем чтобы стимулировать ее ускоренное развитие. В течение двух-трех лет необходимо обеспечить население достаточным количеством продуктов питания и других /406/ товаров первой необходимости; это, говорил Маленков, «задача безотлагательная»[19].

Едва приступив к пересмотру экономической политики, новое руководство вынуждено было констатировать, что никакое улучшение уровня жизни невозможно, если не будет найдено средство, чтобы положить конец деградации сельского хозяйства. В 1953 г. большинство населения по-прежнему продолжало жить в деревне[20]. То, что дела идут на селе плохо, было ясно еще до смерти Сталина, хотя никто не имел достаточно смелости заявить об этом публично. Колхозы и совхозы не только не имели каких-либо успехов в развитии, но и все более очевидными становились признаки их дальнейшего упадка. Специальные комиссии, изучавшие эти проблемы, искали средство лечения их болезней, не идя далее предложений различных паллиативов; если они и указывали в ряде случаев на существо вопроса, то не были в состоянии разрешить его[21]. В 1953 г. положение еще более ухудшилось: страна вынуждена была растрачивать свои скудные запасы и исчерпала их в значительной степени[22]. Призрак нового голода стоял на пороге. Маленков признал, что проблема весьма серьезна[23]: было объявлено о проведении ряда реформ; впервые за долгие годы генеральное направление аграрной политики СССР подвергалось модификации.

Первые изменения касались мельчайших индивидуальных участков колхозников. Маленков заявил, что отношение к ним было ошибочным. Было проведено значительное облегчение налогового бремени для этих хозяйств: налоги на них были уменьшены вдвое, а все долги по прежним выплатам списаны. Величина налоговых ставок была унифицирована в соответствии с единым критерием, базирующимся на оценке величины и качества тех мелких кусков земельных угодий, которые находились в распоряжении крестьян, безотносительно к тому, какое использование им было дано (то есть во внимание не принималось, имеется или нет у крестьянина фруктовый сад, держит он молочную корову или нет)[24]. Впервые за два десятилетия тягостное бремя, которое несло сельское население, было заметно облегчено. Это дало немедленный политический эффект. Реформа, одобренная той же сессией Верховного Совета, сравнивалась с введением нэпа в мелком масштабе: более оправдано было бы определить ее как возвращение к компромиссу, уже существовавшему в отношениях с колхозниками в середине 30-х гг., который был затем шаг за шагом разрушен сталинской политикой[25]. Вторая реформа затронула коллективные хозяйства: закупочные цены на мясо, молоко, шерсть, картофель и овощи были подняты[26].

Трудно установить, какова была доля личного участия Маленкова в осуществлении этих решений; он сам их выдвигал как предложения, подготовленные совместно правительством и Центральным Комитетом партии. Первое из них принесло ему в тот момент особенно большую популярность. Позднее, в ходе смещения Маленкова, утверждалось, что эта идея исходила не от него, а от Центрального Комитета (то есть от его Секретариата). Этот тезис нашел в дальнейшем /407/ авторитетное подтверждение в среде историков[27]. Объявляя о новых приоритетах в проведении экономической политики СССР в отношении сельского хозяйства, Маленков не дал тем не менее характеристики его кризиса, не была предложена и глобальная целостная программа решения его проблем: было указано лишь на «состояние заброшенности», в котором оказались не только отдельные хозяйства, но и «целые районы»[28]. Анализ и программа были подготовлены и выдвинуты в ходе работы нового Пленума Центрального Комитета партии месяцем позже. Но выступил с ними Хрущев. Из всех преемников Сталина он был единственным деятелем, который имел благодаря своему прошлому опыту работы на Украине непосредственное представление о состоянии дел на селе и знал его потребности.

