17.Ричард III реальный и вымышленный

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

17.Ричард III реальный и вымышленный

Ричард не был уродлив, хром, горбат, кособок и низок ростом, как сообщают исто-рики эпохи Тюдоров — он был строен, красив, как об этом свидетельствуют его изображения на портретах и отзывы современников. Это был красивый, с тонкими и благородными чертами лица человек. (Внешне — типичный представитель психотипа ЛИЭ: деклатимная посадка головы [46], высокий и широкий лоб [47], высокие, слегка очерченные скулы [48], рассеянный взгляд интуита, эмотивный изгиб губ [49](уголки губ приподняты в полуулыбке), выдающийся вперёд подбородок [50] решительного экстраверта, чуть приподнятые наружные уголки широко расставленных глаз [51], характерные для него как для СТРАТЕГА (по психологическому признаку) — всё это говорит о его принадлежности к психотипу ЛИЭ).

Он в совершенстве владел всеми видами боевых искусств, которым обучался с раннего детства, что соответствующим образом сказалось и на его телосложении.

Хромым и горбатым "дьявольским отродьем", как его называли со слов кровавой Маргарет, он не мог быть по определению: такого отпрыска его отец, герцог Ричард Йоркский, не смог бы назвать своим именем и именем своего отца, графа Ричарда Кембриджа, казнённого королём Генрихом V Ланкастерским. А своего имени он не передал ни одному из предыдущих своих сыновей. Только в Ричарде — а это был одиннадцатый из двенадцати детей Йорка — он почувствовал преемника и продолжателя своих славных дел. (Это же следует и из шекспировского текста драмы "Генрих VI" части II и III: герцог Йорк особенно симпатизирует своему младшему сыну, опекает его, ставит в пример другим. А будь ребёнок безобразно уродлив, разве отец признал бы его своим сыном? Разве опекал бы его с такой заботой и нежностью, всегда защищая его и принимая в спорах его сторону? Но эта же нежность порождает у (девятилетнего) Ричарда и горячее желание отомстить за смерть отца:

"Не в силах плакать я: вся влага плоти

Огня в горниле сердца не зальёт;

Не облегчить речами бремя сердца.

Ведь самое дыханье слов моих

В груди раздует угли и сожжёт

Меня огнём, что залили бы слёзы.

Нет, слёзы — детям; мне ж удел — отмщенье!

О Ричард! Имя я твоё ношу.

Отмщу за смерть твою или умру,

Себя прославив дерзкою попыткой." [52]7

Низкорослость Ричарда — одна из самых устойчивых и живучих легенд о его внешности. «По свидетельству императорского посланника фон Поппелау, получившего аудиенцию у короля весной 1485 года, «Ричард был человеком приземистым и кряжистым, обладавшим огромной физической силой… Его лицо выражало ум, энергию и волю и было не лишено привлекательности».

Неизвестно, под каким ракурсом смотрел на короля этот посланник (фон Поппелау), — в любом случае, — не сверху вниз, потому, что это было бы нарушением этикета. Так или иначе, низкорослость, приземистость, кряжистость — не характерное телосложение для «ЛИЭ». Экстраверты — логики — интуиты как раз тем внешне и отличаются, что при любой комплекции «тянутся ввысь» (как, например, Дон — Кихот, — интуитивно — логический экстраверт), а не вширь. И низкорослыми, кряжистыми не бывают даже при плохой генетике и экологии — бывают низкорослые, худенькие и бывают кряжистые высокие — рослые и атлетически сложённые.)

А кроме того, при той хорошей генетике, которой отличалась родословная его славных предков , при том хорошем питании и тех наилучших условиях, в которых он содержался, при постоянных занятиях военными и физическими упражнениями, Ричард просто не мог не развиться в нормального, рослого, атлетически сложённого юношу.

