КАТОЛИЧЕСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

Успехи католического возрождения и прогресс конфессионализации заметно отличались в той или иной местности. Верность католицизму в Республике (за исключением земель Генералитета) в XVII и XVIII вв. была на редкость неравномерной, отражая ту решающую роль, которую играли местные политические обстоятельства в оформлении процессов конфессионализации в первые полвека после Революции, когда население посредством убеждения и обучения выходило из состояния первоначальной духовной растерянности. В таких городах, как Утрехт, Харлем, Хорн, Алкмар, Амерсфорт и (на более позднем этапе) Амстердам и Роттердам, где политические условия позволяли трудиться, не скрываясь, существенному числу католических священников, сохранились численно крупные католические меньшинства. Напротив, католицизм оставался слабым там, где священникам было сложнее жить и поддерживать контакт со своей паствой.

Первоначально Восмер сделал основными центрами своей деятельности в качестве генерального викария (1583–1614 гг.) Делфт и Утрехт^{1180}. Позднее, после того, как Штаты Голландии, обеспокоенные его контактами с Брюсселем, приказали в 1602 г. арестовать его за измену, он перенес свою штаб-квартиру в Кельн. В течение следующих лет главными центрами голландского католицизма стали Утрехт и Харлем: в Харлеме в 1609 г. проживало 7 из примерно 70 священников, действовавших под патронатом Голландской католической миссии. Преемник Восмера, Филипп Ровений (1574–1651) первоначально работал в Олдензале, находившемся тогда под властью испанцев. Первая его попытка обосноваться в самой Республике, в Утрехте в 1621 г., окончилась неудачей, и он вернулся в Олдензал. Только смягчение религиозной обстановки во время правления штатгальтера Фредерика-Хендрика (1625–47) — который в 1627 г. выдал ему охранную грамоту — позволило генеральному викарию в конечном счете создать постоянную базу для католицизма в Утрехте. Здесь он жил в доме знатной дамы католического вероисповедания, Хендрики ван Дёйвенворде.

Годы Перемирия стали решающей фазой в консолидации Голландской миссии (Missio Hollandica), укрепив связи между Республикой и соседними землями. Восмер основал первый коллегиум для подготовки будущих священников Голландской миссии, названный в честь свв. Виллиброрда и Бонифация, в Кельне в 1613 г. Но второй коллегиум, открытый в 1617 г. Ровением, находился уже в самой Голландии, в Лёвене. Впоследствии он и стал главным центром. Образ св. Виллиброрда и его роль в первоначальном обращении северных Нидерландов в христианство служили вдохновляющим стимулом для слушателей, напоминая тем, кого они желали обратить, или чья католическая вера нуждалась в духовной поддержке, что католицизм был изначальным христианским вероисповеданием этой страны и в течение многих столетий — верой их предков^{1181}.

Ровений, истинный организатор возрождения голландской католической церкви, избрал своей резиденцией Утрехт за его центральное положение и большое количество бывших регентов и дворян в городе и за его пределами, которые поддерживали старую веру, а также потому, что Утрехт исторически являлся духовным центром Северных Нидерландов. Необычная концентрация богатых мирян-католиков означала, что в городе и его окрестностях могли найти пристанище много священников. Основная фаза роста голландского католицизма на севере пришлась на 1609–1630-е гг. За этот период количество священников Голландской миссии увеличилось с 70 человек в первые годы XVII в. до 482 в 1638 г. — максимальная величина, на которой оно оставалось в течение нескольких десятилетий до незначительного сокращения в конце XVII–XVIII вв.^{1182} В 1775 г. Миссия насчитывала 420 священников. Однако не все священники в составе Миссии (деятельность которой не распространялась на Брабант и Фландрию) трудились на голландской почве, так как значительная часть из них вела работу в Клеве-Марке — где открытое посещение католических церквей пользовалось терпимостью, — Лингене и других окрестных немецких областях, которые также входили в сферу ответственности Миссии. Более того, распределение тех, кто работал на голландской территории, было и оставалось неравномерным. Наиболее высокой была их концентрация в Утрехте. Уже в 1616 гг. в городе жило 40 священников, свыше четверти от общей их численности в Соединенных Провинциях^{1183}. Из 184 священников, постоянно проживавших в голландских городах в 1629 г., четвертая часть (46 человек) жили в Утрехте (см. табл. 20). В нескольких городах постоянно жило всего по одному священнику или же таковые вовсе отсутствовали. 

