ПЕРЕГОВОРЫ МЕЖДУ СЕВЕРОМ И ЮГОМ, 1632–1633
После поражений лета 1632 года испанская власть на юге была настолько ослаблена, что Изабелла не могла более противостоять давлению со стороны южных провинций по поводу созыва Генеральных Штатов. Южные Генеральные Штаты собрались надлежащим образом в сентябре в Брюсселе, и это был их последний созыв под властью испанцев. Большая часть провинциальных делегаций требовала немедленных переговоров об окончании войны, дабы «уберечь» южные провинции и католическую веру{1653}. Делегация брюссельских Генеральных Штатов под предводительством герцога Арсхота и архиепископа Мехеленского встретилась с «полевыми депутатами» северных Генеральных Штатов в Маастрихте, предложив обсудить мир на основании полномочий, данных Изабелле Филиппом IV в 1629 году. На самом деле Филипп IV и Оливарес никогда не давали согласия на переговоры, которые Изабелла была вынуждена теперь разрешить, и тайно отменили полномочия, данные ей в 1629 году. Оливарес всегда рассматривал последующие переговоры между двумя Генеральными Штатами как узурпацию королевской власти, которая представляла страшную угрозу испанской короне, и сразу же принялся подрывать их{1654}. Но военное положение Испании в Нидерландах было настолько слабым в тот момент, что и он, и король фактически не имели другого выбора, кроме как дать свое показное согласие, до тех пор, пока не появится возможность послать сильное подкрепление. Во время переговоров 1632–33 годов Оливарес был больше обеспокоен восстановлением испанской власти на юге, чем поиском соглашения с голландцами.
Фредерик-Хендрик, напротив, стремился воспользоваться случаем и втянуть южные провинции в переговоры в Маастрихте, пока его армия еще была при нем. Следовательно, он хотел, чтобы голландские провинции дали свое согласие на немедленные переговоры о полном мире. Гелдерланд, Оверэйссел и Утрехт не представляли проблемы, как традиционно мирные провинции, и люди Фредерика-Хендрика получили разрешение за считанные дни{1655}. Но Зеландия, Фрисландия и Гронинген снова отказали, и, как и раньше, в Штатах Голландии царил раздор. Делегированные Советы написали в городские советы с просьбой ответить как можно быстрее, в течение трех дней. Все арминианские города так и сделали, равно как и рыцарство, согласно пожеланиям Фредерика-Хендрика. Но в то время как лишь Лейден напрямую отклонил переговоры{1656}, остальные контрремонстрантские города (за исключением Горинхема (Горкума) и Пюрмеренда, которые ранее голосовали с последними по вопросу о ремонстрантских собраниях, но теперь были на одной стороне с Амстердамом, Роттердамом и Дордрехтом в мирных переговорах) готовы были позволить делегатам Генеральных Штатов в Маастрихте лишь выслушать предложения брюссельских Генеральных Штатов, не более того.
Препятствия для немедленных переговоров в Маастрихте оказались непреодолимыми, поскольку Фрисландия, Гронинген и Зеландия, а также голландские контрремонстрантские города настаивали, что они в любом случае будут вести переговоры только в форме «Штаты против Штатов», без участия короля Испании{1657}. По мнению штатгальтера и арминианских городов это было бесполезно, поскольку очевидно, что не могло быть мира, если испанская корона не станет в нем одной из сторон, в то время как для Амстердама было жизненно необходимо участие Испании, ведь одной из главных целей города было восстановление торговли с Пиренейским полуостровом, через Испанию, с Испанской Америкой.
Лишь в ноябре (в этом месяце в Амстердаме родился Спиноза), голландские Генеральные Штаты согласились на переговоры. Они начались в Гааге в декабре. Адриан Паув (сын Рейнира) занял пост пенсионария Голландии вместо Якоба Катса в апреле 1631 года и, будучи приемлемым кандидатом как для арминиан, так и для контрремонстрантов, возглавил голландскую делегацию. Другими ключевыми участниками переговоров были Ван ден Баухорст, Бомон и Йохан де Кнёйт, представитель Фредерика-Хендрика как «первого дворянина» зеландских Штатов. На этом этапе штатгальтер хорошо ладил с Паувом{1658}.