То же просматривается и на портретах Ричарда: удлиненное (вытянутое по вертикали) лицо, очень высокая спина, длинные руки при широких плечах (а будь он приземистый и коренастый, руки были бы совсем других пропорций), — всё это говорит о том, что он был человеком высокого роста.

Ни на одном из своих портретов Ричард не изображён даже до пояса, — пропорции и размеры формата этого не позволяли, — даже до пояса он не помещался по высоте! Что, кстати видно и на памятнике Ричарду в Лейстере: мелковата фигура относительно размеров головы, поэтому там он и на портреты свои не похож. А следовали бы пропорциям, соответствующим его портретам, Ричард бы получился гигантом, атлетического сложения, что не соответствовало описанию хронистов. Так, кто же нас обманул, — хронисты или придворные художники?

Понятно, что, поскольку первые и самые ранние портреты были написаны с реального Ричарда III, то авторы их не могли исказить пропорций фигуры и не могли изуродовать короля (даже при том, что рисовали тогда ещё не очень хорошо). А остальные (написанные в тюдоровскую эпоху) портреты, при всех попытках обезобразить короля, всё же не выходили за рамки первоначальных пропорций по длине рук, высоты лица и спины. Вот и получается, что обманывают нас хронисты!

Есть легенда о том, как Ричард III, выезжая из Лейстера, чтобы встретить войска Тюдора у Эмбион Хилл, пересек реку по одному из мостов и задел ограждение шпорой.. На мосту он повстречал вещунью — нищенку, которая сказала ему: «Ричард Плантагенет, когда ты вернешься в Лейстер, твоя голова ударит туда, куда сейчас ударила твоя шпора». Так и случилось: после битвы, когда тело короля возвращали в Лейстер, перекинутым через коня, его голова свисала до уровня стремян и задела то место на мосту, где осталась отметина от его шпор. А это значит, что расстояние от пояса до головы у него равнялось длине ног (от вершины бедра до пятки). И это ещё раз доказывает, что исторический Ричард был высоким (выше среднего роста), пропорционально сложённым человеком.

И, наконец, в пользу этой версии говорит ещё и тот факт, что в свои двенадцать лет Ричард самостоятельно командовал армией (беспрецедентное явление за всю историю войн, до и после него), одерживал свои первые победы, во главе своей конницы направлял войска в бой. Руководил сражением, до и после боя проводил огромную организационную и административную работу. Тут и не захочешь, а вырастешь! Потому, что все силы, все программы развития организма направлены на то, чтобы как можно скорее стать рослым и крупным человеком — полноценным командующим, а не оставаться мелким и низеньким ребёнком, на которого все смотрят сверху вниз.

Версию о том, что Ричард был горбат, мы сразу же отметаем. (На прижизненном раннем портрете Ричарда Глостера горба нет (!) и правое плечо не завышено.).

Будь Ричард горбат, он не смог бы так хорошо фехтовать, — разворот спины был бы недостаточным для свободного движения рук. В том, что у него правое плечо было выше левого (вследствие, якобы, неравномерно развитых мышц плечевого пояса), тоже можно усомниться. В те времена подавляющее большинство мужского населения страны умело фехтовать — и дворяне, и простолюдины, которых в любую минуту могли призвать на войну. И значит, у всех, по идее, должна была быть развита одна и та же группа мышц, — то есть у всех одно плечо должно было быть выше другого. Но тогда чем же, на общем фоне, должен был отличаться от них Ричард? Вот и получается, что предвзятость этой версии очевидна: Ричарда хотели выставить «не таким, как все», что для людей с убогим, архаичным — «стадным» — мышлением — уже само по себе недостаток. По их мнению, «быть не таким, как все — это плохо».

И ещё одна версия в пользу того, что его плечи были одинаковой высоты.

