Очерк пятый: Мартин Борман и «окончательное решение»

Очерк пятый:

Мартин Борман и «окончательное решение»

Две буквы «СС» кровью вписаны в историю Германии и Европы XX века. Для Германии они были настолько особыми, что в годы нацизма на пишущих машинках была введена специальная клавиша: обозначение «СС» следовало обозначить не двумя «с», а специальными «готическими» рунами: «SS».

История этого обозначения началась в далеком 1919 году, когда Национал-социалистическая рабочая партия (НСДАП) Гитлера создавала свои вооруженные группы (штурмовые отряды — CA) и одновременно заботилась об охране партийных мероприятий и охране самого фюрера. Тогда появилась черная униформа, а затем наименование «ударный отряд Адольфа Гитлера». Он получил боевое крещение в дни ноябрьского путча 1923 года в Мюнхене. Отряд был запрещен. Но в сентябре 1925 года произошло «возрождение»: были воссозданы отряды для «охраны районов собраний», сбора рекламы для газеты «Фёлькишер беобахтер», вербовки новых членов НСДАП. К концу года в охранных отрядах было уже до 1 тысячи человек.

Зато все изменилось, когда 6 января 1929 года во главе отрядов стал тогда малоизвестный и малозаметный человек — Генрих Гиммлер. В СС он носил номер 168. Неудавшийся солдат (он не был на фронте), неудавшийся агроном, участник националистических собраний, участник неудачного «ноябрьского путча» 1923 года, безработный Генрих Гиммлер вступил в партию Гитлера в 1925 году и стал партийным функционером. Здесь он привлек к себе внимание Гитлера, который поручил ему превратить СС из отрядов личной охраны в некую элитную группу внутри партии. Именно это и сделал Гиммлер. Кстати, по поводу Гиммлера тот же Мартин Борман, который в начале 30-х годов работал в штабе Гесса, в октябре 1932 года писал Гессу, пользовавшемуся тогда неограниченным доверием Гитлера:

«Взгляните на СС. Вы же знаете Гиммлера и знаете его способности…»

Способности Гиммлера особенно пригодились, когда Гитлер решил расправиться со своими соперниками в партии, которые избрали своей базой структуру CA — наиболее массовых «штурмовых отрядов». По рекомендации Бормана, опорой Гитлера были сделаны члены СС и сам Гиммлер. Именно с их помощью была проведена «ночь длинных ножей» 30 июня 1934 года. Постепенно влияние Гиммлера росло и его СС превратились в «государство в государстве». Тем не менее Гиммлер нуждался в Бормане. Когда ему надо было купить дом для своей любовницы Гедвиг Поттхаст, не кто иной, как Мартин Борман «одолжил» Гиммлеру из партийной кассы 80 тысяч рейхсмарок, а Поттхаст стала любимой подругой жены Бормана Герды…

Насчитывавшие ко времени прихода нацизма к власти 52 000 человек, отряды СС превратились из партийной в государственную структуру. Руководство СС отныне ведало всем полицейским и криминалистическим аппаратом (Гиммлер в 1936 году стал начальником германской полиции.) В его ведении находились органы государственной безопасности. Главное управление имперской безопасности СС (РСХА) руководило внутриполитической и внешней разведкой, концлагерями, карательными мероприятиями. Были созданы и элитные войска СС (к концу 1944 года — 38 дивизий) как отборные, наилучшим образом экипированные соединения. Люди в черной форме, со знаком «Мертвая голова» на фуражках, были всюду.

