11. Первая битва крестоносцев под Царь-Градом и «битва у кораблей», описанная у Гомера

11. Первая битва крестоносцев под Царь-Градом и «битва у кораблей», описанная у Гомера

В обнаруженном нами соответствии, которое описывается ниже, «античному» вождю греков царю Агамемнону соответствует маркиз Бонифаций Монферратский. Ему принадлежала верховная власть над крестоносцами. «Античному» царю Ахиллесу соответствует граф Балдуин Фландрский, который после взятия Царь-Града действительно становится царем.

Воспользуемся подробным описанием битв, развернувшихся около Царь-Града в 1203–1204 годах, содержащимся в книге Робера де Клари «Завоевание Константинополя» [729]. Первая и последняя крупная битва между крестоносцами и императором Алексеем Ангелом — дядей того Алексея Ангела, который прибыл с крестоносцами отвоевывать престол, — произошла, согласно описанию Робера де Клари, возле лагеря крестоносцев, У ИХ КОРАБЛЕЙ. Поначалу византийцы окружили лагерь, и битва для них была успешной. Но затем положение переменилось и императору Алексею Ангелу пришлось отступить в город.

Первое время в битве не участвует Балдуин Фландрский — один из главных вождей крестоносцев. По причине каких-то интриг он находится в лагере у кораблей и бездействует. Затем, наконец, Балдуин вступает в сражение и именно тогда крестоносцы побеждают и загоняют императора обратно в город. Общее руководство крестоносным войском принадлежит маркизу, маркграфу Монферратскому [729], с. 35–39. На рис. 2.44 показана старинная миниатюра с изображением дожа Энрико Дандоло и маркграфа Бонифация Монферратского.

Рис. 2.44. «Дож Энрико Дандоло и маркграф Бонифаций Монферратский. Миниатюра из средневековой рукописи (Парижская Национальная библиотека)» [287], вклейка между стр. 224–225

Процитируем Робера де Клари. Речь идет о битве, произошедшей после того, как все корабли крестоносцев вошли в залив Золотой Рог у Царь-Града и стали там. «Все нефы и все другие суда венецианцев были введены в гавань и стали в безопасности» [729], с. 33. На другой день происходит крупный бой, о котором шла речь выше.

«Когда наступило утро следующего дня, венецианцы подготовились, построили в боевом порядке свои суда и подошли как можно ближе к стенам, чтобы начать приступ, и точно так же пилигримы (то есть остальные крестоносцы, не венецианцы — Авт.) расположили с другой стороны своих людей. А император Константинополя Алексей вместе со всей своей вооруженной ратью выехал из города через ворота, которые называют Романскими, и там построил своих ратников и разделил их на 17 боевых отрядов… Потом он приказал послать большую часть этих 17 отрядов в обход лагеря, где стояло войско французов… и всем пешим жителям города, которые способны были носить оружие, он повелел выйти из города и приказал им построиться в боевые порядки… Когда французы увидели себя таким образом окруженными кольцом этих боевых отрядов, они сильно устрашились… После того как они построили таким образом своих ратников, граф Фландрский потребовал, чтобы под его командование был отдан первый отряд, и его дали ему… Маркиз, а он был сеньором всей рати, находился в арьергарде и защищал лагерь с тыла… Граф Фландрский, который был в авангарде, первым тронулся аллюром в сторону императора; а император… приказал своим боевым отрядам выступить навстречу графу…

И когда граф Фландрский удалился от лагеря на расстояние двух арбалетных выстрелов, его советники сказали ему: „Сеньор, вы совершаете ошибку, собираясь сразиться с императором так далеко от лагеря… а если вы послушаетесь и повернетесь к палисаду (острог вокруг лагеря — Авт.), то там, находясь в большой безопасности, вы и станете поджидать императора, коли он пожелает сражаться“. Тогда граф Фландрский повернул назад к палисаду… А граф де Сен Поль и мессир Пьер Амьенский не захотели повернуть назад, но… остановились со всеми своими людьми прямо посреди поля. Когда отряд графа де Сен-Поля и мессира Пьера Амьенского увидел, что граф Фландрский отходит назад, рыцари сказали все разом, что граф Фландрский совершает нечто весьма постыдное…

