Кризис управления войсками
Кризис управления войсками
В июле и августе изменения стали претерпевать также система управления войсками и вся военная организация. Для более гибкого оперативного управления войсками состав армий и дивизий был облегчен: это необходимо постоянно иметь в виду, ибо отныне использование одних и тех же терминов будет означать разные вещи применительно к советским и немецким вооруженным силам, так как за ними будут стоять разные по численному составу части. Чрезвычайно частыми — даже слишком частыми — были в эти месяцы замены одних командующих другими или их перемещения с одного фронта на другой, из штаба одной армии — в штаб другой[39].
Командующие тремя главными фронтами — Ф.И. Кузнецов, Д.Г. Павлов и М.П. Кирпонос — оказались не на высоте. Речь шла не просто об их личных качествах. Командный состав вообще был мало приспособлен для выполнения своих обязанностей в сложившихся обстоятельствах. Давали знать о себе последствия массовых репрессий 1937—1938 гг. Немногие оставшиеся в живых из старых генералов (вроде Буденного, Ворошилова, Кулика) были верными сталинцами, но посредственными военачальниками. Что касается новых и лучших полководцев, то у них еще не было ни времени, ни возможности проявить свои способности. Они сделают это позже, по мере того как будет возрастать их практический опыт. Однако еше в июне 1942 г. Сталин, быть может, несправедливо /32/ заявил, что «у нас нет в резерве Гинденбургов»[40]. По убедительному анализу одного из самых доблестных генералов, командующего армией Батова, предвоенное истребление военных кадров обернулось в час испытания пагубными последствиями: отсутствием хорошо подготовленных военачальников; страхом, парализовавшим всякую инициативу у уцелевших; неопытностью недавно выдвинутых командиров[41].
И Кузнецов, и Павлов, и Кирпонос сделали молниеносную карьеру после 1938 г. Ни один из них не блистал особыми талантами. Но и тогда, когда над ними были поставлены в качестве главнокомандующих направлениями — Северо-Западным, Западным и Юго-Западным — соответственно Ворошилов, Тимошенко и Буденный, картина не стала лучше (быть может, исключение отчасти следует сделать для Тимошенко). Сталин, как только вернулся на свой пост, сместил Кузнецова и Павлова. На долю последнего выпала худшая участь. Обвиненный в катастрофе на Западном фронте, он был арестован и расстрелян вместе со многими из своих подчиненных: начальником штаба Климовских, начальником артиллерии Клычем, командующим 4-й армией Коробковым и другими.
Приговор, в основе которого лежало обвинение в «измене», был зачитан в частях вместе с новыми распоряжениями об укреплении дисциплины. Как неоспоримо установлено ныне, Павлов не был предателем (в еще меньшей степени это можно сказать о других; мило того, некоторые из них, например Климовских, были неплохими специалистами своего дела). Немецкое наступление застало Павлова совершенно неподготовленным. Главная его вина состояла и том, что он слепо верил в приказы, исходившие из Москвы, и выполнял их с исполнительностью бюрократа.
Расстрел верхушки командования Западного фронта мог выглядеть в тот момент как железная необходимость, продиктованная условиями военного времени. Требовалось найти конкретных виновников, и выбор пал на них. Эффект, однако, был отнюдь не оздоровляющим, ибо эта мера вновь возродила призрак 1937 г. и дала пищу так и не развеянным до конца подозрениям к армии и ее руководству[42]. Не случайно вынесение этих приговоров сопровождалось восстановлением должности комиссаров на всех уровнях управления войсками. В низовых подразделениях они назывались просто политическими руководителями — сокращенно политруками[43].