ДОРДРЕХТСКИЙ (ДОРТСКИЙ) СИНОД, 1618–1619
С нетерпением ожидавшийся Национальный Синод наконец собрался — в Дордрехте, а не в Амстердаме, как надеялся Паув, — в ноябре 1618 г. С самого начала контрремонстранты намеревались придать ему международный статус, пригласив делегатов от всех реформатских Церквей Европы. За пределами Республики синод имел особое значение для положения Реформатской Церкви в Германии. Голландские участники были разделены на 10 «коллегий», по одной от каждой провинции синода, одной от валлонской Церкви, и десятой от теологического факультета университета{1449}. Среди иностранных коллегий были делегаты от Британии, Швейцарии и Германии. Надеялись, что французская реформатская Церковь также примет участие, но Людовик XIII запретил гугенотам отправить на Синод своих представителей, так что их место было символически отмечено пустой скамьей (см. илл. 13). Иностранные коллегии, особенно британская, ни в коем случае не были простыми зрителями, и принимали активное посредническое участие в ходе заседаний{1450}. Из Британии прибыло шесть официальных делегатов, пять из Англии, и один, Уолтер Балканкал, из Шотландии. Также на Синоде присутствовали десять немецких делегатов, в составе трех делегаций из Пфальца, Гессена и Бремена.
Каждая коллегия изложила в письменном виде свои взгляды по каждому пункту и имела один голос. Председателем собрания был избран Ян Богерман, глава фризской делегации и хорошо известный контрремонстрантский полемист. Синод проходил под наблюдением Генеральных Штатов{1451} и в присутствии 18 политических уполномоченных, одним из которых был Якоб де Витт, отец будущего Пенсионария Голландии. Повестка дня не ограничивалась только проблемой ремонстрантизма, обсуждались многочисленные другие вопросы, в том числе отношения Церкви и государства, процедура назначения проповедников, и, на заключительном этапе (по желанию Якова I Английского), вопрос о епископах и епископальной организации в реформатской Церкви. Еще одной темой была потребность в санкционированной «государственной» Библии, т.е. Голландской Библии, одобренной общественной Церковью и Генеральными Штатами{1452}. К тому времени уже существовало несколько версий Священного Писания на голландском языке. Но Синод придерживался той точки зрения, что следовало выполнить совершено новый, аутентичный перевод с еврейского, арамейского и греческого языков, и назначил группу из шести переводчиков для передачи текста Писания на литературном голландском языке. Государственная голландская Библия стала плодом тщательно выработанного компромисса между брабантцами и голландцами{1453}.
И все же в центре внимания Национального Синода оставалась проблема арминианства. Ремонстрантские проповедники, все еще жившие в Республике — Уттенбогарт бежал на следующий день после ареста Олденбарневельта — выбрали главой своей делегации самого красноречивого оратора, Симона Епископия. Его сопровождали другие виднейшие ремонстрантские проповедники, включая Бернарда Двингло и Яна Корвина, опытного публициста из Лейдена. Знатоки теологии, гадавшие, подчиняться ли арминиане сразу или будут защищать свои взгляды, получили ответ 7 декабря, когда Епископий выступил с внушительной речью, отстаивавшей арминианское вероучение, защищавшее терпимость внутри общественной Церкви, терпимость по всем, кроме самых фундаментальных пунктов, и содержавшее некоторые нелицеприятные намеки на принца Морица. Ремонстранты отреагировали на официальную пропагандистскую кампанию против них тем, что стали распространять слухи о половой распущенности принца. Это придавало вес завуалированным замечаниям о ней, сделанным в официальном контексте. Уттенбогарт, как бывший проповедник в Бинненхофе, был более чем хорошо осведомлен о том, как Мориц преследовал своими домогательствами женщин любого положения, и ремонстранты сознательно сеяли такие разговоры — и обвинения, что принц стремится к верховной власти над Соединенными Провинциями, — чтобы бросить тень на его репутацию и честность намерений{1454}.