Когда рыцари боевого отряда графа Фландрского увидели, что граф де Сен-Поль и мессир Пьер Амьенский не отошли вслед за ними… они подошли к графу и сказали ему: „Сеньор, вы совершаете весьма постыдное дело, не выступая вперед, и знайте, что если вы не двинетесь, мы не останемся верны вам!“. Когда граф Фландрский услышал эти слова, он пришпорил своего коня и вслед за ним все остальные… нагнали боевой отряд графа де Сен-Поля и мессира Пьера Амьенского…

И когда наши ратники достигли вершины холма и когда император увидел их, то он остановился и все его люди тоже, и они были так ошеломлены и ошарашены… Между тем… другие боевые отряды императора, которые были посланы в обход лагеря французов, повернули обратно… Император отступил в Константинополь… Когда император отступил, пилигримы тоже вернулись в свои палатки, скинули доспехи, и когда они сложили оружие, то венецианцы… пришли… и сказали: „… А мы-то слышали, что вы сражаетесь против греков и очень испугались за вас и вот явились к вам на подмогу“… Когда приблизилась полночь, император бежал из города» [729], с. 34–39.

Отметим, что Робер де Клари в своем описании не касается подробностей сражения. Его взгляд — как бы из ставки вождей, взгляд «штабного офицера». Основное внимание уделяется спорам военачальников, направлению движения войск в целом. Поэтому полезно дополнить рассказ Робера де Клари другими источниками. Воспользуемся известной «Историей» Никиты Хониата. Он описывает «битву у кораблей» как весьма кровопролитную. «Семнадцатого числа месяца июля неприятели (то есть крестоносцы — Авт.) положили и с суши и с моря произвести решительное нападение, по-видимому, с намерением… вступить после того в переговоры, потому что во всяком случае выигрыш должен был быть на их стороне. И вот они стали со своими кораблями против Петриона …, укрыв их воловьими кожами, чтобы защитить от огня… Таким образом, по данному знаку одновременно начался общий приступ и СТРАШНАЯ — БИТВА ЗАРЕВЕЛА ПОВСЮДУ. Латиняне, действовавшие тараном, пробив стену… открыли доступ внутрь, однако союзными римлянам пизанцами и секироносцами варварами были мужественно отражены и должны были отступить, большей частью получивши сильные раны» [933:2], с. 221.

Затем Хониат пишет, что император, собрав войска, лично выступает из Царь-Града навстречу крестоносцам и устрашает их. «Двинувшись таким образом из дворца, царь собрал вокруг себя большой отряд конницы и сосредоточил значительную пехотную фалангу, в состав которой вступил весь цвет городского народонаселения, так что сухопутное неприятельское войско, увидав вдруг такое огромное ополчение, вздрогнуло от ужаса» [933:2], с. 222–223. Однако по какой-то непонятной Хониату причине византийский император отступает. «Едва только, построив войско, он выступил за стены города… с намерением крепко стать против латинян, как немедленно с крайним стыдом и позором отступил назад, придав своей попыткой сопротивления еще более надменности и дерзости неприятелю, который, потрясая копьями, горделиво шел по пятам отступавших римлян» [933:2], с. 223. На этом битва кончается. Ночью император Алексей покидает город, и горожане сажают на престол свергнутого Алексеем Исаака Ангела, а также его сына Алексея Ангела, прибывшего с крестоносцами и находившегося в палатке маркиза Монферратского [933:2], с. 226, [729], с. 39.

