50-4. Первая Битва при Сент-Олбансе
50-4. Первая Битва при Сент-Олбансе
То, что Йорк не планировал заранее военных действий, стало ясно из того, с какими силами он и Солсбери двинулись на юг в мае 1455 года. Даже с присоединившимся по дороге графом Уорвиком, они собрали всего около 3 000 человек.
Не в лучшем положении был и Сомерсет. Оставаясь при дворе, он сумел собрать весьма небольшую, двухтысячную армию, с которой и выехал из Лондона, вместе с королём, 21 мая. На следующий день его войска заняли оборонительные позиции у городка Сент-Олбанс. Кроме Сомерсета короля сопровождали герцог Бэкингэм, лорды Пембрук, Нортумберленд, Томас Куртенэ, граф Девон и другие.
Узнав о прибытии войска Ланкастеров и короля Генриха VI, йоркисты расположили свою армию неподалеку. Затем, следуя принятому этикету, ланкастерцы послали к йоркистам парламентера в лице герцога Бэкингема, с целью выяснить их намерения. В ходе короткой беседы командующие йоркистов — герцог Йорк, граф Солсбери и граф Уорвик — ответили, что считают себя верными слугами короля, а потому пришли освободить его от предателей и не успокоятся, пока те не умрут.
Ланкастерцы заняли боевые позиции за двумя баррикадами на улицах Холлиуэлл и Сент-Питер, посредством этих укреплений они предполагали удержать город.
Йоркисты дважды пытались атаковать их баррикады, но Ланкастеры прочно удерживали оборону.
Исход битвы решил военный гений графа Уорвика: он провел свои отряды через неохраняемую часть города и напал на противника с фланга, после чего укрепления Ланкастеров были захвачены. После получасового боя ланкастерцы оказались в численном меньшинстве, и победа досталась йоркистам.
В том сражении ланкастерцы потеряли около 150 солдат. Но основные их потери коснулись командующего состава. Их предводители — Сомерсет, Нортумберленд и лорд Клиффорд — погибли в бою. Герцог Бэкингем был ранен в лицо стрелой, а Генрих VI, стоявший во время битвы возле своего штандарта, получил ранение в шею, после чего перешёл в укрытие, расположенное неподалёку. Там его и обнаружили после сражения предводители армии Йорка. Они опустились перед ним на колени, и король попросил их прекратить битву. Дабы не расстраивать короля, ему ничего не сообщили о гибели Сомерсета, а просто отвели в Аббатство и оставили на попечении аббата Уетемштедта, который и составил подробное описание этой битвы.
Одержав победу, герцог Йорк захватил короля в плен, но обращался с ним крайне вежливо и старался ни в чём его не стеснять. После битвы Генриха VI перевезли в Лондон и разместили во дворце епископа, где его свободу никто не ограничивал. Затем его перевезли в Вестминстерский Дворец, но и там он был полностью предоставлен сам себе. Затем он переместился в Виндзор, где закончил лечение, и уже оттуда, в обществе королевы и принца отправился отдыхать в свою летнюю резиденцию, Хартфорт.
Оставаясь в Вестминстере, Ричард Йорк сформировал новое правительство: себя назначил на должность Коннетабля Англии, графа Уорвика сделал капитаном Кале, а графа Солсбери, — канцлером герцогства Ланкастер, которое давно нуждалось в хозяйском присмотре. Должность лорда-канцлера вернулась к архиепископу Кентерберийскому.
Преследованиям своих врагов йоркисты заниматься не стали. Исключение сделали только для графа Девона которого снова вернули в Тауэр. Парламент, собравшийся в Лондоне, 9 июля, начался с того, что король, опасаясь возобновления вражды, запретил проносить в зал оружие (а это значит, что любого члена парламента можно было арестовать). Примирение было достигнуто после того, как покойного Сомерсета объявили виновником, спровоцировавшим военные действия. Все остальные участники сражения были признаны невиновными. Затем лорды принесли королю новую вассальную клятву, а тот, получив наконец манифесты от всех трёх, обращавшихся к нему предводителей Йорка (самого Йорка, графа Солсбери и графа Уорвика), раскаялся в своём невнимании к подданным, расчувствовался и щедро одарил одного только графа Солсбери. (Возможно за то, что тот эффективными мерами привёл в порядок его разорённую вотчину.)