Голландская сторона представила многочисленные предварительные условия для мира, включая (по настоянию контрремонстрантских городов) требование, что реформатская Церковь будет разрешена в южных провинциях. Изначально между сторонами наблюдалось значительное расхождение во взглядах, но постепенно, по прошествии зимы, обе начали уступать, отказываясь от многих из своих первоначальных требований. Конечно, южная делегация, как более слабая сторона начала с меньшего и уступила больше. Единственным условием, по поводу которого они были непреклонны, — по настоянию Изабеллы и зная, что иначе король Испании точно не примет никакого соглашения, которое они подпишут, — было обязательное освобождение той части Бразилии, которую Вест-Индская компания завоевала в 1630 году. В обмен на это, брюссельская ассамблея и предложила Бреду денежную компенсацию Вест-Индской компании{1659}. Требования голландцев были более многочисленными, хотя арминианские города, жаждущие мира, и штатгальтер добились того, что многие из них вскоре были забыты. Но по мере того как Паув и его коллеги выбрасывали за борт все больше требований из первоначального списка, контрремонстрантская партия становилась все более взволнованной. Зеландцы были возмущены, когда миролюбивые голландские города предложили опустить требование смешанной администрации фламандских морских портов, которое было выдвинуто для уверенности в том, что пошлины и налоги в этих портах в мирное время будут соответствовать тем, что были установлены на реке Шельде, таким образом, предотвращая отвлечение зеландской транзитной торговли в сторону фламандского берега{1660}. В апреле 1633 года Паув представил гораздо более скромный список пожеланий, чем тот, который изначально был предъявлен южной стороне. Однако на эти условия в Генеральных Штатах согласились лишь четыре провинции из семи — вопреки возражениям Зеландии, Фрисландии и Гронингена, — и в то же время нарастало неодобрение со стороны контрремонстрантских городов Голландии и Утрехта. Провинциальные Штаты Утрехта поддержали Фредерика-Хендрика и голландских арминиан, причем рыцарство и малые города взяли верх над непримиримо контрремонстрантским столичным городом{1661}.
Но хотя голландцы значительно умерили свои изначальные требования, они по-прежнему настаивали на присоединении всей крупной территории Мейерей (см. карту 10), которую Арсхот и Штаты Брабанта хотели оставить за югом, — утверждая, что она юридически является зависимой от Хертогенбоса. Кроме того, они потребовали Бреду и Гельдерн тарифные гарантии и, учитывая отказ Испании признать завоевания Вест-Индской компании в Бразилии, ограничение мира территорией Европы, чтобы война в Индиях продолжалась. В течение всех этих месяцев Фредерик-Хендрик заявлял о своем нейтралитете (как и в 1629 году) в отношении главного вопроса, отказываясь делать в ассамблеях заявление, хотел ли он заключить мир или нет. Однако весной 1633 года было не менее ясно, чем в 1629–30 годах, что штатгальтер вместе с арминианскими городами прилагал все усилия, чтобы достичь окончания войны{1662}. Республика была теперь в безопасности. После шведского вторжения в Германию в 1630 году, влияние Габсбургов в центральной Европе сильно уменьшилось. Франция под управлением Ришелье всё более открыто оспаривала у Испании господство в Европе. С точки зрения Фредерика-Хендрика и арминианских городов, Соединенные Провинции могли спокойно почивать на лаврах, наслаждаясь плодами предыдущих успехов и получать выгоду от нарастающих конфликтов между Францией и Испанией, а также Швецией и императором. Во время напряженной встречи в апреле зеландская делегация в Генеральных Штатах упрекнула принца Оранского за излишнюю предрасположенность к миру и игнорирование интересов Зеландии. Фредерик-Хендрик подтвердил, что он поддерживает мир, если будет достигнуто достойное и надежное соглашение{1663}; но он пообещал, что не станет жертвовать ни существенными интересами «государства», ни зеландскими интересами в частности — указание на тарифы во фламандских морских портах. К июню 1633 года переговоры были на грани срыва. Арминианские города требовали новые уступки ради мира. Это вынуждало принца определиться с тем, как далеко он готов пойти вместе с голландскими «арминианами». Он сообщил, что по его мнению, для заключения мира другая сторона должна уступить по трем основным пунктам: вся территория Мейерей, тарифные гарантии и завоевания Вест-Индской компании в Бразилии.
КАРТА 10. Статпс-Брабант после 1629 г.
В этот момент, в первый раз в бытность Фредерика-Хендрика штатгальтером, между ним и «арминианскими» городами образовался существенный разрыв{1664}. Поскольку Амстердам, Роттердам и Дордрехт так сильно стремились, по коммерческим причинам, к достижению согласия, они были готовы к более серьезным, чем штатгальтер, уступкам, ради заключения мира. До этого, с сентября 1632 по июнь 1633 года, рыцарство, Амстердам и Роттердам имели солидное большинство в Штатах Голландии и подталкивали закоренелые контрремонстрантские города — Харлем, Лейден, Гауду и Энкхёйзен — к одной уступке за другой{1665}. На этом этапе арминиане обладали большинством в Штатах Голландии и Утрехта, отчасти благодаря поддержке штатгальтера. Затем, летом 1633 года, по причине споров вокруг Мейерей, фламандских портов и Бразилии, большинство партии мира распалось. В августе Оранский дистанцировался от Амстердама и «арминиан», объявив в Генеральных Штатах, что если брюссельская ассамблея не примет три его условия в течение месяца, переговоры придется прекратить{1666}. До августа 1633 года Ришелье не видел особого смысла уговаривать Фредерика-Хендрика объединиться с Францией против Испании. В марте 1633 года французский посол в Гааге подтвердил, что принц определенно поддерживал идею соглашения с Испанией. Лишь в конце лета 1633 года французские дипломаты заметили признаки существенных изменений в основании голландской политики{1667}. Неожиданно Фредерик-Хендрик перестал быть глух к авансам французов и шведов.