Таблица 20.

Католические священники, жившие в голландских городах в 1629 году.^{1184}

(Город … Священники)

Утрехт … 46

Амстердам … 30

Харлем … 20

Лейден … 8

Хорн … 8

Роттердам … 7

Алкмар … 7

Амерсфорт … 6

Гаага … 5

Делфт … 5

Гронинген … 4

Дордрехт … 3

Зволле … 2

Арнем … 2

Зютфен … 2 

В принципе, все семь провинций придерживались общей церковной политики. Голландская реформатская Церковь была официальной Церковью, находившейся под защитой и покровительством светских властей, а католицизм был запрещен. Точно так же под запретом находилось католическое богослужение. Но на практике антикатолические декреты приводились в исполнение с разной степенью строгости и неодинаковым образом. Почти на всей территории семи провинций — в отличие от земель Генералитета — католическое население было сравнительно небольшим меньшинством. Единственными городами на территории Республики, где католики были или стали большинством, были те, которые вернулись под испанский контроль, по крайней мере, во время решающей начальной фазы конфессионализации, до 1621 г., и в которые имели свободный доступ католические миссионеры, базировавшиеся в южных Нидерландах или владениях князя-епископа Мюнстерского. Так, главные города Статс-Брабанта — Бреда, Граве и (после 1629 г.) Хертогенбос — в XVII и XVIII вв. стойко хранили верность католицизму. Точно так же католицизм имел сильные позиции в Твенте, на восточной окраине Гелдерланда и в южном Неймегене. Несмотря на это, за исключением части Твенте и отчасти сельской местности Утрехта (где оставалось исключительно высокое количество деревень с преимущественно католическим населением)^{1185}, в пределах собственно Семи Провинций не было ни одного в сколько-нибудь значительной степени католического региона. Генералитетские земли, естественно, представляли совсем иную картину. 

Таблица 21.

Католическое население городов Голландии и Утрехта, 1616–1656 гг.^{1186}

Кроме того, если в Голландии и в Утрехте существовали округа, где встречались крупные католические меньшинства, то в Республике были и такие территории, где католики почти полностью отсутствовали. В конце XVI и первой половине XVII в. едва ли хоть один священник смог обосноваться в Зеландии и на островах Южной Голландии, и католическое население в этих краях было низведено к ничтожному меньшинству. В Мидделбурге, крупном городе, насчитывавшем в 1622 г. свыше 30000 жителей, численность католической общины в 1616 г, составляла около 150 человек, или менее чем 0,5% (см. табл. 22). Во Влиссингене, Вере, Зирикзе и Толене почти совсем не было католиков. В Рим из Утрехта сообщалось в 1635 г., что ни один католический священник не жил в то время во Влиссингене или Вере: «quia paucissimi ibi Catholici» («ибо там очень мало католиков» (лат,) — прим. пер. )^{1187}. Только в Гусе и его окрестностях, местности, более доступной для католических миссионеров из Брабанта, чем большая часть Зеландии, уцелело несколько более существенное католическое меньшинство.

Таблица 22.

