Поражения под Керчью и Харьковом

Поражения под Керчью и Харьковом

Второй год войны начался неудачно для СССР: два новых военных поражения и неверный стратегический расчет плюс тяжелые последствия от хода военных действий в 1941 г.

Когда зимнее наступление советских войск выдохлось, советское командование поняло, что с приходом лета немцы вновь овладеют инициативой[1]. Данные агентурной разведки указывали: на этот раз массированный удар будет нанесен на юге, а не в центре, как годом раньше. Но, как это уже случилось раньше, разведданные не были приняты во внимание должным образом. Сталин и его главные сотрудники продолжали считать, что основной целью вражеского удара по-прежнему будет Москва[2].

В советском командовании не было единого мнения насчет того, как ответить на немецкий удар. Опытный начальник Генерального штаба Шапошников (вскоре из-за болезни он уступит пост своему ученику Василевскому) предлагал перейти к обороне по всему фронту, с тем чтобы измотать немцев и накопить резервы для дальнейшего наступления. Жуков со своей стороны предлагал нанести удар по вражеской группировке в районе Ржева и Вязьмы, наиболее близкой к Москве. Еще более далеко идущий план был предложен Тимошенко: он предусматривал наступление по всему центрально-южному участку советского фронта с выходом на Гомель. Киев, Николаев. Сталин колебался. Он понимал, что Шапошников прав, говоря об отсутствии достаточных сил, но в то же время не хотел «бездействовать». Так родилось двусмысленное решение: переход к обороне должен был сопровождаться целой серией частичных и ограниченных наступательных операций[3]. Именно в отсутствии четкого выбора между оборонительными и наступательными целями другие военачальники усмотрели впоследствии наиболее пагубную ошибку. Ошибка эта отчасти предопределялась тем, что Сталин недооценивал мощь противника. В своем первомайском приказе он требовал, чтобы «1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск» и освобождения оккупированной территории[4].

Однако ситуация на советско-германском фронте ухудшилась. В мае советские войска потерпели два поражения одно за другим. Неприятности начались на крайне южном участке фронта. После удачной высадки десанта под Керчью на Керченском полуострове были сосредоточены крупные силы, перед которыми была поставлена задача освобождения всего Крыма. Но немцы нанесли удар первыми и за считанные дни сумели опрокинуть советские войска. Командование войсками осуществлялось плохо, части в беспорядке /69/ отступали, неся большие потери. Так вместо многообещающего успеха Керченская операция обернулась тяжелым поражением. Невозможной стала и дальнейшая оборона окруженного Севастополя. Несколько генералов, начиная с командующего Крымским фронтом Козлова, были понижены в должности. Понижение коснулось и Мехлиса, одного из самых активных участников сталинских репрессий 1937 г., которого ненавидели в армии за полицейско-инквизиторские методы. Мехлис был направлен в Крым в качестве представителя Ставки, но его деятельность на месте, по оценке самого Сталина, принесла больше вреда, чем пользы (через непродолжительное время он все же нашел способ вновь выбраться наверх)[5].

Бедственное положение сложилось и под Харьковом. Дело в том, что от всего обширного замысла Тимошенко остался к этому времени лишь план ограниченного наступления с целью освобождения города. Начавшееся 12 мая с одного из плацдармов, оставшихся зимой в руках советских частей, оно, казалось, на первых порах развивалось успешно. Однако именно на данном участке фронта немцы концентрировали войска для летней кампании. Контратаками по флангам наступающих они вскоре создали угрозу отсечения их от основных сил. Тимошенко и Сталин недооценили опасность, несмотря на предостережения Генерального штаба. Приказ о прекращении наступления был отдан лишь 19 мая, когда было уже слишком поздно[I]. Три советские армии были окружены и понесли тягчайшие потери. В окружениях погибли многие командиры частей и соединений[6]. Было потеряно огромное количество оружия и военных материалов. К началу лета Красная Армия оказалась серьезно ослабленной как раз на южном участке фронта, где немцы готовились перейти в наступление.

После огромных потерь, понесенных в первый год войны, Гитлер уже не в силах был повторить наступление по трем направлениям одновременно, как он это попытался сделать в июне 1941 г. Однако, имея свободу рук на западе, он мог сосредоточить на Восточном фронте максимум военных ресурсов. Теперь он поставил /70/ задачу достижения прежней стратегической цели — вывести СССР из войны как боеспособную силу — путем операции более избирательного свойства. Наступление должно было сосредоточиться целиком на южном направлении. Германские войска получили директиву выйти к Кавказу и нижнему течению Волги, чтобы лишить Советский Союз его главных экономических ресурсов: угля и промышленных предприятий Донбасса, хлеба Кубани и Поволжья, нефти Баку. Установление контроля над великой русской рекой должно было повлечь за собой, кроме того, лишение Советского Союза главной водной артерии, соединяющей центральные и южные районы.

Даже урезанный подобным образом нацистский замысел, как можно видеть, отличался грандиозностью притязаний[7]. Гитлер к тому же не отказывался от других целей: он по-прежнему требовал захвата Ленинграда. Мало того, он вынашивал гигантские планы на период после победы своих войск на юге. Эти планы включали, в частности, поворот германских армий от Сталинграда фронтом на север и их наступление вдоль Волги до самой Москвы, а также прорыв в южном направлении с выходом на Ближний Восток, в район, жизненно важный для Британской империи[8]. Чтобы восполнить потери, Гитлер заставил союзников Германии — румын, венгров, словаков и итальянцев — предоставить в ее распоряжение еще более многочисленные контингенты войск, чем в предыдущем году.

Немецкое наступление началось 28 июня атакой на Воронеж. Двумя днями позже гитлеровцы нанесли удар южнее. Советское командование по-прежнему считало, что целью противника остается Москва. Контрудары поэтому наносились преимущественно с севера на юг, дабы предотвратить прорыв врага в район Центральной России. Эти усилия смогли сдержать натиск наступающих в направлении Воронежа, но не отбросить их назад. Немцы между тем нацеливались не на Москву, а в юго-восточном направлении, вдоль Дона. Когда это стало явным, главной заботой советского командования стала задача избежать новых катастрофических окружений на южном участке фронта. В первых числах июля Юго-Западному фронту было приказано отступать с боями в большую излучину, которую Дон образует в своем нижнем течении перед поворотом на запад и впадением в Азовское море[9].