Если исходить от его психотипа «ЛИЭ» (а все факты на этом сходятся), можно предположить, что он был скрытым левшой, переученным на правшу. Потому что «ЛИЭ» (логико — интуитивный экстраверт) — левополушарный психотип (ЛОГИКА, ИНТУИЦИЯ и РАЦИОНАЛЬНОСТЬ — доминанты левого полушария). Это видно и по портретам (левый глаз активнее правого). В пользу этого говорит и его почерк — вертикальные буквы, написанные c лёгким наклонном влево, указывают на то, что наклон в правую сторону ему давался с трудом.

Но если левой рукой писать ему не разрешали (по средневековому суеверию, — за левым плечом, известно кто стоит…), то фехтовать разрешали вполне, — это даже приветствовалось! Этим же объясняется и тот факт, что он был непревзойдённым фехтовальщиком — мог одинаково хорошо фехтовать обеими руками — и левой, и правой. А значит, и мышцы плечевого пояса у него были развиты одинаково и соразмерно (что и требовалось доказать!).

И, кроме того, — что бы там ни говорили, а он всё же был сыном своей матери — Сесилии Невилл. А в роду Невиллов, как известно, все отличались высоким ростом и красотой. (Его старший брат Эдуард был шести футов ростом (почти 2 метра). Его старшая сестра Маргарита была на две головы выше своего супруга, Карла Смелого, который тоже был крупным и рослым человеком.)

Добрачных детей Ричарда — сына и дочь, воспитывавшихся в его доме, тоже уродами никто не считал. Младший сын — Джон Глостер (рождён в 1471 году) в четырнадцать лет получил чин капитана Кале, дочь Кэтрин (1470 г. рождения) вышла замуж за Уильяма Герберта, графа Хантингтона (детей, к сожалению, не оставила). Третий, старший сын — Ричард Плантагенет или Ричард Истуэлл — рождённый в 1469 году, жил «под прикрытием» (под чужим именем) и дожил до глубокой старости — до 81 года, но и он тоже ничем не отличался от нормальных людей.

Так, что же это за генетический парадокс, такой, при котором сын красивых родителей, брат красивых мужчин, муж красивейшей женщины, отец красивых детей, лучший в своей стране воин оказывается безобразным уродом?

Не в обиду будь сказано представителям других психотипов (красивые лица есть в каждом типе ИМ), но психотипу «ЛИЭ», в этом смысле, повезло несколько больше других. «ЛИЭ» — это всегда (или в подавляющем большинстве) люди спортивного телосложения с красивыми, мужественными лицами. Они особенно красивы в молодости, — пример: Джек Лондон, актёр Роберт Рэдфорд, певец Джо Дасен — кстати, на него очень похож герцог Йорк (см. витраж), актёры — Евгений Урбанский, Даниэль Ольбрыхский, Гойко Митич (легендарной красоты человек, секс-символ эпохи с 1965 — 85-х гг.), Александр Дьяченко (ныне актёр, в прошлом хоккеист), Александр Домогаров и др.. Представители психотипа ЛИЭ не могут не быть красивыми. В противном случае у них нет шансов привлечь внимание своих дуалов, «ЭСИ» (этико — сенсорных интровертов), которые, «западают» только на красивых. «Красивым многое прощается» — как говорила о них классик соционики, Аушра Аугустиновичуте.)

А значит и Ричард Глостер не составлял исключения в этом плане. (Не должен был составлять!). При той ФЕНОМЕНАЛЬНОЙ, исключительной, сверх- возможной (и сверх- успешной) реализации лучших свойств его психотипа (о чём свидетельствуют многие факты его биографии: в детстве — вундеркинд, в юном и зрелом возрасте — всесторонний и многоплановый гений), Ричард III должен был быть не просто красивым, а очень красивым человеком. (И единственный, сохранившийся, прижизненный его портрет это подтверждает!).

