2

В воскресенье царь торжественно въехал в Полоцк, именовал себя князем полоцким, велел по этому случаю служить пышную службу в Софийском соборе и весь день и всю ночь неумолчно звонить в колокола и палить из пушек.

Поляки, которых набралось в Полоцке до полутысячи, как и обещал Иван, были одарены деньгами и шубами и отпущены на свободу. Верхлинский, натвёрдо отказавшийся принять царскую службу, увёл их из города под торжественный гуд колоколов и победную пальбу пушек. К его щиту была прикреплена царская опасная грамота: «Божиею милостию мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси, пожаловали есмя отпустили из своей вотчины, из Полоцка, ротмистров Альберта Верхлинского, Маркела Хелмского, Яна Варшевского со всеми их товарыщи с ляхи, дали есмя им повольность, куды похотят ехати, в которые государства ни буди. И вы бы, князи, и бояре, и дети боярские, и головы стрелецкие, и стрельцы, и все воинские люди, кто ни буди, тех ротмистров со всеми их товарыщи с ляхи пропустили в те земли безо всякия зацепки, и без обиды, и без задержания».

Литовская осадная рать была разоружена, но Иван пожаловал ратников — не объявил их пленниками, и им разрешено было выйти на полоцкий посад и посесть на нём жильцами, заниматься ремёслами и хозяйством, как прежде. Довойна с архиепископом и со всеми литовскими дворянами и воеводами, захваченными в Полоцке, были отправлены под стражей в Москву. Их имущество вместе с архиепископской казной было взято на государя. Повёз пленников в Москву Михайло Темрюк. С ним отправил Иван поминок митрополиту — серебряный крест золочёный с каменьями да грамоту уведомительную. В грамоте Иван писал митрополиту: «Исполнилось пророчество чудотворца Петра-митрополита о граде Москве, что взыдут руки его на плещи врагов его! Господь наш Исус Христос, истинный Бог наш, излиял на нас, недостойных, великий дар, несказанную милость свою, вотчину нашу — град Полоцк нам в руки дал. И мы благодарим Бога о несказанном даре, который нам был дарован, а тебе, отцу своему и богомольцу Макарию, и всему освящённому собору, и всему православному христианству на ваших многих прилежных молитвах челом бью. И ты бы, отец наш и богомолец Макарий, и весь освящённый собор, и всё православное христианство пожаловали и впредь молили Господа нашего о благосостоянии святых божиих царств и о устроении земском, а возвысил бы Господь род христианский и даровал бы свыше нам и всему православному христианству победу на все видимыя и невидимыя враги наши, и православное бы христианское царство расширил и подаровал бы тишину и мир со всеми странами, и изобильство во всём, а нам бы со царицею и детям нашим, и тебе, отцу нашему и богомольцу, и братии нашей, и всему православному христианству душевное спасение и телесное здравие».

Посланы были также грамоты в Кириллов монастырь на Белоозеро, в Троицко-Сергиев, в Соловецкий, в Иосифо-Волоколамский, в суздальский Спасо-Евфимьевский, в костромской Ипатьевский и в иные монастыри — с просьбой молиться и радоваться великому подвигу государеву, очистившему церкви святые от иконоборцев люторей и остальных христиан в православие собравшему.

Посланы были памятные грамоты в Новгород и Псков — древнейшие вотчины русские, возвещавшие, что ещё одна древняя русская вотчина — Полоцк — в руке государевой.

Поскакал сеунч — вестник победы — и в Крым, к Девлет-Гирею: Иван торопился прежде всего и прежде всех известить о своей победе крымского хана, с которым ему непременно нужно было договориться о мире, чтобы получить возможность для ещё более решительного наступления на Литву, против которой он смог бы тогда двинуть и то своё войско, которое сейчас вынужден был держать на южных рубежах. Весть о взятии Полоцка могла лучше всего поспособствовать получению от хана шертной[115] грамоты, и Иван не хотел медлить…