Но среди задач, которые выполнялись СС, была одна, стоявшая особняком. Это было истребление еврейского населения Германии и всей Европы. Тогда еще не употреблялся термин «холокост». В нацистском обиходе говорили об «окончательном решении еврейского вопроса». К нему СС готовилось исподволь, готовилось и до 1933 года, осуществляя антисемитские мероприятия внутри Германии. Когда же вермахт начал поход за завоевание мирового господства, лозунги расизма и геноцида стали программой для оккупационных режимов — сначала в Польше, затем в других завоеванных областях Европы. И ноября 1941 года лейб-врач Гиммлера Керстен записал в своем дневнике, что его сиятельный пациент поделился с ним последним откровением фюрера: евреи в Европе должны быть ликвидированы…

СС к этой задаче были готовы. В духе биологического антисемитизма воспитывались их боевые кадры, в антисемитской практике они росли и «закалялись». Уже к началу войны были достигнуты первые результаты: из 503 000 проживавших в Германии евреев 270 000 были вынуждены эмигрировать, 170 000 очутились в концлагерях. Но разве могла остановиться на этом страшная машина человеконенавистничества?

20 января 1942 года в живописном пригороде Берлина Ваннзее, на берегу одноименного озера, собралась избранная публика. Дом у озера давно стал чем-то вроде «гостевого дома» руководства СС, точнее — начальника Главного управления имперской безопасности СС (немецкое сокращение — РСХА) обергруппенфюрера СС Рейнхарда Гейдриха. Он же был и руководителем совещания 15 высших чинов нацистского государства, приглашенных на «совещание об окончательном решении еврейского вопроса с последующим завтраком» в 12.00 20 января в доме 56–58 на улице Ам Гроссен Ваннзее. Протокол этого совещания сохранился:

«Секретное дело государственной важности

ПРОТОКОЛ СОВЕЩАНИЯ

В состоявшемся 20 января 1942 г. в Берлине, на Гросс-Ваннзее, № 56–58, совещании об окончательном решении еврейского вопроса приняли участие (перечисляются участники)…

Начальник полиции безопасности и службы безопасности обергруппенфюрер СС Гейдрих вначале информировал о том, что рейхсмаршал назначил его уполномоченным по подготовке окончательного решения еврейского вопроса в Европе, и указал на то, что он созвал это совещание с тем, чтобы внести ясность в принципиальные вопросы. Желание рейхсмаршала, чтобы ему прислали проект организационных мероприятий, касающихся окончательного решения еврейского вопроса в Европе, и материального обеспечения выполнения их, требует предварительного совместного обсуждения всеми центральными инстанциями, непосредственно участвующими в решении этих вопросов, во избежание параллелизма в проведении общей линии.

Руководство окончательным решением еврейского вопроса независимо от географических границ — в центре должно быть возложено на рейхсфюрера СС и начальника германской полиции (начальника полиции безопасности и службы безопасности).

Начальник полиции безопасности и службы безопасности сделал затем краткий обзор уже проведенных мер борьбы с этим противником. Наиболее существенными из них являются: а)вытеснение евреев из отдельных сфер жизни немецкого народа; б)вытеснение евреев с жизненного пространства немецкого народа.

Во исполнение этих целей начато в качестве предварительной меры для решения вопроса, а затем усилилось ускоренное переселение евреев с территории рейха.

По распоряжению рейхсмаршала в январе 1939 года был создан имперский центр по переселению евреев, руководство которым поручено начальнику полиции и службы безопасности. Он имеет своей задачей: а)провести все мероприятия по подготовке усиленного переселения евреев; б)направлять поток переселяемых; в)в отдельных случаях ускорить переселение.

Задача состояла в том, чтобы легальным образом очистить от евреев жизненное пространство немцев.

Всем инстанциям были известны убытки, которые повлекло за собой форсирование переселения. Однако ввиду отсутствия других возможностей пришлось с этим мириться. Несмотря на трудности, с момента прихода к власти до 31 октября 1941 г. всего было переселено 537 тысяч евреев. Из них: с 30 января 1933 г. из Старой Германии — в среднем 360 тысяч, с 15 марта 1938 г. из восточных областей — 147 тысяч, с 15 марта 1939 г. из протектората Богемия и Моравия — 30 тысяч».

