Паралич Коминформа

Паралич Коминформа

Советская гегемония, однако, сталкивалась со многими затруднениями. Ее официально прокламировали, используя обязательную формулу, в которой «социалистический лагерь» не упоминался без добавления «во главе с СССР». Но в самой чрезвычайной суровости этой системы и заключалась ее основная слабость. Коминформ, который стоял у самых ее истоков, вскоре оказался в состоянии глубокого политического кризиса. Он не сумел стать такой международной организацией, каким был, пусть и с оговорками и в определенных пределах, Коминтерн. Осуждение Тито стало его последней серьезной инициативой. На том же заседании в Бухаресте, где были изгнаны югославские руководители, был сделан намек на возможное привлечение других партий; позднее ничего в этом направлении сделано не было.

Массированное пропагандистское наступление против Тито не дало результата, поскольку в югославской партии не происходило заметного изменения позиций. Чем меньше от этого наступления было пользы, тем более злобным оно становилось. Как это уже произошло в свое время с Троцким, югославских руководителей объявляли не политической группировкой, а «бандой шпионов и убийц». Такая формулировка была официально принята на третьем совещании Информационного бюро, которое было проведено в Венгрии 16-18 ноября 1949 г.; там утверждали также, что югославская партия, ставшая добычей тех же «бандитов», будет основана заново[67]. Маленькие группы эмигрантов, враждебные Тито, были сформированы за рубежом, в СССР и в странах народной демократии. Они были созданы искусственно на базе явно антинациональной платформы и не обладали каким-либо политическим весом. Небольшие их формирования, проникавшие внутрь страны, были разоружены, деятельность их была пресечена югославской полицией без большого труда. Не сбылось также пророчество Коминформа, что Югославия, оказавшись в изоляции, перейдет во вражеский лагерь, вернувшись к капитализму[68]: хотя эта страна и была вынуждена вступить в тесные связи с Западом, она сохранила свою социалистическую ориентацию и смогла проводить самостоятельную внешнюю политику. Именно СССР после судебного процесса над Райком денонсировал в одностороннем порядке договор о дружбе с Белградом, разорвал все иные соглашения между странами[69]. Незамедлительно это было сделано и правительствами народных демократий; эти действия бросили тень недоверия на саму способность советского блока твердо держать слово и выполнять свои международные обязательства; при этом они не дали никаких заметных результатов, поскольку и военное давление на границах в сочетании с экономическими мерами не заставили югославов свернуть с их пути.

Прогрессирующий паралич Коминформа нашел подтверждение и в изменении его статуса. Осуждение Тито уже было нарушением исходного /361/ соглашения о создании этой организации, в соответствии с которым координация политики отдельных партий осуществляется на добровольной основе. Утвердился с самого начала новый принцип, который стал безоговорочным и «неоспоримым» правилом, хотя он не был зафиксирован ни в одном документе: любая партия «обязана отчитываться перед Бюро» и имеет «право критиковать другие партии»[70]. Теперь же именно этот принцип был отвергнут югославами, хотя они сами использовали методы, из него вытекающие, но время первого совещания, как им на это и указывалось в ходе полемики (действительно, многочисленные критические выступления югославов в адрес других партий, которые они делали не только на заседании Коминформа, породили в рядах их оппонентов раздражение, которое облегчило принятие решения об их осуждении). На совещании в Бухаресте было решено, что организация должна выработать устав, создать постоянные органы руководства и международный аппарат. Устав был подготовлен к следующему совещанию, состоявшемуся в ноябре 1949 г. в Венгрии. В нем утверждалось право на критику и обязательность самокритики для каждой партии. Предлагалось создание двух органов Коминформа: Бюро, призванного проводить встречи по крайней мере один раз в год, и Секретариата, который должен собираться один раз в 3–4 месяца. Но этот документ никогда не был ни принят, ни применен[71].

Совещание в ноябре 1949 г. было безрезультатным; оно стало в действительности последним совещанием Коминформа. На нем не было сказано ничего нового, если не считать злополучного определения Тито и его товарищей как «шпионов» и «убийц». Наряду с югославским вопросом, по которому с докладом выступил румын Георгиу-Деж, совещание заслушало также доклад советского деятеля Суслова о «борьбе за мир», выступление Пальмиро Тольятти по поводу «единого фронта», посвященное отношениям с социал-демократами: ни речи, ни резолюции, выработанные на их основе, не добавили ничего нового к тому, что уже сообщалось об этом пропагандой[72].

После этого совещания Секретариат Коминформа собрался еще однажды в Будапеште в апреле 1950 г. для обмена информацией о выполнении решений, принятых в ноябре 1949 г., но никаких резолюций не принималось[73]. Одна встреча на среднем уровне руководства состоялась в конце того же года в Софии; там обсуждалась работа ежедневных печатных органов отдельных партий. На этой встрече молодой директор газеты «Унита» Инграо, несмотря на то, что он подвергался критике, защищал право осуществлять редактирование своего издания в соответствии с требованиями, которые диктуются реальной обстановкой работы[74].

Каких-либо других совещаний в рамках Коминформа не проводилось[75].

Коминформ, узкая организация, включающая лишь европейские компартии, в период своего существования не дал ничего, что способствовало /362/ бы прогрессу коммунистического движения на континенте[IV].

Партии, действующие за пределами советского блока, укрепили свои сильные позиции: среди них были итальянцы, французы, финны. Но добились они этого, разумеется, не благодаря Коминформу, а в силу своей способности к самостоятельной выработке решений и политической линии, несмотря на существование Коминформа, способности давать ответ на вопросы, волнующие народные массы своих стран. В остальных частях Западной Европы коммунистические партии превратились в мелкие группы пропагандистов, имеющие незначительное влияние. Трансформированный в Бухаресте Коминформ после разрыва с югославами ограничивался публикацией своей газеты, которая была на практике не более чем бюллетенем, не имеющим реального политического значения.

Помимо провала антиюгославского наступления, два других феномена определили глубокий кризис организации: развитие движения за мир и революция в Китае. Они имели важное значение для всего мирового коммунистического движения. Но оба эти явления родились вне Коминформа и его схем. /363/