Ленин и Гитлер
Ленин и Гитлер
В 1925 г. Геббельс, новоиспеченный редактор штрассеровского печатного органа партии «Национальзоциалистише брифе», дошел до того, что поставил в один ряд Ленина и Гитлера, большевизм и национал-социализм. Так, он утверждал, что в России после смерти Ленина и устранения Троцкого протекает тот же самый процесс «великой фёлькишской чистки», что и в Германии. Эта Россия «некогда пробудится в духе своих величайших мыслителей, в духе Достоевского». И Россия, «избавленная от еврейского интернационализма», превращенная в «социалистическое национальное государство», будет «данным нам от природы союзником против дьявольских искушений и порчи, идущих с Запада». Ленин, который понимал русский народ лучше любого царя, противопоставлялся теперь немецким коммунистам почти как главный свидетель: «Ленин принес в жертву Маркса и вместо него дал России свободу. Они же [вожди КПП хотят ныне принести немецкую свободу в жертву Марксу»{1101}.
Но это ничуть не помогло Геббельсу преодолеть душевный кризис. Сразу же после опубликования его статьи «Большевизм и национал-социализм» он записал в дневнике: «Я бы хотел как-нибудь на несколько недель съездить в Россию, чтобы поучиться» (21 октября 1925 г.). И чуть позже: «Восточная политика. Россия. Кто все понимает. Я считаю ужасным, что мы и коммунисты проламываем друг другу черепа… Письмо от Штрассера и к нему. Когда же, наконец, мы сойдемся с руководством коммунистов?» (31 января 1926 г.){1102}.
Весной 1926 г., когда разгоревшаяся фракционная борьба между «Эльберфельдом»[190], который стремился сделать левое крыло партии «Меккой немецкого социализма», и «Мюнхеном», т. е. старой гитлеровской камарильей, группировавшейся вокруг Розенберга, Федера и Эссера, достигла кульминации, Геббельс опубликовал свою первую книгу под программным названием «Вторая революция». В ней имелось фиктивное письмо вымышленному русскому революционеру (по имени Иван, персонажу в духе Достоевского, который еще в неизданном юношеском романе «Михаэль» дополнял немецкого героя), где просматриваются контраргументы мюнхенской партийной камарильи: «Мы глядим на Россию, потому что она скорее всего двинется вместе с нами к социализму. Потому что Россия — данный нам от природы товарищ в борьбе с дьявольской заразой и изнеженностью, идущими с Запада…» Германо-российский союз абсолютно необходим, и «не только потому, что мы любим большевизм, любим еврейских носителей большевизма, а потому, что мы в союзе с подлинно национальной и социалистической Россией познаем начало нашего собственного национального и социалистического самоутверждения»{1103}.
Гитлер, не вмешивавшийся в борьбу фракций, но больше ориентировавший свою агитацию в направлении буржуазной середины, обратил внимание на блестящего молодого агитатора и постепенно перетянул его на свою сторону, мобилизовав его германо-фёлькишские и антисемитские настроения. Сам Геббельс шаг за шагом подпитывал свое перевоспитание чтением новых книг, например романа Ивана Нашивина «Распутин», который «глубоко потряс» его, всего через несколько дней после выхода в свет его «Второй революции». Теперь тон дневниковых записей Геббельса сильно изменился: «Грандиозное полотно российского большевизма. Пожалуй, несколько с белогвардейской точки зрения. Но подавляет своей сатанинской жестокостью… Еврей — это, видимо, Антихрист мировой истории. Можно легко запутаться в этой гнусной мешанине лжи, грязи, крови и зверской жестокости. Если нам удастся уберечь Германию от этого, мы будем настоящими patres patriae!»{1104}[191]