Так выглядела программа до начала Второй мировой войны. Теперь же, говорилось в Ваннзее, «была использована другая возможность решения этого вопроса: началась эвакуация евреев на Восток». Не будем закрывать глаза на подлинное значение внешне безобидного термина «эвакуация». Речь шла об уничтожении. Именно с этой целью была составлена оценка будущей эвакуации (читай — депортации), которую предстояло осуществить:

«Страна…..///…..Число

Собственно Германия….131 800

Восточные области….420 000

Остмарк…[14].43 700

Генерал-губернаторство…[15]..2 284 000

Белосток……400 000

Протекторат Богемия и Моравия……74 200

Эстония…..—

Латвия……3 500

Литва……34 000

Бельгия……43 000

Дания……5 600

Франция……165 000 (оккупированная территория)

Франция……700 000 (неоккупированная территория)

Греция……69 600

Нидерланды……160 800

Норвегия……1 300

Болгария……48 000

Англия…….330 000

Финляндия…….2 300

Ирландия……4 000

Италия (включая Сардинию)…….58 000

Албания……200

Хорватия……40 000

Португалия……3 000

Румыния (включая Бессарабию)……342 000

Швеция……8 000

Швейцария……18 000

Сербия……10 000

Словакия……88 000

Испания……6 000

Турция (европейская часть)……55 500

Венгрия…..742 800

СССР……5 000 000

Украина…….2 994 684

Белоруссия…….446 484 (исключая район Белостока)

Всего: Свыше 11 000 000»

После этого «расстрельного списка» давались разъяснения:

«…При соответствующем руководстве в ходе окончательного решения еврейского вопроса евреи должны быть надлежащим образом использованы на работах. Большими рабочими колоннами, разделенными в зависимости от пола, работоспособных евреев доставят на строительство дорог в эти области, причем несомненно, что значительная часть их естественно отсеется.

Сохранившийся на всякий случай остаток (здесь имеется в виду, несомненно, наиболее способная устоять часть) должен быть соответственно обработан, так как, представляя естественно отобранную часть, после освобождения должен рассматриваться как зародыш новых евреев (смотри опыт истории).

В процессе окончательного практического решения вопроса Европу следует прочесывать с Запада на Восток.

Эвакуированных евреев постепенно доставляют в так называемые транзитные лагеря с тем, чтобы оттуда направить их на Восток.

Начало отдельных более крупных операций по эвакуации будет в значительной мере зависеть от развития военных операций».

Иными словами, устанавливалась прямая зависимость осуществления «окончательного решения» от успехов вермахта в его истребительной войне против СССР. Удастся завоевать Советский Союз — тогда будут ликвидированы 11 миллионов евреев. Не удастся, тогда…

Документ, получивший в послевоенной историографии название «плана Ваннзее», не был платонической декларацией. Сапогами СС, залпами «расстрельных команд», лопатами охранников, закапывавших живьем свои жертвы, он был воплощен в жизнь.

Уже к 1942 году стало известно следующее: первые месяцы после вторжения СС и вермахта в Советский Союз были ознаменованы массовыми расстрелами евреев в Киеве, Яссах, Одессе, Каунасе и Риге; в октябре 1941 года началась массовая депортация евреев из Германии в концлагеря на территории Польши; в марте 1942 года началась депортация евреев из Словакии; в том же месяце 1942 года депортации подверглись евреи в оккупированной Франции и в Словакии; июль 1942 года стал месяцем начала депортации из Голландии; в августе 1942 года пришла очередь еврейского населения Франции и Бельгии; в октябре 1942 года началась депортация из Норвегии; в марте 1943 года пробил час для евреев в Греции, Македонии и Фракии; — в октябре 1943 года началась депортация из Дании и из Италии.

Сколько человек пало жертвой «плана Ваннзее»? 26 ноября 1945 года Нюрнбергскому трибуналу представили показания штурмбаннфюрера СС Вильгельма Хёттля. Он вспомнил о разговоре, который состоялся у него в Будапеште в конце августа 1944 года с Адольфом Эйхманом — участником совещания в Ваннзее и руководителем отделения IV b РСХА, ответственным за депортацию и уничтожение евреев. Хёттль спросил его:

«Сколько же у вас на совести?» Эйхман ответил:

