4. На восток!

4. На восток!

Альфонс Паке не принадлежал к тем людям, которые поддерживали мировую войну или горячо приветствовали ее начало. Еще в феврале 1914 г. он предлагал весьма амбициозный проект «Большой выставки мировой экономики и транспорта во Франкфурте-на-Майне», выражавшей «мироощущение современного человека» и призывавшей сосредоточиться на «земле как объекте исследования, которым управляет человек». Центр этого управления мог бы разместиться в каком-либо «Дворце мира» или «Дворце международного права»^{151}.

Передовая статья Паке на первой полосе газеты «Франкфуртер цайтунг» от 9 августа 1914 г. была, однако, пропитана довольно мрачным фаталистическим настроением, не лишенным торжественности. В статье говорилось, что в Германии, как и в странах-противниках, люди стекаются в церкви, «делая первый шаг на пути в жестокую эпоху и открыто признаваясь в своей слепоте». И здесь, и там под громовые раскаты органной музыки они поют «Господи, помилуй!». «Бог ответит им. И в этом таится нечто ужасающее и величественное, внятное всем людям»^{152}.

Это представление о грядущем Божьем суде вырастало из интерпретации войны, которую Паке развивал в дальнейшей серии статей. Согласно его трактовке, «вокруг нас, немцев, ядра Европы и ядра охваченных новой волей народов мира, сомкнулось прочное кольцо ненависти и нацеленного на нас оружия»^{153}. Соседи Германии с самого начала ложно истолковывали рост ее могущества и теперь подло напали на нее. А потому, заключал Паке, война может закончиться только «разрушением Германии или ее верховенством». Компромисс представлялся ему едва ли возможным: «Кроваво-красным карандашом мы готовы начертить новую карту мира»^{154}. При этом победа «вознесет наш Германский срединный рейх, эту ведущую и уравновешивающую державу, на вершину европейского союза, куда на равных правах войдут славянские и романские народы»^{155}.

Европейская империя германской нации подаст пример «для решения величайшего вопроса, беспокоящего человечество в этом столетии, вопроса о возможном чудовищном злоупотреблении расовыми различиями и религиозными принципами»^{156}. Германия вынашивает «в своем лоне нового человека». Отсюда диалектически выводилось некое утешение: «Возможно, именно идея управления землей и есть та идея, что придает космический смысл веку мировой экономики, в который мы вступили не за праздничным веселым застольем и не обнявшись по-братски друг с другом, а в огне кровавых сражений»^{157}.