Возможность разрыва между штатгальтером и голландскими «арминианами» была на горизонте по крайней мере с июня, когда амстердамский городской совет решил настаивать на эвакуации Бразилии — при условии выплаты Испанией компенсации Вест-Индской компании, — чтобы не позволить процессу достижения мира потерпеть крах{1668}. Роттердам и Дордрехт также указали своим делегатам в голландских Штатах согласиться на дальнейшие значительные уступки, чтобы закончить эту «горестную и тягостную войну», подразумевая, что они тоже готовы оставить Бразилию{1669}.
К августу голландским городам пришлось решить, как поступить с советом штатгальтера о прекращении переговоров с брюссельскими Генеральными Штатами в случае, если три его условия не будут приняты. Харлем, Лейден и малые города приняли совет Фредерика-Хендрика. Но Амстердам отверг его, так же сделал Роттердам, чей городской совет настаивал, что переговоры нельзя бросать и что «с помощью Всевышнего путь к миру будет найден»{1670}. В этот момент разразилась яростная ссора между штатгальтером и Адрианом Паувом, который был на одной стороне с Амстердамом и Роттердамом в желании продолжать переговоры{1671}. К большому удовлетворению французов, разлад между принцем и «мирными» городами больше невозможно было скрыть, и это полностью изменило направление голландской политики. К ноябрю Оранский уже активно мобилизовывал своих друзей в Штатах Голландии и Утрехта против «арминианского» блока.
Таким образом, мирные переговоры между двумя Генеральными Штатами превратились в течение осени 1633 года в борьбу между штатгальтером и «арминианской» партией за контроль над голландскими Штатами, а значит, и Республикой в целом. Только с этого момента можно сказать, что голландские «арминиане» снова стали, как и раньше, во времена Олденбарневельта, «партией Штатов» в том смысле, что они выступали за господство Голландии в союзе провинций и преобладание Штатов над штатгальтером. Ситуация, однако, не вернулась в исходную точку 1618 года. Пока Оранский по-прежнему был у руля. Но в очередной раз доминирующий элемент в голландских Штатах был в раздоре со штатгальтером и ортодоксальным кальвинизмом. Еще одним сходством было то, что впервые после падения Олденбарневельта во главе голландских Штатов стоял энергичный пенсионарий, находясь в оппозиции штатгальтеру.
2 декабря 1633 года голландские Штаты голосовали по вопросу о возможном прекращении переговоров с южными Генеральными Штатами. Для Паува это была победа: всего три контрремонстрантских (а теперь еще и «оранжистских») города — Харлем, Лейден и Гауда — и рыцарство, перешедшее на сторону штатгальтера, проголосовали согласно рекомендации принца{1672}. В этот раз все остальные последовали за Амстердамом, Роттердамом и Дордрехтом. Но Оранский одержал победу и в Утрехте, и в Гелдерланде, где его влияние на рыцарство оказалось решающим. 9 декабря в присутствии принца Генеральные Штаты проголосовали — пять провинций против двух — за прекращение переговоров. Как и в 1618 году, штатгальтер при поддержке пяти провинций вступил в конфронтацию с Голландией, которую поддержала лишь одна провинция, на сей раз Оверэйссел{1673}.
Согласно французскому послу, Фредерик-Хендрик колебался не один месяц после его первой стычки с голландскими «арминианами» в августе, прежде чем, в конце концов, перейти на сторону партии войны и контрремонстрантов{1674}. У него были веские причины для сомнений. С 1625 по 1633 год его огромная власть основывалась в основном на расколе в Голландии и союзе с «арминианскими» городами. Он играл на вражде арминиан и контрремонстрантов, используя раскол в Голландии, чтобы сделать себя всеобщим арбитром. У «арминиан» не оставалось выбора, кроме как положиться на его благосклонность и протекцию. Новая ситуация наоборот грозила штатгальтеру неисчислимыми рисками. Паув мог бы получить достаточную поддержку в Штатах Голландии, чтобы серьезно помешать принцу вести дела. Ему стало бы сложнее обеспечивать финансирование для своих военных кампаний, и он мог попасть в чрезмерную зависимость от Франции. До сих пор принц Оранский пользовался поддержкой ремонстрантов и прочих некальвинистов и сталкивался со скрытым неодобрением со стороны контрремонстрантов. Теперь же опасность заключалась в том, что ни один из этих сегментов не собирался оказывать ему безоговорочную поддержку. Одним из тех, кто охладел к нему, был Вондел{1675}. Написав большое количество стихов, прославляющих принца как героя веротерпимости и умеренности, так и войны, вплоть до 1632 года, Вондел подчеркнуто перестал заниматься этим после 1633 года. Даже после смерти штатгальтера в 1647 году Вондел не написал о нем ни слова, и это молчание очень примечательно, ведь самый известный поэт Республики регулярно писал погребальные стихи, восхваляя выдающихся деятелей после их кончины.