Католическое население городов за пределами Голландии и Утрехта, 1616–1656 гг.^{1188}

Регенты Голландии и Утрехта, в общем и целом, в церковных вопросах проявляли больше снисходительности, чем регенты других провинций, и в крупных голландских городах, а также в Утрехте и Амерсфорте, преобладала тенденция к постепенному росту католического населения^{1189}. Но были и голландские города, преимущественно небольшого размера, такие как удеватер, Схонховен, Эдам и Бриль, но также и Энкхёйзен, где политика нетерпимости, проводившаяся до и после 1618 г., привела к противоположной тенденции, и католическое население стало заметно убывать. В целом же, наиболее характерной за пределами Голландии и Утрехта была тенденция к стагнации (или уменьшению).

Перспективы сохранения и развития католицизма в первую очередь зависели от того, могли или нет священники постоянно жить в той или иной местности, и имели или они туда легкий доступ^{1190}. Там, где это было трудно или невозможно, поддержка католицизма не только не удерживала достигнутых позиций, но и быстро убывала. Несмотря на то, что Гронинген, например, был до 1594 г. главным оплотом роялизма и католической веры на севере и пристанищем для беглого духовенства со всех северных провинций, католицизм в этом городе пришел в упадок под гнетом жестко нетерпимой политики нового городского совета, который всемерно препятствовал собраниям католиков, как и собраниям меннонитов и лютеран. Указ («плакат») от 1601 г., запрещавший анабаптистское богослужение, предусматривал также тюремное наказание и изгнание для католических священников и денежный штраф для мирян, посещавших мессы. В начале XVII в. священники в Гронингене постоянно подвергались гонениям, и в 1629 г. в городе их оставалось всего четыре человека^{1191}. Даже много позже городской совет не желал терпеть в стенах города больше горстки священников. Соответственно, по контрасту с Утрехтом и главными городами Голландии, в Гронингене католическое население быстро уменьшалось.

Несомненно, в таких городах, как Утрехт и Амерсфорт в начале и середине XVII в. продолжали существовать крупные католические меньшинства, доходившие до 1/3 населения или даже больше. Но такая ситуация была, скорее, редким исключением. В большинстве крупных и малых городов католическое население составляло менее 10%, и даже католическая община, число прихожан которой достигало 15%, как в Харлеме около 1620 г., считалась необычно большой^{1192}. Харлем был исключением не только потому, что он снова подпал под власть испанцев в 1573–77 гг., ставшие временем решительной католической реставрации в городе, но и потому, что в нем, как в Утрехте и Амстердаме, значительная часть видных горожан, бывших регентов, по-прежнему придерживалась старого вероисповедания^{1193}.

Одним из наиболее важных факторов, определивших исход конфессионального соперничества в начале XVII в., как отмечал Ровений, было воздействие теолого-политической розни, все больше разделявшей городские муниципалитеты к 1609 г.[87] Города, выделявшиеся своими «вольнодумными» тенденциями в конце XVI в., позволяли католическим священникам жить и проповедовать свою веру без особых препятствий. Другие города после 1609 г. приняли сторону арминианства в ходе нараставшей церковно-политической борьбы. Поддержка арминианства означала склонность к более толерантной политике. Так, Утрехт (с 1588 г.), Лейден, Харлем, Роттердам, Хорн, Алкмар и Гауда, классические «свободомыслящие» города конца XVI в., после 1609 г.^{1194} стали поборниками ремонстрантизма и отличались большей терпимостью к католикам и другим религиозным меньшинствам, чем их соперники. Соответственно, в этих городах существовали значительные группы католических священников, а численность католических общин неуклонно росла. Католическое население Гауды, одного из тех городов, которые наиболее решительно встали на защиту ремонстрантизма, выросло с первоначальных 500 человек (менее 10% общего населения города) в 1580-х гг. до примерно 3000 к 1622 г. (около 20%)^{1195}.