Версия о том, что он два года просидел в материнской утробе, прежде чем его извлекли на свет при помощи щипцов и кесарева сечения — вообще не выдерживает критики! (Как и тот «факт», что он родился с зубами, длинными волосами, вышел вперёд ногами и, едва родившись, принялся орехи грызть — слухи, исходящие, будто бы, от его кормилицы). Кроме того, что это противоречит законам природы, его мать (при том уровне хирургии) вообще не пережила бы таких родов. А она, как известно, дожила до восьмидесяти лет и после Ричарда родила ещё одного ребёнка. (Ричард был двенадцатым из тринадцати детей, рождённых ею).

Авторство легенды о физическом уродстве Ричарда принадлежит монаху Джону Раусу — придворному историографу семейства Невиллов, с которым кровным родством был связан и Ричард III. В период правления Ричарда (1483 —1485гг.) он составляя историю семейства графов Уорвиков в двух списках — на латинском и английском языках. В английском списке, который Раус составлял в то время, когда главой семьи был Ричард Глостер, о самом Ричарде, которого он знал ещё в детстве и юности, Раус писал так:

«МОГУЩЕСТВННЫЙ ПРИНЦ И ОЧЕНЬ ДОБРЫЙ ЛОРД, НАКАЗЫВАЮЩИЙ НАРУШИТЕЛЕЙ ЗАКОНА, В ОСОБЕННОСТИ ПРИТЕСНИТЕЛЕЙ ОБЩИН, И ПООЩРЯЮЩИЙ ТЕХ, КТО ПОКАЗАЛ СЕБЯ ДОБРОДЕТЕЛЬНЫМ, ЗАСЛУЖИВШИЙ БОЛЬШУЮ БЛАГОДАРНОСТЬ И ЛЮБОВЬ СВОИХ ПОДДАННЫХ, БОГАТЫХ И БЕДНЫХ, И ДОБРУЮ СЛАВУ СРЕДИ ВСЕХ ДРУГИХ НАРОДОВ».

В латинском списке той же истории, который был составлен начальные годы правления короля Генриха VII Тюдора (1485 — 1487), Джон Раус находившийся в то время на службе у тёщи (тогда уже покойного) короля Ричарда III, Анны Бошан, 16-й графини Уорвик, вынужден был внести изменения в ранее написанный им текст, создав версию, угодную его госпоже, специально заказавшей ему этот трактат для того, чтобы преподнести его в дар новому королю, Генриху VII, в благодарность за его покровительство, назначенную ей огромную пенсию в 500 марок в год и возвращённые ей земли и титулы, ранее конфискованные Эдуардом IV и переданные её зятем, королём Ричардом III, напрямую её внукам, но не ей.

Вот эту свою обиду на зятя графиня Уорвик сполна и выместила, внеся изменения в текст семейной хроники и поручив своему придворному хронисту, Джону Раусу, изобразить короля Ричарда III безобразным чудовищем, физическим и моральным уродом, что и было исполнено.

Восторженные отзывы о Ричарде III в этом новом, латинском варианте, уже были стёрты, а вместо них появился перечень мерзких патологий, якобы присущих королю Ричарду III, наряду с описанием его уродливой внешности, в котором Раус, стараясь угодить своей госпоже, дал волю своей изобретательности.

(И всё это только из — за того, что при короле Ричарде III наследство Анны Бошан, включающее графства Уорвик и Солсбери, напрямую, минуя её, перешло к её внукам, Эдуарду и Маргарите — детям её старшей дочери Изабели, герцогини Кларенс.

Вот эта семейная распря — обычная бытовая ссора, при которой тёща, обиженная на своего зятя, распустила о нём фантастически злобную клевету, и стала причиной всех тех чудовищных слухов об уродстве, наследственных патологиях и злобном характере Ричарда III, которые укоренились в истории и продолжают распространяться, обрастая новыми дикими фантазиями и сплетнями вот уже пятьсот с лишним лет.).