Теперь обратимся к «античному» Гомеру. Илиада начинается с того, что верховный вождь греков Агамемнон ссорится с Ахиллесом. Оскорбленный Ахиллес отказывается от участия в битве. «Грозно взглянув на него, отвечал Ахиллес быстроногий: „Царь, облеченный бесстыдством… Посрамленный тобою, я не намерен тебе умножать здесь добыч и сокровищ“. Быстро воскликнул к нему повелитель мужей Агамемнон: „Что ж, беги, если бегства ты жаждешь! Тебя не прошу я ради меня оставаться; останутся здесь и другие“» [180:0], с. 12–13.

Затем Агамемнон решает победить троянцев и без Ахиллеса. Он отдает приказ начать наступление. Однако взять Трою не удается. Более того, троянцы оттесняют греков, окружают лагерь, сооруженный ими и обнесенный стеной и рвом, врываются в лагерь и собираются поджечь корабли греков. На рис. 2.45 приведены «античные» гравюры, изображающие Аякса, защищающего корабли греков от троянцев.

Греки многократно просят Ахиллеса вступить в битву и забыть обиду, рис. 2.46. Однако он долго не соглашается. На рис. 2.47 и рис. 2.48 приведены два старинных изображения отдыхающего, бездействующего Ахилла. На рис. 2.49 показаны Ахилл и Аякс, играющие в кости. Все это время сражение идет с переменным успехом, но в целом оно неудачно для греков. Все осуждают Ахиллеса за его гордость и нежелание помочь остальным. Наконец в 19-й песне, которая так и называется: «Отречение от гнева», Гомер сообщает, что Ахиллес решил все-таки забыть обиду и лично вступить в бой, рис. 2.50 и рис. 2.51. Перед этим он направляет в битву своих воинов-мирмидонцев и говорит им, в частности, следующее:

«Каждый из вас, мирмидонцы, теперь да воспомнит угрозы, коими в стане, во дни моего справедливого гнева, вы угрожали врагам; и меня вы тогда оскорбляли: — Лютый Пелид, — говорили, — от матери желчью ты вскормлен! Бесчеловечный, друзей пред судами насильственно держишь» [180:0], с. 374.

Рис. 2.45. Аякс защищает греческие корабли от троянцев. «Античные» гравюры на камне. Взято из [524:1], с. 608, илл. 671

Рис. 2.46. «Ахилл отказывается участвовать в сражении». Картина Ингреса. Взято из [524:1], с. 609, илл. 674

Рис. 2.47. Ахилл отдыхающий. «Античная» резьба на камне. Взято из [524:1], с. 608, илл. 672

Рис. 2.48. Ахилл, играющий на лире. «Античная» резьба на камне. Взято из [524:1], с. 608, илл. 673

Рис. 2.49. Ахилл и Аякс, играющие в кости. Фрагмент росписи амфоры. Эксекия. Якобы 530–525 годы до н. э. Ватикан. Взято из [533], т. 1, с. 10

Рис. 2.50. Битва Ахилла с Мемноном. Рисунок на «античной» вазе. Взято из [524:1], с. 630, илл. 700

Вступив в битву, Ахиллес отгоняет троянцев и заставляет их скрыться в Трою. Однако город ему взять не удается.

«Тою порою трояне, бегущие с поля, толпами радостно к граду примчались; бегущими град наполнялся… С ужасом в город вбежав, как олени младые, трояне пот прохлаждали, пили и жажду свою утоляли… Так сокрушались трояне по граду. В то время ахейцы к черным своим кораблям возвратяся, на брег Геллеспонта, быстро рассеялись все по широкому ратному стану» [180:0], с. 508, 527, 528.

Рис. 2.51. Битва Ахилла с Телефом. Рисунок на «античной» вазе. Взято из [524:1], с. 644, илл. 721

Собственно, этим исчерпывается содержание Илиады. Гомер добавляет лишь описание того, как троянцы оплакивают погибшего под стенами Трои Гектора. На рис. 2.52 показан «античный» барельеф, изображающий Приама у ног Ахилла, — см. слева; часть барельефа повреждена, и фигура Ахилла утрачена, а также оплакивание Гектора. На рис. 2.53 приведен еще один «античный» барельеф «Приам у ног Ахилла».

