УРБАНИЗАЦИЯ

На протяжении Позднего Средневековья в Европе было два центра коммерческого и промышленного развития, в которых процессы урбанизации протекали намного быстрее, чем в остальной части континента — северная Италия и Нидерланды. К 1300 г. южные Нидерланды были высоко урбанизированной областью, где проживало также многочисленное сельское население и которая — наряду с северной Италией, Парижским бассейном и южной Англией, — была также, в целом, одной из самых густонаселенных частей Европы. Это положение сохранялось и в 1500 г. Напротив, северные Нидерланды были в 1300 г. сравнительно малонаселенной областью, но к 1500 г. заняли уникальное положение: общая плотность населения здесь оставалась сравнительно низкой, но зато необычно большая доля их жителей проживала в городах.

В совокупности, общая численность населения территории, соответствующей позже Нидерландской Республике (включая северный Брабант), в 1500 г. составляла около одного миллиона человек^{358}. Но за этим довольно скромным итогом скрывается совершенно разная структура. Хотя наиболее развитые города севера — Утрехт, Дордрехт, Лейден и Амстердам — еще не могли сравниться по количеству жителей с полудюжиной крупнейших городов южных Нидерландов, он представлял собой самый урбанизированный регион в Европе по части соотношения городского и сельского населения^{359}. К 1560 г., когда навалочная торговля с Балтикой достигла своего апогея, Амстердам начал соперничать с Мехеленом или Брюгге, хотя все еще значительно уступал по численности населения Антверпену, Брюсселю или Генту (смотри таблицу 3). На севере Нидерландов, с учетом Мидделбурга и Хертогенбоса, к 1550 г. насчитывалось не менее 12 городов с более чем 10000 жителей — достойное внимания количество, учитывая сравнительно небольшую численность населения области в целом^{360}. В этих 12 городах проживало в целом около 182 000 человек. Но поразительно, что совокупное население пяти из них, расположенных в провинции Голландия, составляло только 80000 человек, или чуть меньше половины от общей численности населения всех 12 городов вместе взятых. Примерно половина голландского населения проживала в городах^{361}. Но этот феномен высокого удельного веса городского населения никоим образом не был ограничен только Голландией. Другие части — большинство частей — северных Нидерландов также были высоко урбанизированными. В конце XV в. в одних только трех больших городах Оверэйссела проживало 38% населения провинции, а вместе с малыми городами этот показатель составлял около 52%^{362}. Кроме Дренте, ни одну другую провинцию севера нельзя было назвать преимущественно сельской в том смысле слова, который был применим к большей части тогдашней Европы. Даже во Фрисландии, самой аграрной провинции после Дренте, приблизительно 20% населения проживало в одиннадцати, обладавших признанным статусом, городах провинции^{363}.

С другой стороны, если Фрисландия и Брабант были густо усеяны деревнями и имели большое крестьянское население, то на севере этот тип жилья — деревни, жители которых занимались сельским хозяйством, — представлявший собой обычную среду обитания европейцев того времени, получил довольно слабое распространение. Не только доля населения, проживавшего в сельской местности, была здесь сравнительно ниже, но и значительная его часть проживала на изолированных фермах или же, как мы показали выше, в деревнях, но зарабатывала себе на жизнь судоходством, речными перевозками, рыболовством и добычей торфа, а не земледелием. Таким образом, именно небольшое количество деревень и на редкость высокое соотношение городов к деревням, а не размер городов как таковых, являлись причиной того, что север Нидерландов был более высоко урбанизированной областью, даже накануне Восстания, чем какая-либо другая часть Европы.

На протяжении следующих 150 лет эта характерная особенность нидерландского общества стала еще более выразительной^{364}. В 1500 г. север был заметно, но не намного более урбанизированным, чем юг. После Восстания разрыв между ними увеличился, также как по сравнению с Англией, Францией и Италией (смотри таблицу 4). К 1600 г. более чем один из четырех нидерландцев жил в городе с населением свыше 10000 человек, тогда как в Англии аналогичный показатель для того периода составлял менее чем 1:10^{365}.

Таблица 3.

Население главных городов Нидерландов, 1300–1560 гг. (приблизительные данные)^{366}

Таблица 4.

Урбанизация в Нидерландах и Британии, 1375–1800 гг.^{367}

Динамизм севера в XVI в. был особенно очевиден по быстрому росту его приморских городов, а также Утрехта и Гронингена, и увеличению численности сельского, но не занятого в аграрной сфере пролетариата^{368}. Хотя скорость процесса урбанизации менялась от города к городу, в Нидерландах, в отличие от Англии, Парижского бассейна и центральной Испании, урбанизация не была сосредоточена в одном месте, создавая метрополию, окруженную большим числом мелких городов и деревень. В этом отношении север страны снова занимал уникальное положение, даже по сравнению с Южными Нидерландами или Северной Италией, где не существовало единственной метрополии, но было несколько очень крупных городов, политически и экономически доминировавших в регионе с четко обозначенными границами. На севере Нидерландов скорее было много городов среднего размера, чем несколько крупных городов, ни один из которых, даже Амстердам или Утрехт, не обладал тем контролем над окружающей территорией, который осуществляли Брюгге, Гент и Антверпен над своими округами. Крупнейшим городом в Голландии, согласно переписи 1514 г., был Лейден с его 12 500 жителями — город, который никак нельзя отнести к числу особенно больших. Но в этой же провинции были еще четыре города сопоставимого размера — Амстердам (12 000 человек), Харлем (11 500 человек) и Делфт (10 500 человек)^{369}. Это отсутствие настоящего города-метрополии до начала Восстания и неравномерность распределения городского населения, особенно в Голландии, были обстоятельством первостепенного значения для последующего развития Нидерландского государства и общества, так как оно свидетельствовало о широком рассредоточении богатства и экономических активов, являвшихся неотъемлемой частью навалочной торговли, речных перевозок и промысла сельди, и о зависимости главных центров от большого количества перевалочных баз и вспомогательных складских узлов.