«Цифра эта представляет государственную тайну. Но на основе имеющихся данных я считаю, что в различных лагерях уничтожения было умерщвлено приблизительно 4 миллиона человек. Кроме того, еще 2 миллиона были умерщвлены иными методами, преимущественно действиями «эйнзатцкоманд» СС во время русского похода. Гиммлер не был доволен моим ответом, поскольку, по его оценкам, число уничтоженных евреев должно быть больше, чем 6 миллионов…»

С этого времени страшная цифра 6 миллионов стала привычной для описания геноцида еврейского населения. Конечно, после войны эту оценку историки попытались «поставить» на фактическую базу. Это оказалось непростым делом. Во время войны никто (даже коменданты «лагерей смерти») не вел полной статистики убийств. С большим трудом ученые различных стран восстанавливали данные — некоторые по имевшимся отчетам СС, другие путем сравнения исходных данных о численности еврейского населения до немецкого вторжения. Особенно трудным оказался подсчет жертв «плана Ваннзее» на территории СССР: в своих отчетах созданная в СССР Чрезвычайная государственная комиссия не выделяла групп отдельных национальностей и не учитывала тех непосредственных действий, которые немецкие оккупанты предпринимали во исполнение приказов Гитлера и Гиммлера об «окончательном решении еврейского вопроса». Тем не менее авторы вышедшего в Германии фундаментального исследования «Масштабы геноцида» пришли к выводу: минимальная цифра уничтожения — 5,29 миллиона, максимальная — немногим более 6 миллионов человек. По отдельным странам подсчеты давали:

Сама Германия…..165 000 человек

Австрия……65 459

Люксембург……5 000

Франция и Бельгия…..77 320

Бельгия…..28 800

Голландия……100 000

Дания……116

Норвегия……762

Италия……7 680

Албания……581

Греция……67 000

Болгария…….11 393 (депортированы, но спасены)

Югославия……65 500

Чехословакия……146 150

Румыния…….211214

Венгрия…….550 000

Польша……2 700 000

СССР……2 900 000

Итак, все-таки шесть миллионов!

Какое отношение к этому «специальному предмету СС» имел Мартин Борман? Только ли формальное, поскольку он был членом СС и под конец жизни носил высокое звание обергруппенфюрера СС? Но формальность была жизнью Бормана. Ничто в Германии не могло совершаться без его участия и вне его поля зрения. Тем более «окончательное решение» еврейского вопроса! Именно об этом говорилось в приговоре Международного военного трибунала в Нюрнберге, судившего Бормана in absentia (в отсутствие):

«Борман был особенно активен в преследовании евреев, причем не только в Германии, но и в захваченных и оккупированных территориях. Он принял участие в совещаниях, которые привели к депортации органами СС и гестапо 60 000 евреев из Вены в Польшу. Он подписал указ от 31 мая 1941 года, который распространил действие «нюрнбергских законов» на завоеванные восточные области. В указе от 9 октября года он объявил, что постоянное исключение евреев из жизни Германии не может больше достигаться путем эмиграции, а только «посредством применения грубой силы» в специальных лагерях на Востоке. 1 июля года он подписал директиву, согласно которой евреи лишались судебной защиты и передавались в исключительную юрисдикцию гестапо Гиммлера».

Это было только фрагментом участия Бормана в «окончательном решении» еврейского вопроса. Когда в Германии распространились слухи о судьбе евреев в «концлагерях смерти», Борман 9 октября 1942 года направил всем партийным инстанциям власти директиву о том, что подобные слухи не должны мешать решать проблемы «только при помощи безжалостной жестокости». Да и на самом совещании в Ваннзее присутствовал прямой представитель Бормана — д-р Герхард Клопфер — заместитель главы партийной канцелярии в ранге статс-секретаря. Его имя мы неоднократно встречаем на страницах бормановского дневника — чуть ли не каждый день. Осуществление «плана Ваннзее» входило в прямые служебные обязанности Клопфера. Тема «окончательного решения» не раз обсуждалась Борманом и Клопфером (он, кстати, хотя и попал в американский плен, но так и не был привлечен к суду. Он умер в 1987 году, пережив всех других участников конференции в Ваннзее).