Что Национальный Синод осудит Арминия и ремонстрантизм, мало кто подвергал сомнению. Несмотря на это, столь представительное собрание не могло приступить к делу до тех пор, пока не будут тщательно изучены все стороны вопроса. Это было неизбежно для большого международного церковного собора, но создавало определенные неудобства с точки зрения Морица и контрремонстрантов, так как промедление с подавлением ремонстрантизма в Голландии, Утрехте и тех частях Гелдерланда и Оверэйссела, где он имел наибольшее число сторонников, предоставляло ремонстрантам передышку для самоорганизации и ответных действий. Новости о том, что в марте 1619 г. ремонстранты тайно собрали свой сопернический синод в Роттердаме, только увеличили нетерпение контрремонстрантов. В марте Республику сотрясла волна проремонстрантских беспорядков в Роттердаме, Хорне, Алкмаре и Кампене{1455}. Пришлось прислать войска, чтобы восстановить порядок.
Только на 137-м заседании синода в мае 1619 г. было принято постановление, осуждавшее ремонстрантов как еретиков, сеятеле ложных доктрин и «perturbateurs» (нарушителей) мира в государстве и Церкви. Был составлен список арминианских проповедников, вместе с формулой подчинения, которую должны были подписать те, кто готов был отречься от прежних взглядов (сохранив тем самым свои приходы) и остаться в общественной Церкви. Текст формулы содержал торжественное обязательство верности Нидерландскому исповеданию и Гейдельбергскому катехизису и признания актов Национального Синода. Из ремонстрантов, присутствовавших в Дордрехте, только Хенрик Лео, проповедник из Залтбоммела, подписал ее и сохранил свой приход. Те, кто отказался это сделать, были приговорены Генеральными Штатами к изгнанию из Республики. В июне 1619 г. после 180 заседаний, 31 голландский и 28 иностранных теологов, собравшихся в Дордрехте, закончили прения и огласили свои каноны, или «акты», получившие одобрение Генеральных Штатов и провинциальных ассамблей.
В целом в 1619 г. голландские провинциальные и городские власти лишили приходов и права проповедовать около 200 ремонстрантских проповедников{1456}. Из них около 40 были впоследствии реабилитированы после согласия с формулой подчинения. У других 70 или около того были полностью отняты кафедры, однако им позволялось жить в отставке в качестве частных граждан после обещания, что они не будут проповедовать или принимать участие в теологических диспутах. Остальные, те, кто отказался подписать акты Синода или хранить молчание, общим числом свыше 80, были изгнаны из Республики: это изгнание было возложено на Делегированные Советы или Делегированные Штаты соответствующих провинций. Те, кто сумел избежать изгнания и тайно продолжал проповедовать, могли ожидать, что их будут преследовать и, если удастся схватить, бросят в тюрьму.
Тем временем Уттенбогарт, Епископий и их коллеги, укрывшиеся за границей, не собирались складывать оружие. В октябре 1619 г. Уттенбогарт созвал ремонстрантский синод в Антверпене, с разрешения эрцгерцога Альберта, заинтересованного в разжигании распрей внутри голландской Церкви. На антверпенском синоде присутствовало около 40 ремонстрантских проповедников. Они приняли правила и процедуры международной ремонтрантской Церкви в изгнании и вступили в переговоры с датской короной и несколькими немецкими городами, пытаясь добиться разрешения на публичное исповедание своей веры. Датский король разрешил изгнанным голландским ремонстрантам поселиться в новом порту Глюкштадт в Голдштейне, в устье Эльбы, ниже Гамбурга. Антверпенский синод также утвердил планы подпольного ведения проповеди в главных центрах поддержки ремонстрантов в Республике и тайного сбора средств для содержания ремонстрантских проповедников, будь то в Республике или в изгнании{1457}. Эти усилия по организации новой Церкви принесли определенный успех. В течение 1621 г. голландская Ремонстрантская Церковь в изгнании собрала свыше 20000 гульденов в Голландии, преимущественно в пяти городах, где ремонстранты обладали самой массовой поддержкой — Роттердаме, Гааге, Гауде, Алкмаре и Хорне, — но также и в Амстердаме, где с 1617 г. ремонстрантизм также пользовался некоторым влиянием среди населения{1458}. В других местах удалось собрать очень мало, и совсем ничего — в Дордрехте, где ремонстрантизм практически исчез.
