За матовым стеклом
За матовым стеклом
Паке, приступив весной 1918 г. к работе над заказанной Гельфандом «Книгой о России», как исследователь и критик тоже углубился в историю и культуру этой страны. Набросок первых идей в дневнике носил рабочее название «За матовым стеклом». В семи главах раскрывался ряд масштабных исторических и философских гипотез касательно России и российской революции. В них говорилось о том, что абсолютизм и нигилизм в российской истории были характерной чертой с давних пор. О нынешней революции сказано так: «Самое крупное, самое дикое восстание рабов в мировой истории». Тип русских революционеров — от Бакунина, Керенского до Ленина — сформирован гонениями и произволом: «Утопизм. Рожден в тюрьмах». Тюремная камера служила им своего рода монастырской кельей. На это наслоились влияние еврейского геттоизированного мышления и трудные судьбы интеллигенции: «Крестьяне, рабочие, евреи: самый необычный из всех союзов». В результате возникли революционные «мужские союзы», однако с примесью до сих пор небывалого «муже-женского типа».
Нужно учесть и «пристрастие русских ко всему эсхатологическому». Понятно, что последняя глава запланированной книги должна была носить название «Апокалипсис». В религиозно-философских трудах Соловьева, Толстого и Мережковского, считал Паке, уже было предчувствие всего. «Зверь» будет властвовать 42 месяца (ровно столько, между прочим, длилась Первая мировая война!). Под властью «Зверя», Антихриста, сын восстанет на отца. Но только: «Кто Антихрист? Вильгельм? Распутин? Ленин?» Однако в конце всех мрачных явлений и испытаний будут все же явлены «Новое небо, Новая земля». Это и есть, как полагал Паке, большевистское «Небо на земле»{362}.
Вряд ли имеет смысл по отдельности восстанавливать спонтанно-ассоциативные связи этих рукописных заметок. Эти мотивы всплывут в более поздних работах Паке о России. Во всяком случае явно прослеживается смесь очарованности и ужаса, а также центральная мысль, что российская революция является пароксизмом мировой войны, в котором манифестирует себя некий всемирноисторический выбор. «Свет с востока» в данном наброске предстает уже не как мягкое освещение или исполненное меры «ли», но как эсхатологический сполох.
Паке не получил от Министерства иностранных дел разрешения на задуманную вместе с Радеком разведывательную поездку в Петроград. Конфликты в ходе переговоров в Бресте обострялись; германские войска самовольно продвигались в глубь Украины и Прибалтики. В Финляндии разгорелась гражданская война между красными и белыми, которая полностью парализовала все еще существовавшие связи. И тогда Рицлер предложил ему в качестве замены военную командировку в Финляндию, возможно «б[ольшой] важности» — т. е. не только с журналистской, но и с политической миссией. От нового, «белого», финского правительства Паке получил визу № 0001 — вообще первую выданную визу, как он с гордостью отметил.