Напротив, города, управлявшиеся теми, кого католическая верхушка называла «гомаристами», т.е. городскими советами, противостоявшими Олденбарневельту и арминианам, были менее гостеприимны к священникам, всячески препятствовали католической деятельности и имели намного меньшее католическое население. В Голландии к их числу относились Дордрехт, Энкхёйзен, Эдам и (до 1622 г.) Амстердам^{1196}. Амстердам являлся, в некотором смысле, исключением, будучи столь крупным городом с существенным католическим меньшинством. Как говорилось в отчете католического духовенства от 1617 г., «хотя католики в Амстердаме не обладают такой свободой, [как католики Харлема], здесь их много»^{1197}. Тем не менее в относительном выражении в Амстердаме в первой четверти XVII в., когда город находился под контролем «гомаристов», было намного меньше католиков, чем в Харлеме, Лейдене, Алкмаре или Гауде. Только после падения режима контрремонстрантов католическое население Амстердама выросло до 10%, достигнув величины в 15% не раньше середины столетия[88]. Дордрехт был непоколебимо «гомаристским» городом и имел малочисленную католическую общину, объединявшую в своих рядах, по оценке католических верхов, около 600 человек в 1617 г., или около 4% населения^{1198}.

Католическое меньшинство в голландских городах было не столь велико, как часто предполагалось. 15%-й показатель для католического населения в первом десятилетии XVII в. был скорее исключением, чем правилом. Тем не менее католическое присутствие в Голландии и в Утрехте, как в сельской местности, так и в самих городах было намного более существенным, чем в большей части остальных Соединенных Провинций^{1199}. В Голландии и Утрехте, двух провинциях, где ремонстрантизм в 1609–18 гг. набирал силу, еще с 1580-х гг. преобладала либеральная политика по отношению к католическому миссионерству. Собственно, католическое возрождение в основном и ограничивалось этими двумя провинциями. В отношении католическо-протестантского равновесия Утрехт представлял резкий контраст с другими внутренними провинциями. «Четверть» Неймегена служит единственным примером территории за пределами Голландии и Утрехта, которая не вернулась после 1591 г. под испанский контроль и вместе с тем являлась ареной прогрессирующего возрождения католицизма. Не случайно, что за пределами Голландии и Утрехта только этот округ после 1618 г. оказался наиболее восприимчив к идеям ремонстрантизма.

Невозможно отрицать, что в восточных провинциях и Фрисландии многие дворяне и бывшие регенты оставались католиками. В Голландии дворяне, сохранившие католическую веру, подобно сеньорам Вассенара, часто позволяли священникам подолгу гостить в своих резиденциях. Сеньоры Рона после 1621 г. постоянно держали в своем замке иезуитов. Дворянство в других провинциях следовало их примеру. Католические священники, объезжавшие Фрисландию, останавливались в имениях католических ветвей семейств Камминга, Декема, Херема, Сиккама, Тадема, Айлва, Бурмания и Схелтема^{1200}. Но во внутренних провинциях, как отмечал Ровений в своем отчете в Рим, это ценное преимущество было во многом сведено к минимуму жесточайшей антикатолической политикой провинциальных властей, в которых доминировали коллегии Делегированных Штатов. Здесь дворяне-католики не имели влияния, Штаты находились под контролем дворян, безоговорочно преданных реформатской церкви. Даже несмотря на то, что они находились ближе к территории, контролируемой испанцами или князем-епископом Мюнстера, католическим священникам было труднее жить и работать в восточных провинциях (за исключением крайних восточных пределов), чем в Голландии или Утрехте.