Рис. 2.52. Приам у ног Ахилла. Фигура Ахилла слева сбита. Троянцы несут тело Гектора. Взято из [524:1], с. 622, илл. 690

Рис. 2.53. Приам у ног Ахилла. Взято из [524:1], с. 622, илл. 691

Описанная Гомером картина «битвы у кораблей» практически та же самая, что и у Робера де Клари. Костяк событий следующий.

• ПОДСТУПИВШЕЕ К ГОРОДУ ВОЙСКО СТАНОВИТСЯ ЛАГЕРЕМ У КОРАБЛЕЙ. Лагерь обносится стеной. Гомер говорит о ней достаточно много, подчеркивая ее мощь. «Твердыня крепкая, та, что воздвигли судам на защиту и окрест РВОМ обвели» [180:0], с. 271. У Робера де Клари стена упоминается вскользь. Тем не менее, о ней четко сказано. Употреблено слово «палисад», означающее: «Деревянное ограждение (из мощных бревен, заостренных сверху, врытых в землю и соединенных поперечными брусьями), которое воздвигалось вокруг лагеря» [729], с. 143. Если обратиться к другим первоисточникам, то мы найдем более подробное описание лагеря крестоносцев. Как и пишет Гомер, он был обнесен РВОМ. Никита Хониат сообщает: «Латиняне… подступили к Козьмидию… Грузовые суда, военные корабли и дромоны пристали здесь к берегу, а предводитель сухопутных войск устроил лагерь, обведенный отчасти РВАМИ И ЧАСТОКОЛАМИ» [933:2], с. 219.

Таким образом, в обеих версиях осаждающие строят лагерь у кораблей и обносят его мощной стеной и рвом.

• БИТВА НАЧИНАЕТСЯ С ССОРЫ ВОЖДЕЙ. Гомер очень много говорит о ссоре Ахиллеса с Агамемноном, из-за которой Ахиллес отказался сражаться и бездействует в лагере во время битвы. У Робера де Клари сама ссора описана глухо. Якобы граф Фландрский уходит с поля боя и прячется в стенах лагеря, послушавшись плохого совета. Слабый след ссоры все-таки есть. Робер де Клари пишет, что «граф Фландрский ПОТРЕБОВАЛ, чтобы под его командование был отдан первый отряд» [729], с. 375. Требование вроде бы удовлетворили, но, тем не менее, граф ушел с поля боя.

• ОСУЖДЕНИЕ «ОБИЖЕННОГО ВОЖДЯ». В Илиаде много говорится о том, что греки, в том числе и подчиненные Ахиллеса, сильно осуждали его отказ сражаться, см. выше. Робер де Клари также несколько раз подчеркивает, что крестоносцы осуждали графа Фландрского за его уход с поля боя.

• ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ПЕРЕВЕС ЗАЩИТНИКОВ ГОРОДА. Битва начинается в целом успешно для осажденных. В описании Гомера, троянцы, выйдя из Скейских ворот Трои, окружают лагерь греков и даже врываются в него. У Робера де Клари и Никиты Хониата византийцы, выйдя из Романских ворот Царь-Града, окружают лагерь крестоносцев и приводят их в сильное замешательство.