Объединившись со своими семьями и несколькими деловыми людьми, часто приходившимися им родственниками, ремонстрантские проповедники в изгнании организовали конгрегации в Антверпене, Ваалвике, Брабантской пограничной деревне, находившейся под властью эрцгерцога (рядом с Хёсденом), Гамбурге, Глюкштадте, Фридрихштадте и Везеле, в герцогстве Клеве, где испанский губернатор (который уже позволил реформатам проводить свои богослужения наравне с католиками){1459} был благосклонно настроен к ним. Но после окончания перемирия, в апреле 1621 г., большинство ремонстрантов в Испанских Нидерландах, не желая, чтобы их заклеймили за пребывание на вражеской территории, покинули страну{1460}. Многие эмигрировали в северо-западную Германию; Уттенбогарт и Епископий, как и Гроций, перебрались во Францию.
До 1618 г. влияние ремонстрантизма было широко распространено в Голландии, и никоим образом не ограничивалось крупными городами. Ремонстрантизм имел сильные позиции также в Утрехте, и, после 1619 г., Ремонстрантская Церковь в изгнании сумела сохранить общины, существовавшие в Утрехте, Амерсфорте, Вик-би-Дуурстеде, а также в деревнях Вуденбург и Бунсхотен{1461}. Кроме того, по-прежнему оставались локальные очаги ремонстранской поддержки в Оверэйсселе, округе Неймеген, и в Доккуме, во Фрисландии. Также Ремонстрантская Церковь в изгнании располагала определенным количеством проповедников исключительно высокого интеллектуального и морального уровня. Но хотя ей удавалось поддерживать связи с основными центрами ремонстрантизма в Республике, это было намного сложнее делать — либо из-за границы, либо из крупных центров в Республике — со многими небольшими городами и деревнями, где до 1619 г. ремонстрантские проповедники обзавелись последователями. Таким образом, было бы неверно утверждать, что контрремонстрантские гонения 1618–21 гг. оказались неэффективными. Напротив, в нескольких случаях они нанесли тяжелый удар по ограниченным ресурсам Ремонстрантской Церкви в изгнании и уменьшили число ее сторонников за пределами крупных городов Голландии.
Подавление ремонстрантизма его противниками после 1619 г. было далеко не жестоким. Но оно было решительным и реальным. Ремонстранским проповедникам, которые бросили вызов Штатам и продолжали вести подпольную работу в Республике, часто недоставало смелости и упорства. Ян Гревий, соперник Боэция в Хёсдене, после антверпенского синода вернулся на родину и тайно объехал Оверэйссел и Гелдерланд. Остановившись на месяц в Кампене, он провел 11 тайных молитвенных собраний в различных частных домах, каждый раз проповедуя примерно перед двенадцатью «братьями». Чтобы не навлечь на себя подозрений, он и его тайная паства расходились, распевая псалмы{1462}. Но в конечном счете он был схвачен, предстал перед судом и брошен в тюрьму. Позднее он сумел бежать, и поселился в Гамбурге; но после долгих лет скитаний и лишений он пал духом и отказался от борьбы. Также поступали и другие. Томас Госвиний, ведущий ремонстрантский проповедник в Кампене, из-за нескончаемых репрессий сдался в 1623 г. Он подписал подчинение актам Дордрехтского синода и вернулся к частной жизни. Трудности и измены бывших сподвижников подорвали моральный дух ремонстрантов. Не многие обладали решимостью лейденского проповедника (валлонского происхождения) Паше де Фейне, который также присутствовал на антверпенском синоде и тайно вернулся в Республику. Эта легендарная личность действовала во многих частях Южной Голландии, проповедуя в деревнях Вармонда, Угстгеста и Зутермера, как и в городах{1463}. Холодным зимним днем в Гоуде он произносил проповедь под открытым небом, стоя на санях с запряженной в них лошадью, на замерзшем канале, и стремительно умчался по льду, прежде чем преследователи сумели его схватить. Ремонстрантизм сохранил заметное влияние в жизни голландцев, но постепенно становился маргинальным течением, угасшим во многих городах, где прежде обладал поддержкой.