Несмотря на то, что сражение закончилось победой Йорка, Анна де Бошан пришла в отчаяние, узнав, что её близкие родственники — муж, дядя и свёкор, — выступили против короля, королевы и герцога Сомерсета — мужа её единокровной сестры, чем навлекли на себя гнев высочайших особ, да ещё сделали её сестру вдовой.
— Как вы посмели связаться с этим Йорком! Вы же погубите нас! — кричала она, наскакивая на супруга. — Вы безжалостный человек. У вас нет совести! Вам никого не жаль! Вам меня не жаль, вам свою дочь не жаль, — перечисляла она, переполняясь жалостью к самой себе. Её миловидное личико при этом морщилось и становилось похожим на мочёное яблочко. Слёзы струились по щекам, тень злополучного Хью Деспенсера-Младшего маячила перед глазами. В воображении она уже видела своего мужа и свёкра на эшафоте, а себя вместе с дочкой — рядом с ними, на позорном столбе.
— Я вам не разрешаю водиться с герцогом Йорком, — выговаривала она ему, словно маленькому. — Он на вас дурно влияет. Вы закончите свою жизнь на плахе и… Ой, что с нами будет! Что будет!! — голосила она, а он болезненно морщился и отворачивался!
— Слушайте, что я вам говорю! — разворачивая к себе мужа, продолжала она. — Оставьте Йорка и идите к королю Генриху! Умоляйте, чтоб он вас простил. Какой бы он ни был, но он наш король. Он дан нам Богом! — втолковывала она, указывая пальцем на небо.
— Бог дал нам его, но забрал у него разум!.. — пробовал возразить ей граф Уорвик…
— Молчите, молчите! Бесчестный вы человек! Мятежник! Предатель! — вопила она, отмахиваясь от него.
— А вот не буду молчать! — взрывался Уорвик, как когда?то в детстве. — Не буду молчать, не буду! Они от меня этого не дождутся! — кричал он куда — то в сторону, грозя кулаком!
— Я не разрешаю вам разговаривать в таком тоне! — обиженно говорила она ему.
— А мне плевать на твоё разрешение! Понятно?! Я буду говорить, буду! — измученный её бесконечным нытьём и упрёками, он наступал на неё, размахивая кулаками.
— Вы не рыцарь, если смеете поднимать на меня руку! — вопила она, тыча в него пальцем. — Вас надо лишить рыцарского звания!..
— Что-о-о-о???!!!
— Да! И графского титула вас тоже надо лишить! Вы бы не получили его без меня! Вы недостойны носить этот титул!
— Заткнись, ты… Заткнитесь по — хорошему!.. — говорил он наливаясь гневом, чувствуя, что теряет над собою контроль.
— Хам! Грубиян! Хам!!! — словно не замечая его состояния, исступлённо кричала она. В такие минуты словно какая?то злая сила подхватывала её и она уже не могла себя остановить.
А развести их по разным углам теперь было некому. Родители мужа — свёкор со свекровью — жили в своём имении и тоже, судя по сведениям, содействовали дому Йорка.
Подумать только, до чего она дожила! Её свекровь, почтенная Элис Монтегью, графиня Солсбери, уже напрямую помогала мятежникам и была активным участником заговора. И это при том, что её родной брат, герцог Бэкингем, был тяжело ранен в битве с йоркистами.
— Совсем у людей совести нет! — сетуя на свекровь, возмущалась Анна де Бошан. — Надо бы донести на неё, куда следует, спасти её душу, а то она и себя погубит, и нас всех за собой потянет…
Как светлый, радостный сон вспоминала Анна де Бошан тот день, 6 декабря, 1453 года, когда её муж, Ричард Невилл — Младший, 16-й граф Уорвик, был назначен на должность тайного советника короля.
Графиня Уорвик была представлена ко двору и получила возможность припасть к ручке её королевского величества, Маргариты Анжуйской, которой она глубоко восхищалась, как исключительно сильной и мудрой женщиной, взвалившей на себя всю тяжесть ответственности управления государством. Его величеством, королём Генрихом VI, Анна де Бошан тоже глубоко восхищалась, считая его высокодуховной и тонко чувствующей натурой:
— Этот человек — святой! Он не такой, как мы. Он намного лучше и чище нас! Он — праведник! — восторженно восклицала она.
Муж слушал её и изумлялся: «Досталась же ему этакая идиотка! Интересно только, за какие грехи?».
Родителям он на неё жаловаться запретил :
— Сами выбирали такую невестку!..
А они только вздыхали и разводили руками:
— Откуда мы могли знать, что она станет такой…