• ВСТУПЛЕНИЕ В БОЙ «ОБИЖЕННОГО ВОЖДЯ» И ПОБЕДА ОСАЖДАЮЩИХ. Победа состоит в том, что войско осажденных загнано в город. Осаждающие возвращаются в свой лагерь. В описании Гомера не очень понятно, в чем же состоит победа греков. Более того, он завершает здесь свой рассказ. Илиада кончается. А вот Хроника Робера де Клари позволяет понять — что произошло. В ту же ночь, оказывается, император Алексей бежит из Царь-Града, и жители города приглашают на престол Исаака Ангела и молодого Алексея Ангела, приплывшего вместе с крестоносцами. Таким образом, претендент, находящийся среди осаждающих, занимает престол. Повод для войны временно исчезает. Тем не менее, крестоносцы не уходят от стен Царь-Града. Через некоторое время война вновь вспыхивает, но уже совсем по другому поводу. Таким образом, начинается уже иная история. Гомер о ней умалчивает. Ее описывают другие «античные» авторы — Овидий, Вергилий, Софокл, Гесиод [453:1], с. 393–410. На этот раз Царь-Град взят и разграблен. На рис. 2.54 приведено старинное изображение: Царь Менелай, наконец оказавшийся в павшей Трое, хватает Елену за волосы.

Рис. 2.54. Старинная фреска из Помпей. Греки врываются в Трою. Менелай хватает Елену за волосы. Взято из [674:2], с. 64. См. так же [674:1], с. 332

Кстати, после нашего анализа можно увидеть и соответствие имен основных персонажей. В Илиаде у Ахилла — два имени: АХИЛЛЕС и ПЕЛИД, см. выше. Кроме того Гомер сообщает название города, откуда прибыл Ахиллес, а именно, ФТИЯ [180:0], с. 13. То есть полное имя Ахиллеса звучит так: АХИЛЛ ПЕЛИД ФТИЙСКИЙ. В то же время Балдуин Фландрский является французом, то есть ГАЛЛОМ. Его полное имя могло звучать как ГАЛЛ БАЛДУИН ФЛАНДРСКИЙ. Получается неплохое соответствие: АХИЛЛ ? ГАЛЛ, без огласовок: ХЛЛ = ГЛЛ. Затем: ПЕЛИД ? БАЛДУИН, без огласовок: ПЛД = БЛД. Затем: ФЛАНДРИЯ — ФТИЯ. В последнем случае ФЛАНДРИЯ — это Ф + ЛАНДРИЯ, то есть Ф-Земля, «Земля Ф». У Гомера она названа просто Фтия. На рис. 2.55 приведено одно из «античных» изображений Ахиллеса.

Рис. 2.55. Ахилл. Изображение на вазе. Якобы около 440 года до н. э. Рим. Ватиканские музеи. Взято из [53:1], с. 174. См. также [533], т. 1, с. 139

Отметим также еще одно соответствие имен. В средневековой истории крестоносцы осаждают Царь-Град, где правит Алексей Комнин. Напомним, что император Алексей Ангел принял имя КОМНИН. «Оставив прозвание Ангела, царь Алексей начал именовать себя Комниным» [933:2], с. 118. Таким образом, осажденные в Царь-Граде — это как бы КОМНИНОВЦЫ. Слово КОМНИН можно перевести как КОННИК, поскольку, по-славянски, конь — КОМОНЬ. Поэтому поздние авторы могли по ошибке назвать защитников Царь-Града КОННИКАМИ. Возможно и другое объяснение — само имя КОМНИН происходит от слова КОМОНЬ = конь. Тогда имя КОМНИН действительно переводится как КОННИК.

Если обратиться к Илиаде, то сразу бросаются в глаза часто встречающиеся устойчивые словосочетания: «Трояне укротители коней», «Конники храбрые трояне», «Трои сыны конеборные», «Смирители коней», см., например, [180:0], с. 145, 260; [180], с. 64, 67, 69, 74. Ахиллес, отказываясь от участия в военных действиях, говорит, в частности, следующее:

«Я за себя ли пришел, чтоб ТРОЯН, УКРОТИТЕЛЕЙ КОНЕЙ, здесь воевать? Предо мною ни в чем не виновны трояне» [180:0], с. 179.

Таким образом, мы начинаем понимать, что Гомер, относя к троянцам «конные» прилагательные, имеет в виду Комниновцев, то есть войска императора Алексея Комнина.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.