Итак, откуда же взял историограф Джон Раус все эти «байки» про ребёнка, родившегося с зубами (клыками, рогами) вперёд ногами? Сам придумал, или кто — нибудь надоумил его в таком виде нормального человека изобразить? А тут и задумываться не нужно было, он из старинного английского (британского, кельтского) фольклора все эти образы тут же и вытащил! Вспомним старинную, детскую загадку: «Кто рождается с горбом, с клыками, вперёд ногами?». Первый ответ — вепрь (кабанчик). Второй ответ — полумесяц.

Молодой месяц нарождается с горбом, «клыками» (рогами) и вперёд «ногами» (они же и «клыки»). Месяц, так же, как и кабанчик, быстро «набирает вес» — быстро полнеет.

Луна, с её предопределёнными фазами, у кельтов, у древних бриттов и их жрецов, друидов, считалась священным светилом, — символом мудрости и предвиденья. А кабан — священным животным, символом силы и мужества. Знак на гербе герцога Глостера — белый вепрь, вставший на дыбы, символизирует:

   • и материальную и физическую полноту, накопление мощи (вепрь),

   • и будущие предопределённые возможности (полумесяц),

   • и объединение двух великих богов древних кельтов — богини луны и бога войны, являющее собой единство духовного и материального.

Так что и здесь Раусу фантазию напрягать не пришлось, он попросту переиначил мотивы легенд и сказок, которые оказались у него под рукой.

Доказательством того, что все эти вымыслы не имели отношения к действительности, является и тот факт, что наряду с огромным количеством безупречно красивых изображений Ричарда Глостера, — с нормальным телосложением и ангельски прекрасным лицом, — нарисованных собственноручно Джоном Раусом в английской версии, нет ни его одного рисунка, изображающего Ричарда горбатым и безобразным уродом, — их нет, потому что Раус никогда не видел его таким. А его "добрая" госпожа, 16-я графиня Уорвик (психотип ЭИИ) не догадалась заставить его зарисовать все эти фантазии и представить в качестве иллюстрации к тексту. В то время как сам Раус, — тогда уже пожилой и целиком зависимый от неё человек, но всё же глубоко верующий и благочестивый (монах), — видимо, слишком дорожил спасением своей души, чтобы самостоятельно проявить такую пакостную и бесконечно подлую инициативу.

И, наконец, все эти вымыслы никак не вяжутся с другими, реальными и многократно подтверждёнными, историческими фактами: будь Ричард уродливым горбуном, герцог Йорк — статный, красивый человек, — не признал бы в нём своего сына, не вывел бы его в свет, не представил бы своим сподвижникам, не допустил бы до ратных дел, а отправил бы в монастырь, с глаз долой, жить под чужим именем и замаливать грехи своих родителей.

Будь Ричард слабеньким коротышкой, он не был бы одним из лучших всадников своего времени. Он не смог бы сражаться верхом, — он не усидел бы на лошади, а тем более на том огромном, белом рысаке, который выведен в трагедии Шекспира под именем "Белого Серри" и которым, по воспоминаниям современников, Ричард лихо управлял одной левой, на полном скаку врезаясь в гущу врагов. (Огромным конём может управлять только очень рослый и сильный человек.)

И уж никак нельзя было приписать эту физическую неполноценность тому блистательному и непобедимому воину, каким описывают его все без исключения современники, и рядом с которым даже "…сам бог войны Марс, казался жалким неудачником, не умеющим правильно держать копьё".

Сложную задачу, в этой связи, пришлось решать Р.Л. Стивенсону, — автору романа "Чёрная стрела", где Ричард Глостер был выведен под видом второстепенного персонажа, — этакого хрупкого, болезненного юноши, кривобокого и хромого с бледным лицом, который, тем не менее, и на врагов налетал на мощном боевом коне, и сметал их, как ураганом, и сбивал в кучу, как ягнят, и фехтовал лучше всех (что невозможно из — за потери равновесия при хромоте, которую традиционно приписывают Ричарду III).

Необходимость увязывать несовместимое, тем не менее, заставила Стивенсона прописать образ Ричарда психологически более глубоко, что при намерении автора ещё больше его очернить и сделать крайне непривлекательным, привело к обратному результату.