Борман внес и прямой вклад в уничтожение евреев. В его канцелярии существовал специальный отдел Т-4, который занимался разработкой мер по массовому уничтожению жертв режима. Ими сначала стали заключенные концлагерей, которые попадали туда из «сумасшедших домов» (практика объявления противников режима умалишенными была изобретена в третьем рейхе!). Но затем задачи усложнились. Как писал 25 октября 1941 года уже известный нам по рассуждениям о генеральном плане «Ост» сотрудник министерства по делам оккупированных восточных территорий д-р Ветцель:

«Докладываю, что обердинстлейтер Брак из канцелярии фюрера заявил о своей готовности сотрудничать в деле обеспечения необходимых мест размещения и изготовления аппаратов для отравления газом. Необходимых аппаратов в достаточном количестве еще нет, они должны быть изготовлены… Брак предупреждает, что указанная процедура небезопасна и требует особых защитных мер. Я отмечаю, что штурмбаннфюрер Эйхман, отвечающий за еврейские дела в РСХА, согласен с этим методом».

Итак, зловещая «душегубка» — она именовалась на немецком служебном жаргоне «газваген» — была изобретена вовсе не в каких-либо экспериментальных лабораториях концлагерей, а непосредственно в канцелярии Бормана. Мир о душегубках узнал после процесса, проведенного в 1944 году в Краснодаре против нацистских палачей из «эйнзатцгрупп». Производство душегубок было налажено в Берлине. В каждой «душегубке» уничтожалось за одну «процедуру» 70–80 человек, а по самым скромным подсчетам, в них за годы оккупации погибло около 250 тысяч человек…

Осуществление «окончательного решения» имело свои стадии. Сначала (до войны) проводился учет и то, что в Ваннзее назвали «вытеснением» евреев. Когда была захвачена Польша, то уже можно было приступать к более решительным мерам. В польских городах создавались гетто.

Немецкая карательная машина к этому периоду уже располагала разветвленной сетью концлагерей, создание которых относится к довоенному времени. Тогда они предназначались для расправ с политическими противниками нацизма и по своим «мощностям» не годились для уничтожения многомиллионного еврейского населения. Поэтому в 1940 году началось интенсивное строительство новых лагерей, преимущественно вне границ Германии, а еще точнее — на бывшей польской территории.

В результате сложилась система карательных учреждений (на территории Польши — всего 5887), составными частями которой явились:

— концентрационные лагеря (136)

— транзитные (пересыльные) лагеря (около 130)

— трудовые лагеря (в генерал-губернаторстве более 1700, на «включенных» землях — 2197)

— лагеря для военнопленных (в том числе 24 — для советских)

— трудовые лагеря для еврейского населения (около 440)

— гетто (около 400).

Все они в различной степени использовались для осуществления «окончательного решения». Однако были сооружены (или переоборудованы) лагеря, специальной целью которых было уничтожение евреев. Такими лагерями были (в скобках — немецкое название):

— Рогознице (Гросс-Розен)

— Освенцим (Аушвиц)

— Бржезинка (Биркенау)

— Майданек (Люблин)

— Белжец (Бельзец)

— Хелмно (Кульмхоф)

— Собибор (Собибор)

— Треблинка (Треблинка)

— Шухтов (Штуттхоф)

