«Японский городовой»
Вот мы и добрались до эпизода, ставшего первой (и, увы, далеко не последней) мрачной тенью на отношениях наших стран. Но, прежде чем говорить о визите российского престолонаследника, нужно сказать и о другом.
Православие, пусть не в таких масштабах, как протестантизм и католичество, привилось в Японии, смогло пустить корни на этой земле. Уже в 1970 г. Русская Православная Церковь признала отца Николая святым — равноапостольным (т.е. распространявшим веру среди язычников).
Хотя он смог получить разрешение на строительство в Токио на пожертвования из России Воскресенского собора, путь его не был гладким. Еще в 1890 г. отца Николая предупреждали о возможности покушения террористов. К счастью, этого не случилось. Собор был построен, но погиб при землетрясении 1923 г. Его восстановили, но теперь он отнюдь не может считаться одним из самых высоких зданий столицы. Высотные здания победили ландшафт.
А на весну 1891 г. был намечен визит русского цесаревича. Подобного рода визиты уже проводились принцами иных государств, но к России имелось особое отношение: наши страны — соседи. Император Японии прекрасно понимал, кто и как заключал соглашения, кто и как на самом деле относится к его стране. И Россия не зря пользовалась уважением, хотя ее амбиций могли и побаиваться. Но все визиты в нашу страну принцев из японской династии проходили на высшем уровне, хотя в других странах чувствовалось некоторое пренебрежение.
27 апреля престолонаследник вместе с двоюродным братом Георгом Греческим прибыл в Нагасаки на фрегате «Память Азова». Цесаревич покупал сувениры, прокатился на рикше, даже, к удивлению японцев, сделал цветную татуировку — изображение дракона на правой руке. Во всем мире японские мастера татуировок считались лучшими в мире, но в самой Японии татуировки считались принадлежностью низших сословий, а то и преступников, татуировщики порой работали полулегально.
В Страстную неделю будущий российский император посетил русское кладбище в Инаса. При этом он не мог дождаться, пока откроют ворота, а просто перепрыгнул через забор.
После Пасхи цесаревич Николай уже официально осмотрел синтоистский храм, выставку керамики. Имелась и «неофициальная часть» программы: вечером после застолья в ресторане он и Георг Греческий провели ночь с японскими девушками легкого поведения. (Вот тут, конечно, можно и воспылать гневом, и осудить — но, честно говоря, цесаревич не сделал ничего, за что можно было бы упрекнуть молодого, вполне здорового и свободного человека 23 лет от роду; более того, он показал себя приверженцем православия, поскольку не стал развлекаться в Страстную неделю).
Престолонаследник посетил и Кагосиму, чего не делалось никем из официальных лиц ранее. И тут поползли самые темные слухи, оживилось предание более чем десятилетней давности. Мол, на самом деле визит не случаен, ведь ходили же слухи, что Такамори Сайго не погиб, а был вывезен в Россию. А сейчас русский цесаревич его вернул. И теперь…
Относительно этого «теперь» мнения разделились. Одни говорили, что Сайго приехал, чтобы навести порядок в стране: помочь беднякам, стать во главе экспедиционного корпуса в Корее, заставить, наконец, поменять навязчивые неравноправные статьи договоров. Ведь недаром не так давно его реабилитировали…
В этом варианте легенды России отводилась самая положительная роль. Была выпущена даже гравюра: цесаревича и стоящего рядом с ним Сайго приветствуют в Кагосиме.
Но предполагалось и кое-что иное: прибытие Сайго означает новую гражданскую войну. Русского престолонаследника сопровождает крупная флотилия. Дело может кончиться очень плохо.
На беду (собственную и международную) некий бывший самурай, плохо вписавшийся в новую жизнь и страдавший расстройством психики, воспринял именно вторую версию слухов.
На самом деле, Николай и Георг прибыли без Сайго. Они встретились с самым консервативным из бывших даймё — Тадаёси Симадзу, который так и не отказался ни от старой прически, ни от одежды. На сей раз русский престолонаследник мог увидеть настоящие самурайские традиции: боевые танцы, стрельбу из лука по движущейся мишени. Цесаревич и сам был не чужд консерватизма, поэтому прием пришелся ему по душе.
Побывал престолонаследник и в Кобэ, а затем прибыл на поезде в Киото. Он посетил императорский дворец, осмотрел буддийские храмы, сделал пожертвование в 200 иен в помощь бедным (а это — двадцать-двадцать пять месячных зарплат тогдашних японских полицейских).