Преследования католицизма приняли наибольший размах, согласно католическим источникам, около 1620 г. во Фрисландии и Зеландии. «Status Frisiae satis est miserabilis» («Состояние Фризии весьма плачевное» (лат.) — прим. пер.), гласила жалоба в одном отчете от 1616 г.^{1201} Но положение дел в Оверэйсселе и Гелдерланде, с католической точки зрения, было немногим лучше, а в Гронингене — как будто бы еще хуже. Количество католических священников, постоянно живших в Гронингене, Оверэйсселе (за вычетом Твенте) и Гелдерланде, вероятно, уступало даже тем девятнадцати, что жили тогда же во Фрисландии. Нельзя сказать, чтобы в конце XVI — начале XVII вв. протестантизм пустил глубокие корни во Фрисландии и во внутренних провинциях. Напротив, ситуация была не менее шаткой, чем в Голландии и Утрехте. В иезуитском отчете от 1616 г. население Фрисландии разделено на четыре категории: реформаты, меннониты, католики и «politici» (вольнодумцы), последняя из которых была далеко не самой малочисленной. Это сулило благоприятные возможности. Но католические миссионеры, пытавшиеся работать во Фрисландии, неизменно сталкивались с враждебным отношением и противодействием провинциальных властей, особенно гритманов, в сельской местности. Все же во фризских городах отмечался определенный рост католического населения. Существовали значительные католические меньшинства в Леувардене, Доккуме — городе, где ремонстранты, так же как и католики, имели сильные позиции, — и Харлингене^{1202}. В итоге католическое население Фрисландии вначале выросло до 10% от общей численности населения провинции в 1640-х гг., но затем начало медленно снижаться^{1203}.

Еще сильнее поддержка католицизма упала в оверэйссельских округах («четвертях») Салланд и Волленхове и в Дренте. В отчете 1638 г. утверждается, что в сельской местности в Волленхове практически не было католиков, и что единственная организованная община существовала в Стенвийке, где насчитывалось около 200 католиков^{1204}. Католицизм пользовался большей поддержкой в трех главных городах Оверэйссела, но в Кампене в 1618 г. к власти пришел один из самых нетерпимых антиремонстрантских режимов в Соединенных Провинциях, в результате чего к 1635 г. здесь не было священников, а католическая община сократилась всего до 400 человек^{1205}. Девентер — родной город Ровения — после 1618 г. был более склонен к либеральной политике, чем Кампен, но и в нем католическая паства была незначительной. Из главных городов Оверэйссела только в Зволле имелось существенное католическое меньшинство.

Если не во всем Гелдерланде, то, во всяком случае, в округе Арнем, большей части округа Зютфен и округе Неймеген севернее Ваала ситуация напоминала ту, что существовала в оверэйссельских округах Салланд и Волленхове, Дренте и Гронингене: католицизм пользовался слабой популярностью среди населения, и католические приходы уменьшились до исчезающе малой величины. Католиков в городе Зютфен около 1650 г. насчитывалось не более 400 человек^{1206}. Ровений и его коллеги не питали никаких иллюзий относительности редкой католической поддержки в Гелдерланде или ее причины: «священников мало, — объяснялось в отчете от 1622 г., — из-за грубости местных жителей и суровых гонений»^{1207}.

Вплоть до 1630 г. и городские, и сельские власти на востоке опасались лютеранского вероучения не меньше, чем католицизма, прекрасно зная о том, что простой народ, остававшийся некофессионализованным, с такой же легкостью мог подпасть под влияние возрождавшегося католичества, или лютеранства, как и реформатской церкви. Когда Мориц в 1591 г. отвоевал Зютфен у испанцев, все католические церкви и их собственность были захвачены, реформатское вероисповедание провозглашено единственной дозволенной религией, католические священники изгнаны, и новый воинственный кальвинистский городской совет закрыл все городские школы, за исключением одной латинской и одной большой «голландской», с целью помешать обучению детей основам катехизиса в духе, отличном от реформатского^{1208}. Вплоть до 1640-х гг. городской совет упорно разгонял все католические собрания, бросая в тюрьму и штрафуя священников, которых только мог схватить^{1209}.

