51. Смерть принца Эдуарда

51. Смерть принца Эдуарда

В начале апреля 1484 года Ричард и Анна находились в Ноттингеме — городе, равно удалённом от самых крайних точек его страны, но расположенном вблизи графства Саффолк, включающим в себя и имение Джиппинг — Холл, куда Ричард предполагал перевезти обоих принцев, сыновей Эдуарда IV, для временного их воссоединения с их матерью, Елизаветой Вудвилл, как раз в то же время (на пасху 1484 года) покинувшей вместе с дочерьми своё убежище в Вестминстерском Аббатстве. Казалось, в те несколько дней пасхальной недели для Ричарда не было ничего более важного, чем обеспечение безопасности его родных племянников и забота об их благополучии в будущем.

Всё изменилось, когда ещё до окончания праздников, из Миддлхэма прибыл гонец с известием о внезапной кончине принца Эдуарда:

«Услышав весть об этом, в Ноттингеме, где они тогда находились, отец и мать его впали в состояние почти граничащее с безумием, по причине их внезапного горя» (Кройлендская хроника от продолжателя «Смерть принца Уэльского» 1486 года).

Попытки расследовать обстоятельства смерти принца ни к чему ни привели. Замок Миддлхэм ежедневно обслуживали 300 слуг, не считая военных, которые посменно несли караул во всех покоях. Известно было, что никто чужой к принцу не входил, его распорядок ничем и никем не нарушался. Порядок в замке тоже оставался незыблемым, — в точности таким, каким он был заведён и установлен самим Ричардом. Всё в замке было организовано и обустроено идеально, всё было продумано до мелочей. Возможность проникновения кого — либо чужого на его территорию исключалась. Известно было, что здоровье принца не выходило за рамки нормы, иначе родителям об этом непременно бы сообщили. Сам факт этой внезапной кончины и её совпадение с датой смерти короля Эдуарда IV указывал на то, что смерть мальчика была не случайной, а скорее всего, умело подстроенной диверсией.

Анна де Бошан под подозрение, разумеется, не попала. Её отсутствие на похоронах принца многие приписывали нездоровью этой пожилой дамы, к которой в Миддлхэме относились с почтением, поскольку ещё недавно она была здесь хозяйкой и многих слуг знала в лицо.

Ричард был буквально сражён известием о смерти своего единственного, законного сына и престолонаследника. Старший, незаконнорожденный сын Ричарда III, бастард Джон Глостер, желая подсказать отцу «правильное» решение, после смерти принца Уэльского, наивно, «на голубом глазу», предложил в престолонаследники себя. Так и заявил: «Отец, почему бы вам не назначить меня первым престолонаследником? Я же ваш родной сын…». На что Ричард III ему гневно ответил: «На королевском гербе Англии не будет чёрной полосы!». (Чёрной полосой тогда помечались гербы незаконнорожденных престолонаследников).

Ричарда возмутил сам факт такого предложения, которое он посчитал бесчестным и оскорбительным для себя: не для того он согласился принять престол после отстранения от трона незаконнорожденных сыновей Эдуарда IV, чтобы самому передать трон своему незаконнорожденному сыну. Не в его правилах было действовать по двойным стандартам. Всё те запреты, которые он распространял на других, неукоснительно соблюдал и он сам, — ни для себя, ни для членов своей семьи он не делал исключения.

В связи с этим, Ричард III принял решение, по которому, в случае отсутствия у него в будущем родных, законных детей, корона должна будет перейти к сыну его старшего брата Георга Кларенса, Эдуарду, графу Уорвику. Вторым престолонаследником был объявлен Джон де ла Поль, граф Линкольн — сын его старшей сестры, герцогини Елизаветы Саффолк.

После смерти сына самочувствие Анны резко ухудшилось. Теперь она постоянно пребывала в крайне угнетённом состоянии духа, из которого её никому, в том числе и Ричарду, уже не удавалось вывести. Анна не жила и не хотела жить. Через силу она ещё продолжала существовать в этом мире, но всё чаще, — когда на неё нападало уныние, — чувствовала себя лишней в этой жизни. Не считала нужным бороться с хандрой и болезнями, полагая, что Небесам виднее, когда следует вывести её из этого мира и избавить от тягостного пребывания в нём.

Ричард старался отвлечь её от мрачных мыслей, занять работой, делами — обязанностей королевы-соправительницы с неё никто не снимал. У неё был свой двор, свой лорд-канцлер, своё ведомство для выполнения различных задач и принятия решений государственной важности. Она, так же как и Ричард, разбирала направленные к ней прошения, рассматривала жалобы и ходатайства по вопросам социальной защиты, морали и этики.

По мере сил, Анна поддерживала мужа, чем могла. Сопровождала его в инспекционных поездках. Июнь и июль 1484 года провела вместе с ним в Скарборо, где Ричард руководил оснащением и спуском на воду своего нового флота.

В сентябре они уже были в Лондоне и присутствовали на торжественных мероприятиях, связанных с награждением выдающихся деятелей культуры, в числе которых был и Уильям Какстон — основатель книгопечатания в Англии. Отметив его заслуги, король Ричард III лично посвятил его в рыцари.

В ответной речи сэр Уильям Какстон сказал:

«И я буду молить Всемогущего Бога за его (Ричарда III) долгую жизнь и процветание, за его благосостояние и за то, чтобы он смог победить всех своих врагов, чтобы после этой короткой и переходной жизни, обрёл жизнь вечную в небесах и пребывал там вечно в мире, блаженстве и радости. Аминь. (Из речи сэра Уильяма Какстона, по случаю его Посвящения в рыцарский орден королём Ричардом III, сентябрь1484год)

Другой деятель культуры — литератор и дипломат Пьетро Кармелиано на том же торжестве преподнёс в дар Ричарду III свою книгу «Самоотверженная жизнь Св. Екатерины», сопроводив её следующими словами:

«Если мы в первую очередь смотрим на религиозную преданность наших правителей кто, как не он, является образцом подлинного благочестия? Если судить по праву и справедливости, на кого, кроме него мы можем рассчитывать во всем мире? Если мы посмотрим на благоразумие в деле укрепления мира и ведения войны, о ком мы будем судить, как о равном ему? В поисках истины, просветления души, мудрости, возвышенности ума, объединенных со скромностью, кто превзойдёт нашего короля Ричарда III? Какого императора или короля можно сравнить с ним в добрых делах и щедрости? (Из речи Пьетро Кармелиано, сентябрь, 1484 год).

Единственным развлечением, которое в те времена Ричард и Анна ещё могли допустить при дворе, были их традиционные музыкальные вечера. Немецкий посланник Николас фон Поппелау, посетив один из таких концертов в капелле написал в своём дневнике: «На следующий день я пошёл к мессе и слушал изысканную музыку в церкви, где присутствовал король Ричард III».