Возвращение императрицы. Заговор Аримы

В 648 г. произошло окончательное добивание (хотя и не до полного уничтожения) клана Сога. Притом сделано это было руками самого же клана. Хроника говорит следующее: Сога Оми Пимука опорочил своего старшего брата перед принцем Наканоэ, донеся о готовящемся мятеже. Обвиненному под давлением императорских полководцев пришлось совершить самоубийство. После этого были казнены и связанные с ним знатные люди. Считается, что в действительности подготовки мятежа не было.

В ходе реформ было сделано два важных заимствования из Китая. Одно из них осталось и но сей день, за императорами теперь твердо закрепился титул «тэнно». Второе заимствование прекращение постоянной откочевки столицы после воцарения очередного властителя. Чиновничий аппарат требовал стабильного центра. Впоследствии таким центром стал город Фудзивара (однако это случилось не сразу).

Хроники подробно говорят о визите вана государства Пэкче Пхунджана, о поднесении императору священного белого фазана, о порядке построения воинов и придворных, о явно расширении связей с Кореей и Китаем.

Государь Котоку скончался в 654 г. До этого принц Наканоэ предложил переместить столицу из Нанива в долину Асука. Император не согласился, но большинство официальных лиц все же последовали за Наканоэ. Такой массовый «исход» мог ускорить кончину государя, который, к тому же, тяготился правлением и готов был оставить трон.

После него на престоле вновь оказалась бывшая государыня Когёку. На самом деле она звалась не так. Японские имена государей были крайне длинны (императрица звалась Амэ Тоё Такара Икаси Хи Тараси-Пимэ-но-Сумэра Микото). Впрочем, и их стремились не произносить «всуе». Что же до имен, состоящих из двух иероглифов, то они — посмертные. Иногда их присваивали уже через много лет после смерти владыки. Посмертное имя государыни, обозначающее второй срок ее правления — Саймэй, поэтому возникает некоторая путаница в перечне императоров.

Новое восшествие на престол отрекшейся ранее государыни — случай для Японии, безусловно, беспрецедентный. Но причину этого бесполезно искать в хрониках, возможно, двор сделал все, чтобы умолчать о ней. Некоторые исследователи полагают, что наследный принц Наканоэ хотел таким образом укрепить свои позиции, дабы потом занять трон без излишних эксцессов.

Правление Саймэй связано с дальнейшим подчинением айнов (эмиси). Наконец-то в полной мере стала применяться «политика кнута и пряника». В ряде случаев «варваров» принуждали сдаваться без боя, при этом стремились установить с ними дружественные отношения. «Более двух сотен эмиси прибыли ко Двору с подарками. Был задан пир, розданы подарки. Они были богаче, чем обычно. Два эмиси из числа переселенцев были повышены в ранге на одну степень», — сообщают хроники. Чиновникам северо-восточных провинций предписывалось провести подворную перепись в новых владениях.

«Наши луки и стрелы — не для битвы с государевыми войсками. Они у нас потому, что мы привыкли есть мясо. Если же повернем луки со стрелами против государева войска, пусть боги залива Агита укажут на то! С сердцем чистым и незамутненным станем служить государю!» — клянется вождь одного из племен айнов.

Но случались и тяжелые военные столкновения с «варварами». По всей видимости, единства у них было гораздо меньше, чем у японцев, поэтому айны в таких случаях были обречены на поражение.

Хроники говорят о больших общественных работах того времени, которые подчас вызывали недовольство в народе.

Судьба императрицы, последовательно терявшей близких, сложилась крайне драматично. Летописи редко вызывают чувство сопереживания. Но в повествовании о царствовании Саймэй мы видим убитую горем женщину, потерявшую восьмилетнего внука (он неожиданно скончался в возрасте восьми лет). Похоже, от этой трагедии она не смогла оправиться до конца жизни.

Тем неприятнее выглядит заговор принца Аримы, который вдохновлялся очередным Сога — Сога Акаэ. Принц поверил его речам, многозначительно заявив: «Теперь я уже достиг возраста, когда носят оружие». (А возрастом полного совершеннолетия в тогдашней Японии, как и теперь, считался 21 год, хотя Ариме было 19). Обсуждались планы по сожжению дворца и взятию в плен императрицы. Но заговор был раскрыт, а его участники казнены.

Известно, что принц Наканоэ, в отличие от своего предшественника Сётоку Тайси, обладал не только развитым интеллектом, но и решительностью, граничащей с жестокостью, и, как правило, предпочитал превентивные удары по противнику. Принцу Ариме исполнилось всего лишь 19? Это как раз тот возраст, когда сам Наканоэ готовил устранение Сога.

Здесь важно отметить, что главный «заговорщик» — Сога Акаэ — вышел сухим из воды. Мало того, в правление Тэнти (когда императором сделался, наконец, принц Наканоэ) этот человек был повышен в ранге. Почему? В работе Айвана Морриса «Благородство поражения» есть попытка объяснить случившееся. Сога Акаэ мог просто спровоцировать принца Ариму, устранение которого было нужно Наканоэ. Так что заговор, вполне вероятно, ок5азывается фальшивкой.

В хрониках, где публикуются стихи императоров, поэтических произведений Аримы нет. Вероятно, действовал запрет на упоминание предсмертных стихов государственных преступников. Но прошло чуть больше века после событий, и эти стихи появились в антологии «Маньёсю». В своей работе Айван Моррис приводит эти строки, написанные, когда принц Арима, оплакивая свою судьбу, связал ветви сосны (такой обычай равнозначен заговору на привлечение удачи; впрочем, история с обвиненным принцем доказывает его бесполезность):

Здесь, на берегу Ивасиро,

Я связываю ветви сосны.

Если только выпадет мне счастье,

Я вернусь, и вновь увижу этот узел.

Теперь, двигаясь вперед,

Кладя под голову подушку из трав,

Я не имею коробки для риса,

И кладу это подношение богам

На грубые дубовые листья.

Ивасиро, где написано предсмертное стихотворение, находится в отдалении от горячих источников Мура, где в тот момент пребывали императрица и принц Наканоэ.

Как ни странно, судьба принца Аримы сделалась впоследствии романтическим источником вдохновения для поколений японских поэтов.