Но, как и в округе («четверти») Твенте в Оверэйсселе, совершенно иная ситуация преобладала дальше на востоке, в области, известной в наши дни под названием гелдерландского Ахтерхука, а тогда составлявшей восточную часть графства Зютфен. Укрепленные города этой приграничной территории — Грол, Боркюло, Лихтенворде и Бредеворт — находились вблизи княжества-епископства Мюнстер и имели более доступное дорожное сообщение с югом и востоком, с Бохольтом и Мюнстером, чем с Арнемом и Зютфеном на западе. По сути дела, эта территория не была частью Гелдерланда, входившего в зону ответственности Голландской миссии, но оставалась, в глазах папства, под церковной юрисдикцией Мюнстера^{1210}. Глубокие религиозные различия между этими приграничными землями и теми, что лежали к западу от них, были обусловлены двумя факторами: с одной стороны, присутствием сильных испанских гарнизонов в Ахтерхуке и Твенте до конца 1620-х гг., и, с другой стороны, тем, что смежные области Вестфалии представляли собой в отношении политической юрисдикции настоящее «лоскутное одеяло», где сходились интересы трех соперничающих вероучений: католиков, кальвинистов и лютеран.

Впрочем, подобного рода чересполосица юрисдикций существовала не только с немецкой стороны: со стороны Республики Соединенных Провинций также имелись анклавы, которые были расположены частично или полностью за пределами Габсбургских Нидерландов, статус которых после крушения испанской власти был спорным^{1211}. Карл V признал в свое время, что сеньории Грол и Лихтенворде, составлявшие немалую часть Ахтерхука, являются частью княжества-епископства Мюнстер и принадлежат империи. Соседние владения графов Лимбург-Штирум, Ван ден Берг и Бронкхорст-Батенбург, со всех сторон окруженные землями Гелдерланда и князя-епископа, невзирая на то, что вопрос их особого статуса в рамках империи оставался нерешенным, определенно сохранили значительную степень юридической автономии.

Эти области были сценой религиозной вражды задолго до начала Нидерландской Революции в 1572 г. Протестантизм одержал верх среди значительной части городского населения в землях княжества-епископства Мюнстер, так же как в Восточной Фрисландии и Оснабрюке, уже в 1530-х гг. Арнольд II, граф Бентхейма — княжества, расположенного между Твенте и Мюнстером (см. карту 11) — стал лютеранином в 1533 г., и как Бентхейм, так и находящееся дальше к югу его же владение Штейнфурт, со всех сторон окруженное землями князя-епископа, формально приняли лютеранство в 1544 г.^{1212} В то же самое время, виднейшие дворяне Гелдерланда стояли в авангарде протестантского движения в 1560-х гг., хотя и несколько колебались между лютеранством и кальвинизмом. Граф Йост ван Бронкхорст-Боркюло, который владел Боркюло в качестве вассала князя-епископа, обратился в лютеранство в 1550 г., и в Боркюло, и Лихтенворде лютеранство преобладало до 1580-х гг. 1580-е гг. стали важной вехой в религиозной истории всей северо-западной Германии, так же как и Нидерландов. С одной стороны, победа католиков в Кельнской войне (1583–88 гг.) и избрание в 1585 г. князем-епископом Мюнстерским нового архиепископа-курфюрста Кельнского Эрнста Баварского, принца из дома Виттельсбахов, неизмеримо укрепило политические и военные позиции католических князей и знати по всей Вестфалии и области северного Рейна. Одновременный триумф герцога Пармского во Фландрии и Брабанте и успешное отвоевание им Неймегена, Зютфена и Девентера, а также восстановление связи с Гронингеном, стали двойным стимулом для перехода католицизма в контрнаступление и в Нидерландах, и в Вестфалии. Bannerheren Гелдерланда и многие мелкие князья Вестфалии, чьи земли были теперь зажаты между владениями испанцев и князя-епископа, не теряя времени, отреклись от протестантизма в пользу католичества. В это время вернулись в лоно старой Церкви графы Лимбург-Штирум, Ван ден Берг и Бронкхорст-Батенбург. Те владетельные сеньоры с немецкой стороны, кто решился противостоять общему движению, стали переходить из лютеранства в кальвинизм, так как голландские повстанцы теперь выглядели их наиболее вероятными союзниками. Так, в 1588 г. Арнольд IV граф Бентхейма и Штейнфурта ввел в своих владениях реформатскую веру по голландскому образцу^{1213}.