Чтобы представить себе масштаб проводившегося уничтожения, приведем некоторые данные. Первым из специальных лагерей уничтожения был Хелмно (немецк. Кульмхоф) близ Лодзи, где с декабря 1941 года производилось уничтожение узников Лодзинского гетто. Через год в районе Люблина появился лагерь Бельзец, а весной 1942 года — Собибор (также недалеко от Люблина). Одновременно был построен лагерь Треблинка близ Варшавы, где нашли себе смерть узники Варшавского гетто (с июля 1942 года). Эти три лагеря использовали предложенные Борманом и Браком газовые камеры, куда впускался выхлопной газ из дизельных моторов. Вслед за этим близ того же Люблина начал действовать лагерь уничтожения Майданек, который ранее использовался для советских военнопленных. Наконец, вступил в действие комплекс лагерей, носивший общее название Аушвиц (Освенцим) близ Кракова. Первый лагерь (Аушвиц-I) также сначала использовался для размещения и уничтожения поляков, затем — для евреев. В ходе расширения комплекса близ деревни Бжезинка (Биркенау) был создан лагерь Аушвиц-Н, оборудованный газовыми камерами и крематориями. Он начал действовать зимой 1941–1942 года. Затем создали лагерь Аушвиц-III, который обслуживал заводы в местечке Моновиц. С 1943 года потребность в бесплатных рабочих руках заставила СС оставлять в живых все большую часть обреченных, которые еще могли работать. Практически главным лагерем уничтожения стал Аушвиц-И.

Географически восточнее всех — т. е. достижимее для советских войск были Собибор, Треблинка, Майданек и Бельзец. Однако некоторые из них были закрыты по иной причине, а именно из-за восстаний, которые в Собиборе и Треблинке были подняты узниками. Победы советских войск и их приближение к западным границам СССР вдохновляли узников лагерей на активные действия. В Треблинке восстание состоялось 2 августа 1943 года, а 14 октября 1943 года под руководством советского офицера Александра Печерского в Собиборе было проведено успешное восстание; часть восставших ушла в соседние леса. Вслед за этим оба лагеря были закрыты. Но другие лагеря уничтожения продолжали действовать, эшелоны регулярно шли к рампам прилагерных железнодорожных станций.

Первым «лагерем уничтожения», который удалось освободить Красной Армии, был Майданек близ Люблина. Еще когда в апреле — мае 1944 года в Ставке Верхового Главнокомандования обсуждались будущие операции, то наступление планировалось далеко в глубину немецкой обороны. Как свидетельствует Маршал Советского Союза A.M. Василевский, хотя к июню немецкие войска еще хозяйничали в Белоруссии, запланированная на лето советская наступательная операция под кодовым наименованием «Багратион» предусматривала не только взлом линии обороны, но выход в оперативную глубину обороны группы «Центр». В частности, на своем южном фланге 1-й Белорусский фронт должен был через Пинск и Брест наступать на Седлец и Люблин.

Неожиданность появления советских войск под Люблином была тем больше, что Восточную Польшу отделяли от дивизий маршала Рокоссовского знаменитые Полесские болота, трудно проходимые для войск. Но эта преграда была умело обойдена: к Люблину части армий фронта — 36 стрелковых дивизий, 4 танковых корпуса — вышли не с востока, а с юга. Здесь их и не ждали. 6 июля был освобожден ключевой железнодорожный центр Ковель и две армии — 8-я гвардейская и 69-я (генералы Чуйков и Колпакчи) — двинулись на Люблин, форсировав здесь реку Западный Буг. Вместе с ними шли и части 1-й Польской Армии генерала Берлинга. 24 июля был взят Люблин. Когда же советские войска очутились на юго-восточной окраине Люблина, то примерно в двух километрах от городской черты они обнаружили другой город — город смерти.

Это была первая встреча Красной Армии с тем, что именовалось лагерем уничтожения. «Когда вы идете по Хелмскому шоссе, — писал Константин Симонов, — справа, всего в каких-нибудь 300 метрах от шоссе, вырастают очертания целого города: сотни низких серых крыш, построенных в правильные ряды, разделенные проволокой. Это большой город, в котором могут жить десятки тысяч людей… Вы сворачиваете с шоссе и въезжаете через ворота за колючую проволоку. Ряды чистеньких бараков с аккуратными палисадничками, со сбитыми из березовых палок креслами и скамейками. Это бараки эсэсовской охраны и начальства.

Дальше идут камеры, где дезинфицировалось платье, снятое с заключенных. В потолке проделаны трубы, через которые забрасывалось дезинфицирующее вещество. Потом они замазывались, двери герметически запирались, и производилась дезинфекция. И это действительно так: стены бараков, сбитые из досок, и двери, не окованные железом, — все это построено слишком непрочно для того, чтобы здесь могло производиться что-нибудь другое, кроме дезинфекции платья.