Дальнейшее путешествие должно было проходить в компании принца Арнсугавы в колясках, которые везли рикши. Целью был город Оцу на берегу озера Бива — того самого озера, чья красота в свое время отвлекла полководцев клана Тайра от войны. 11 мая путешественники прибыли в город Оцу, где японцы, как и повсюду, приветствовали их.
Увы, японские традиции весьма поспособствовали тому, что случилось дальше. Дело в том, что к императорам или принцам нельзя поворачиваться спиной. Никому нельзя, даже охранникам. А уж при императоре вообще следует пятиться, уходя после аудиенции. Кроме того, надо было отследить, чтобы горожане сняли шляпы, закрыли зонты и т.д. Разорваться, требуя соблюдения приличий и одновременно следя за появлением возможной опасности, полиция не смогла. Пожалуй, это стало хорошим уроком для будущих охранников, хотя киносъемка еще не была изобретена, и нам известно обо всем со слов очевидцев.
Один из полицейских на узкой улочке бросился к пятой коляске процессии, в которой ехал русский цесаревич, и нанес удар клинком, целясь в голову. Николая отчасти спасла шляпа-котелок, удар оказался чуть скользящим. Террорист сделал и еще одну попытку — и вновь прямой удар не получился, помешал один из рикш. Сам цесаревич выпрыгнул из коляски и бросился бежать. Первым опомнился Георг Греческий, попытавшись догнать преступника и салить ударом трости. Но сделать этого о» не смог, хотя и задержал нападавшего, после чего подоспел рикша. Несостоявшегося убийцу взяли живым.
Японское правительство пребывало в панике, первое сообщение от принца Арисугавы было страшным: цесаревич ранен крайне тяжело (вероятно, было много крови, что и вводило в заблуждение). Боялись, что Россия потребует огромной компенсации или уступок территории, что разразится война. Император Мэйдзи самолично выехал в Киото, на следующий день он уже навестил раненого. Прибыл туда и отец Николай.
Раны и в самом деле оказались тяжелыми, но не столь жуткими, как показалось Арисугаве. Позднее Николай II страдал головными болями, которые связывают с травмой.
Но вот скороспелые гравюры, на которых изображены взаимные приветствия русского цесаревича и японского императора на вокзале в Токио, оказались теперь неуместными. Престолонаследник отказался от продолжения путешествия.
Его можно вполне понять: он отлично знал, что такое терроризм. Его царственный дед погиб от рук бомбистов.
Император Мэйдзи все же встретился с Николаем, но совсем не так, как предполагалось. Их встреча прошла вполне дружественно, русский престолонаследник продемонстрировал: он относится к Японии дружелюбно, а сумасшедшие есть в любой стране.
И это было так: один психически больной человек едва не разрушил сложившиеся связи двух стран. Сандзо Цуда происходил из самураев, в свое время он участвовал в ликвидации мятежа Сайго, а затем поступил в полицию. Судя по его показаниям, этот человек страдал комплексом Герострата, к тому же, всерьез поверил в возвращение Сайго, который, конечно же, отомстит тем, кто расправился с восстанием (и ему, Цуде, персонально). Мало того, ему показалось, что цесаревич находится в Японии со шпионской миссией.
«Японского городового» судили и обошлись довольно гуманно: приговорили к пожизненному заключению. Впрочем, пожизненный срок закончился в том же году. Есть версия, что причиной стала болезнь, есть и другая — этот глубоко больной человек уморил себя голодом. В любом случае, обращались с ним хорошо.
Заметим, что в Японии никто не выразил ему сочувствия. Семье Цуды в его родной деревне фактически объявили бойкот (что, разумеется, совсем не хорошо). Престолонаследнику слали телеграммы сочувствия. Некая женщина 27 лет (возможно, и она не была вполне здоровой) закололась кинжалом в Киото из-за национального позора. Ведь престолонаследник прибыл по приглашению императора, а значит, удар по нему — это удар и по Мэйдзи.
Рикши были награждены японскими (знаком листьев павлонии ордена Восходящего Солнца) и русскими (св. Анны) орденами, а Россия платила им большую ежегодную пенсию. Трость, которой Георг Греческий ударил террориста, отвезли в Петербург, украсили драгоценными камнями и отправили в Афины. Японцы заменили министра иностранных дел, и кто же был вновь назначен? Все тот же первый и последний президент республики Хоккайдо Такэаки Эномото, известный своими симпатиями к России.
Жизнь постепенно восстановилась. Но восстановилась ли поколебленная дружба?
Конечно, вряд ли можно серьезно утверждать, что русско-японская война стала следствием инцидента в городе Оцу. Но личности значат в политике гораздо больше, чем говорилось нам на уроках истории в советское время. В любом случае, ясно одно — русский цесаревич вряд ли мог забыть случившееся.