Потому, что ни в одном из посвящённых ему литературных произведений, Ричард Глостер из классической формулы "благородного и мужественного воина, отважно сражающегося против всех своих врагов" никогда не выходит. А формула эта — успешная и традиционная, основана на краеугольных архетипических ценностях коллективного бессознательного. И пока герой остаётся в ней, он всегда будет успешен и привлекателен, — это защитное свойство его архетипа: «герой — одиночка, сражающийся против всех», всегда вызывает симпатии, сочувствие и горячее желание ему помочь.

Во всех произведениях Ричард Глостер предстаёт отважным бойцом, верным присяге и своему слову. Обещание, данное сподвижнику, он обязательно исполняет. Но стоит только воину переступить черту, — проявить слабость, халатность, симпатии к врагу, как формула Ричарда "предательство должно быть наказано" моментально вступает в силу. Исключение он сделал только для Дика Шелтона в "Чёрной стреле" (который как раз и оказался таким сомнительным сподвижником — «попутчиком до поворота»). И то, только потому, что так нужно было автору: по всем правилам жанра, главного героя (даже при том, что он сбежал с поля битвы и бросил на произвол судьбы вверенный ему отряд) необходимо было оставить в живых и сочетать браком с любимой девушкой. А тут как раз и пришлось вспомнить о пресловутом уродстве Ричарда, о котором автор, увлёкшись батальными сценами с его участием, уже успел слегка подзабыть, и читательницы уже начали подумывать, что было бы хорошо, если бы Джоанна Сэдли досталась не трусливому недоумку Шелтону, а во всех отношениях превосходящему его Ричарду Глостеру. Но тут уже автор взял ситуацию под контроль: напомнил и об уродстве Ричарда, и о чувствах девушки, верной своему избраннику.

Печальное зрелище представляет собой юный герцог в том эпизоде, когда, глядя на прекрасную Джоанну Сэдли, ощущает себя обречённым на одиночество: быть любимым прекрасной дамой — не его удел.

И эта тема также заимствована у Шекспира:

Найду ль блаженство я в объятьях женских

И наряжусь ли в яркие одежды —

Пленять красавиц взором и речами?

О жалкая мечта! Её достигнуть

Трудней, чем двадцать обрести корон [53]

К счастью, у исторического Ричарда III в этом плане всё складывалось иначе. В свои неполные 19 лет, он был самым желанным и самым завидным женихом во всей Англии, — блистательным принцем, могущественным и знатным вельможей, наделённым огромным количеством званий, титулов, должностей и владений. Он был легендарным воином, стяжавшим славу многих побед, героем и полководцем, не знавшем поражений. Под стать ему была и его избранница, на которой он женился по взаимной любви и согласию, — его двоюродная племянница, Анна Невилл, графиня Уорвик — первая красавица, самая знатная и самая богатая невеста в Англии, ставшая, в свои четырнадцать лет, вдовствующей принцессой Уэльской.

После битвы при Тьюксбери, король Эдуард щедро наградил своего младшего брата. Ричард, восстановленный во всех своих должностях коннетабля и адмирала Англии, правителя Уэльса, в дополнение ко всему получил должность Великого Камергера, ранее принадлежавшую Уорвику, и был назначен сенешалем герцогства Ланкастерского за Трентом.Кроме того, поскольку Ричард был заинтересован в службе на севере страны (подальше от двора и от Вудвиллов), а королю был нужен человек, доказавший свою преданность и военные способности, чтобы держать в узде воинственных лордов, создававших прецеденты на шотландской границе. Эдуард назначил Ричарда Наместником Северных Графств — то есть, передал ему ещё одну должность, которая раньше принадлежала графу Уорвику. В пожалование были включены и любимые им с детства замки Миддлхэм и Шериф — Хаттон, и многие другие земли. Тогда же Ричард получил и согласие короля на брак с Анной Невилл.