Антибольшевизм и «окончательное решение»

Антибольшевизм и «окончательное решение»

После всего сказанного представляются сомнительными распространенный в исторической науке вывод и тем более предположения, согласно которым немецкая война на уничтожение на востоке, «в сущности, становится мыслимой лишь тогда, когда мы увидим в ней последовательную реализацию тех агрессивных идеологических образов врага, которые нацистский режим создал в отношении России» (как полагает Вольфганг Ветте)^{1189}. Или в пространной формулировке Яна Кершо: «Война на востоке… действительно была войной Гитлера. Но она была не только войной Гитлера. Она… приветствовалась всеми слоями немецкой элиты, вне зависимости оттого, разделяли они национал-социалистические идеи или нет… Наследие глубоко укоренившегося более чем за два десятилетия, зачастую фанатического чувства ненависти к большевизму было нераздельно связано с антисемитизмом, что не могло не проявиться во всей его жестокости»^{1190}.

Именно эта связь вызывает сомнение. Новейшие исследования пути к «окончательному решению» совпадают в том, что речь шла о процессе принятия кумулятивных решений[203], которые не преследовали какой-либо заранее поставленной цели или генерального плана^{1191}. Нападение 22 июня 1941 г. уже положило начало массовому убийству евреев, сначала на польских территориях, от Едвабне до Львова и Тарнополя, оккупированных в 1939 г. советскими войсками. Но с позднейшим постановлением о систематическом уничтожении всего еврейского населения Европы в районах боевых действий и за их пределами и о создании лагерей уничтожения j в Аушвице (Освенциме) и в других местах это не было обязательно! связано, за исключением того, что война предоставляла удобную возможность и пропагандистскую легитимацию этого преступления против человечности. Более того, целый ряд признаков указывают на декабрь 1941 г. как на еще одну «цезуру в общем процессе»^{1192} (по мнению Дана Динера), которая совпала с объявлением войны Соединенным Штатам. На следующий день, 12 декабря 1941 г., Гитлер на совещании рейхе- и гауляйтеров заявил, что теперь оправдалось его «пророчество», сделанное им в январе 1939 г.: международное еврейство, которое должно понести ответственность за эту мировую войну, «познает свое уничтожение»^{1193}.

«Тотальный характер» (даже если не учитывать убийство евреев), с самого начала приобретенный войной против Советского Союза, которая переросла в беспримерную войну на уничтожение, стоившую, по тем или иным причинам, жизни 20 миллионам советских солдат и мирных граждан, не был порождением подлинного ужаса, острого страха перед «еврейским большевизмом», вызванного, например, вскрытием массовых захоронений, оставленных НКВД при отступлении, даже если эти широко использовавшиеся национал-социалистической пропагандой начальные эпизоды восточного похода значительно способствовали убийственному настрою солдат^{1194}. «Антибольшевистская пластинка», запущенная Геббельсом утром вдень нападения на СССР, должна была быть настолько яркой и оглушительной потому, что она хоронила целую историю германо-русских отношений.