Маленков и Хрущев уже сталкивались в прошлом по вопросам развития сельского хозяйства. В последние годы сталинского правления первый из них, входя в Секретариат ЦК партии, осуществлял верховный надзор над многими учреждениями и ведомствами, занимающимися сельскими проблемами. Даже если его ответственность за решение этих вопросов носила ограниченный характер, упадок в этой обширной сфере жизни общества явно говорил не в его пользу. Вскоре после своего возвращения в Москву в конце 1949 г. Хрущев стал инициатором слияния и укрупнения колхозов. Он выдвинул в дополнение к этой первой реформе программу реконструкции деревень. В соответствии с ней мелкие, далеко отстоящие друг от друга деревни следовало сконцентрировать в поселки больших размеров и старые избы заменить современными жилищами, постепенно снабдив их удобствами, водопроводом и электричеством[29]. В этом проекте уже отразились некоторые противоречивые качества личности его автора, которые, как мы увидим, приобретут гигантские масштабы в ходе его последующей работы в правительстве. С одной стороны, его усилия были направлены на борьбу за обновление сельской жизни, что было одной из наиболее острых потребностей советской деревни; с другой — он был склонен к утопическим планам, которые никак не соответствовали реальному положению в колхозах того периода: где должны были колхозы брать деньги для строительства новых деревень? Маленков вскоре стал одним из наиболее энергичных критиков этого предложения. Он даже включил слова в его осуждение в свой доклад XIX съезду. Но нападал он не на слабые стороны этого проекта, а как раз на позитивное ядро: он будто бы стимулирует, по Маленкову, колхозы к росту потребления, то есть к улучшению условий жизни, а не к расширению производства[30].

Доклад Хрущева на сентябрьском Пленуме Центрального Комитета впервые за 20 лет представлял собой реалистический анализ состояния советского сельского хозяйства; он был далеко не исчерпывающим, но достаточно резким, чтобы произвести колоссальное, сенсационное впечатление в СССР и за рубежом. Нет сбалансированности, говорил Хрущев, между ростом страны и положением в /408/ деревне; потребности населения не удовлетворяются; люди едят мало и плохо; в ряде отраслей, как, например, в животноводстве, положение хуже, чем до революции. По его данным, 1928 г. был наилучшим во всей русской и советской истории[31]. Именно на этом Пленуме Хрущев был избран Первым секретарем Центрального Комитета[32]. «Первый секретарь» — так именовались и до сих пор называются главные руководящие работники областных и районных комитетов партии. Таким образом, это не было возрождением титула, принадлежавшего ранее Сталину, — «Генеральный секретарь»; наименование звучало более умеренно. На практике же функции его оказались теми же самыми.

Сентябрь 1953 г. и сегодня обоснованно считается поворотным моментом в истории советской деревни[33]: именно тогда сталинская политика была отставлена и аграрные проблемы превратились в основной предмет забот правительства. Все старые долги колхозов, так же как и личные долги крестьян, были аннулированы, объем поставок в счет государственных закупок ограничен. Были подняты цены, уплачиваемые государством по этим поставкам, причем по всем сельскохозяйственным продуктам, а не только по тем, которые перечислил Маленков Верховному Совету: в течение 1954 г. они пересматривались несколько раз и в конце концов были установлены по зерновым на уровне более чем в 7 раз выше первоначального, по подсолнечнику и мясу — в 6 раз, по шерсти и картофелю — в 3 раза выше[34]. Возросли государственные капиталовложения в сельское хозяйство; хотя они еще составляли малую часть от необходимого уровня, но при учете предшествующего положения этот рост выглядел значительным. Партия была призвана обратить на дела деревни большее внимание: свыше 20 тыс. партийных работников среднего уровня руководства были направлены в деревню, для того чтобы стать во главе наиболее запущенных, бедствующих хозяйств (Хрущев первоначально желал довести число направляемых в деревню партработников до 50 тыс.). Мероприятие походило на то, что было сделано в начале массовой коллективизации, когда в сельские районы было направлено 30 тыс. рабочих-активистов[35].