Поездка на войну в Финляндию
Поездка на войну в Финляндию
Рицлер обратился к Паке не случайно. В Стокгольме тот через клуб «Пеликан» поддерживал тесные контакты с деятелями финской эмиграции и активно выступал за независимость Финляндии{363}. Это отвечало политике Германии, которая в секретных военных лагерях заблаговременно начала подготовку финских легионеров и поддерживала формирование национальной подпольной организации. Через Финляндию пролегали также все конспиративные маршруты в Россию, разорванные Гражданской войной.
Сам дневник десятидневной «Поездки на войну в Финляндию»{364}в феврале — марте 1918 г. и корреспонденции Паке во «Франкфуртер цайтунг»{365}, однако, сильно уступают предельно драматическому описанию, которое Паке позднее добавил к своим впечатлениям в незавершенном фрагменте романа «От ноября до ноября». Белые — в основном студенты, молодые горожане и крестьяне — кажутся хорошо организованными, а благодаря своему разнокалиберному обмундированию выглядят скорее как «спортсмены». Поначалу Паке сочувствует им, ибо они ведут «в самом деле освободительную борьбу». Он наблюдает, как повсюду уничтожаются символы российской власти — как имперские, так и большевистские, — ведь «красное знамя социалистов — это последний лоскут, в котором затаилось российское владычество». Везде разгуливают спортивного вида белофинны с захваченными русскими шашками и фуражками, а тот самый Николай II, чье имя еще написано на них, уже томится под арестом в Сибири. «Подобная гибель великой державы — событие доселе невиданное»{366}.
Но одна сцена не выходит у него из головы: восемьдесят пленных красногвардейцев в ожидании расстрела и еще — большая группа российских солдат, судьба которых также висела на волоске. Среди них пролетарии, крестьяне, безземельные батраки, старые и молодые, бородачи и мальчики, буквально «все расы России». От зрелища надвигающейся беды у Паке сжимается сердце. В его романе герой ведет победоносную битву ради сохранения жизней этих несчастных{367}. В дневнике ничего подобного нет, однако встречается проникнутая состраданием фраза: «Этим беднягам я с большим удовольствием, чем храбрым и самодовольным победителям… рассказал бы о будущих временах, когда по воздуху будут летать самолеты, украшенные перьями, как фазаны»{368}. Здесь появляется лейтмотив наивного «пролетарского» утопизма, который и позднее то и дело будет звучать во время его путешествия по революционной России, и это свидетельствует, кстати, о раздвоенности его симпатий.
Большая политика была, разумеется, совсем другим делом. Разговаривая с белым командиром полковником Игнатиусом, Паке услышал вопрос, почему, дескать, германские войска, если уж они маршируют по Киеву, не прорвались сразу к Петербургу. Они смогли бы «дешево приобрести» российский флот и включить всю Финляндию в сферу своей власти. Паке обещал передать в Берлин эти «инициативы»{369}.