Голландские успехи 1590-х гг. привели к возникновению новой дилеммы. Ван ден Берги (которые владели землями в северном Брабанте и Рурмондской «четверти», помимо своей территории вокруг Херенберга хранили верность испанцам до 1632 г.: граф Хендрик ван ден Берг стал заместителем Спинолы в командовании войсками и самым высокопоставленным нидерландцем во фландрской армии^{1214}. Но, перейдя на сторону испанцев и приняв католичество, Ван ден Берги лишились своей фамильной резиденции, замка Хёйс Берг в Херенберге и своих земель в Зютфенской «четверти». С другой стороны, граф Йост ван Лимбург-Стирум (1560–1621), вначале лютеранин, затем католик в 1580-х гг., в 1590-х гг. заявил о своем нейтралитете, в 1604 г. поступил на службу Генеральным Штатам и, в конечном счете, объявил о своем возвращении в лютеранство. Повторное обращение Лимбург-Стирума в лютеранство приобрело большое политическое значение во время Двенадцатилетнего перемирия, когда он заявил о своих претензиях на владение Боркюло-Лихтенворде, которое испанцы (вначале в 1580-х гг., а затем после наступления Спинолы в 1605 г.) вернули князю-епископу Мюнстера (см. карту 4), имея в виду содействовать Контрреформации на этой территории. Он представил свои притязания на рассмотрение Штатов Гелдерланда, которые, как и следовало ожидать, сочли, что Боркюло-Лихтенворде принадлежит не Мюнстеру, а Гелдерланду^{1215}. Вынесенный Штатами Гелдерланда вердикт в пользу Лимбург-Стирума, оставленный без внимания Мюнстером, Испанией и эрцгерцогами, был поддержан Голландией и Генеральными Штатами, и в 1616 г. войска Генеральных Штатов вступили в Боркюло и Лихтенворде и изгнали мюнстерцев. В результате кальвинизм также начал укреплять здесь свои позиции, в то время как лютеранство пришло в упадок; сам Боркюло стал в итоге преимущественно реформатским, а Грол, Лихтенворде и другие анклавы, где Контрреформация к этому времени пустила глубокие корни, остались в значительной мере католическими. Таким образом, Ахтерхук стал регионом конфессиональных контрастов, в котором соседние города и деревни исповедовали разную веру и где воинствующие католические анклавы были окружены реформатскими округами.

Если в большей части Гелдерланда, Оверэйссела, Дренте и Гронингена священников подвергали суровым преследованиям, в Статс-Брабанте положение дел было иным. Когда Мориц в 1603 г. отбил Граве, он вступил в город, благодаря Контрреформации возвратившийся при испанском правлении в 1580-х и 1590-х гг. в лоно католицизма. Католицизм здесь попал под запрет, как и в остальной части Генералитетских земель, и в Граве до 1633 г. не позволялось жить, даже неофициально, ни одному католическому священнику^{1216}. Но оказалось невозможным воспрепятствовать жителям города посещать мессу, переходя через границу в соседнюю независимую сеньорию Равенстейн. Схожее положение сложилось в Бреде. Своим преимущественно католическим обликом город был обязан Контрреформации, проводившейся под властью Испании в 1580-х гг., и последующему легкому доступу, после отвоевания города Морицем в 1590 г., в соседние деревни Испанского Брабанта, где эрцгерцоги поощряли настойчивые миссионерские усилия. До 1609 г. солдаты Генеральных Штатов пытались помешать жителям Бреды пересекать границу для посещения церкви, но во время Двенадцатилетнего перемирия перестали чинить препятствия. Священник из близлежащей деревни Принсенхаге в Испанском Брабанте уверял в 1615 г., что причастил на Пасху не менее 1200 католиков из Бреды. Значительной базой Контрреформации в Северном Брабанте была остававшаяся до 1629 г. в руках испанцев крепость Хертогенбос, где эрцгерцоги разместили не только один из крупнейших гарнизонов, но и многочисленное духовенство, которое принимало живейшее участие в программе реиндоктринации и католического образования.