Но вот мы открываем следующую дверь и попадаем во вторую дезинфекционную камеру, построенную уже по совершенно иному принципу. Это квадратное помещение, высотой немного больше двух метров и размером примерно 6x6 метров. Стены, потолок, пол — все состоит из сплошного серого бетона. Никаких полок для платья, которые мы видели в предыдущем помещении, нет и в помине. Всё голо и пусто. Единственная большая стальная дверь герметически закрывает вход в помещение. Она защелкивается снаружи внушительными стальными скобками. В стенах этого бетонного склепа три отверстия: два из них — идущие снаружи и выведенные внутрь трубы, третье отверстие — глазок. Это — маленькое квадратное окошечко, загороженное вделанной изнутри в бетон толстой и частой стальной решеткой. Толстое стекло вделано с наружной стороны стены так, чтобы через решетку нельзя было до него дотянуться.

Куда проделан глазок? Чтобы ответить на этот вопрос, откроем дверь и выйдем из камеры наружу. Рядом с ней пристроена вторая маленькая бетонная камера, в которую выходит глазок. Здесь проведен электрический свет и есть выключатель. Отсюда через глазок видна вся внутренность камеры. Здесь же на полу стоят несколько круглых, герметически закупоренных банок, на которых написано «Циклон» и дальше мелко — «для специального пользования в восточных областях». Содержимое этих банок и засыпали через трубы в ту соседнюю камеру, когда она наполнялась людьми.

Люди были голые, их ставили вплотную друг к другу, и они не занимали много места. На 40 квадратных метров камеры втискивали свыше 250 человек».

…Я хорошо помню, как был потрясен Симонов увиденным в Майданеке. Писатель заезжал к нам, в штаб 1-го Белорусского фронта, и делился своими впечатлениями.

Когда же в начале 1945 года были предприняты крупные наступательные операции на советско-германском фронте, то 27 января войсками соседнего 1-го Украинского фронта был освобожден комплекс смерти Освенцим (Аушвиц-Биркенау) — «сердце» чудовищной программы Гитлера — Гиммлера. Оставался лишь лагерь уничтожения Хелмно (Кульмхоф) и Рогознице. К Хелмно советские войска пришли в начале февраля. Правда, к этому времени (а именно с июля 1944 года) эшелоны с евреями сюда больше не приходили. Всего же здесь было уничтожено около 310 тысяч человек, в том числе евреи из Германии, Франции, Бельгии, Люксембурга,

Голландии, Венгрии, Польши. Очередь лагерю Рогознице (Гросс-Розен) пришла 15 февраля 1945 года. Общее число уничтоженных здесь достигло 125 000 человек. В последние месяцы отсюда срочно эвакуировали узников в лагерь «Дора» (также филиал Заксенхаузена) и находившиеся западнее лагеря Бухенвальд, Маутхаузен, Дахау, Берген-Бельзен. Последний расстрел в Рогознице состоялся в январе 1945 года. Сам же Заксенхаузен (северо-восточнее Берлина) был освобожден советскими и польскими войсками 20 апреля 1945 года. Число жертв Заксенхаузена оценивается в 200 тысяч человек; женский лагерь Равенсбрюк (близ Фюрстенберга) был освобожден 30 апреля 1945 года. Последним из лагерей, частично выполнявшим функцию уничтожения евреев, был Терезиенштадт (Терезин) в Чехословакии. Он был освобожден 7 мая 1945 года.

Зловещая империя СС, за процветанием которой столь долго заботливо наблюдал Мартин Борман, исчезла под ударами советских войск в 1945 году.