За последние два десятилетия XVI в. и первые два XVII в. Статс-Брабант стал непоколебимо католическим. Однако, он не находился под юрисдикцией Голландской миссии, но (из уважения к испанской короне) был оставлен папой в церковном ведении епископов Хертогенбоса и Антверпена^{1217}. Но если приверженность католицизму Статс-Брабанта не вызывала сомнений, этого нельзя было сказать о той части Фландрии, которая осталась или была возвращена под власть Штатов к 1609 г. (т.н. Статс-Фландрия, ныне Зеландская Фландрия, крайняя южная часть современной нидерландской провинции Зеландия — прим. ред.). Большая часть этой области стала преимущественно реформатской, ибо даже тогда, когда испанцы временно отвоевали Слёйс, этот регион частично оставался в руках Штатов и, что даже более важно, по причинам географического характера значительная его часть была недоступна для католических миссионеров, действовавших из соседних Брюгге и Гента. Кадзанд и южный берег эстуария Шельды, к северу от канала Пассагёле, лежали практически полностью за пределами территории, охваченной Контрреформацией, и сохраняли гораздо более тесные экономические и культурные связи с Зеландией, чем с Фландрией^{1218}. Столь же труднодоступными и преимущественно протестантскими по своему облику были укрепленные города Слёйс и Арденбург и их ближайшие окрестности. Здесь поселились многие протестантские беженцы, изгнанные из Остенде, когда этот город в 1604 г. был взят Спинолой — в Арденбурге среди них была и группа анабаптистов. Епископ Брюгге докладывал в Рим в 1628 г., что в Слёйсе и вокруг него было мало перспектив на введение католического богослужения^{1219}. Но если деревни к северу от канала все без исключения были реформатскими, то местность к востоку от Слёйса предоставляла католическим священникам более благоприятный доступ, и здесь деревни были вновь обращены в католицизм.

Ко второй четверти XVII в. процессы конфессионализации в Нидерландах и Вестфалии заметно продвинулись вперед, и конфессиональные границы среди городского и сельского населения стали устойчивыми. Несомненно, это было главной причиной, почему межконфессиональная напряженность, в частности в Голландии, после 1630 г. стала ослабевать. После 1650 г. даже наиболее строгие и нетерпимые города, такие как Гронинген, Кампен и Зютфен начали отказываться от активного преследования католических миссионеров, тайных собраний и школ. Контрреформация или лютеранство уже не могли рассчитывать на приобретение сколько-нибудь заметного влияния — время для этого ушло. Соответственно этому, городские и провинциальные власти Нидерландов отбросили прежние опасения и смягчили свое отношение к диссентерским Церквям. Поразительная особенность голландского католицизма состояла в том, что конфессиональные границы, окончательно установившись примерно к 1630 г. — в то самое время, когда католические власти объявили протестантизм в Антверпене почти искорененным^{1220} — обрели прочность и устойчивость на долгое время вперед. После 1630 г. религиозная карта Нидерландов почти не менялась. Так, в 1629 г. практически ³/₄ всех священников Голландской миссии — если оставить в стороне Твенте, Клеве и Линген — жили в провинциях Голландия и Утрехт. Если же мы сравним цифры распределения католических священников в 1629 и 1701 гг. (см. табл. 23), то увидим, что их концентрация в Голландии и Утрехте стала еще большей: свыше ³/₄ от общего числа (снова за вычетом Твенте, Клеве и Лингена) проживали в Голландии и Утрехте.

Таблица 23.

Количество приходских католических священников в провинциях и «четвертях», 1629–1701 гг. (в скобках указаны очень приблизительные данные)^{1221}