Цифры, как и факты, сами говорят за себя. Но этот язык слишком сух, чтобы дать представление о том, какое чудовищное варварство в середине XX века пытались ввести в норму Гитлер, Гиммлер и Борман. За примерами, как принято говорить, недалеко ходить. Действительно, недалеко было пройти любовнице Гиммлера Хедвиг Поттхаст от виллы Мартина Бормана до своей виллы, куда она пригласила другого Мартина — Мартина-младшего, которого в семье Борманов звали «кронпринцем». Однажды «тетушка Поттхаст» решила просветить мальчика, пригласив его на чашку чая. Чай был выпит, после чего она попросила Мартина пройти с ней наверх, в мансарду. Здесь она показала ему специально оборудованную по указанию хозяина дома — Генриха Гиммлера — комнату. Сначала Мартин ничего не заметил: комната как комната, столы и стулья. Но оказалось, что столы и стулья необычные: они сделаны из человеческих останков — костей и высушенной человеческой кожи, обработанных в концлагерях, сделаны из тел погибших в лагерях узников.

— А это «Майн кампф», — показала «тетушка» мальчику нацистское евангелие и добавила: — Посмотри на переплет. Он тоже из человеческой кожи…

Трудно понять, с какой целью был проведен этот чудовищный «показательный урок» на тему — что такое СС. Мартин-младший, ставший после войны католическим священником, запомнил его надолго. Но отцу о нем не рассказывал. Зачем? Тот и без того знал — что такое СС.

ДНИ: 16 февраля — 1 марта

Пятница, 16 февраля

М.Б. беседа с партийным товарищем Фридрихсом, Клопфером.

Суббота, 17 февраля

М.Б. беседа с Рудером, Ламмерсом, Аксманом.

Воскресенье, 18 февраля

М.Б. Совещ. с д-ром фон Хуммелем. Д-р Шмидт-Ремер о связи. Вечером М.Б. в Цоссене. Коммутатор в Хагене. Лагерь Майбах — Цеппелин (с Хуммелем о положении на Севере).

Понедельник, 19 февраля

С Фегеляйном в сауне в Цоссене.

Вторнику 20 февраля

Мюллер и два чиновника РАД на Север**.

М.Б. утром в парт, канцелярии. Совещание с Фридрихсом, Валькенхорстом, Цандером, Клопфером, Шмидт-Ремером.

Среда, 21 февраля

Мюллер вернулся с Севера. Совещание с Мюллером в Цоссене, позднее — с Цандером. Сильные налеты на Вену, Эрфурт, Нюрнберг.

Ставка Берлин.

Четверг, 22 февраля

Днем М.Б. у фюрера. После обеда Форстер у фюрера. Совещание М.Б. с д-ром Науманом, с Рудером и Фридрихсом.

Пятница, 23 февраля

Совещание М.Б. с адмиралом Фоссом, Клопфером, д-ром Штоллем, Ламмерсом, вечером — Бакке и Рике. Клопфер.

Суббота, 24 февраля

В 14 часов рейхслейтеры, гаулейтеры и орг. руководители в имперской канцелярии.

Приветствия.

Вручение «Немецкого ордена» Константину Хирлю, которому 24.2 исполнилось 70 лет.

Обед. Речь фюрера.

Вечером с 20 часов до ночи у Геббельса. Приглашение по поводу 70-летия Хирля!

Воскресенье, 25 февраля

Сильные налеты на Линц и Мюнхен. Вечером — Фегеляйн и Бургдорф Ужин у М.Б.

Понедельник, 26 февраля

Сильный налет на Берлин. Второй раз сильно задета парт. канцелярия (во дворе).

Совещание М.Б. с обергруппенфюрером Штейнером.

Министр Бакке и статс-секретарь Рике на докладе у фюрера по вопросу об урезке снабжения.

Вторник, 27 февраля

Пополудни М.Б. совещается с Бургдорфом о генерале фон Альфенеу с Ионом — о Норвегии, с д-ром Леем — в 16.30, вечером — с Фегеляйном и Бредовом. Сильный налет на Аугсбург, Галле, Зальцбург.

Среда, 28 февраля

Ежедневно, как обычно, Цандер на оперативном совещании.

Четверг, 1 марта

После полудня совещание М.Б. с обергруппенфюрером Прютцманом. Вечером — с Зеппом Дитрихом и Кальтенбруннером.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.