Истины буддизма. «Малая» и «великая» колесницы

Пожалуй, теперь самое время хотя бы вкратце рассказать о сущности учения, предложенного Буддой. Именно предложенного: буддизм никогда ничего не навязывает силой. В истории этой религии не было ни насильственного обращения людей в веру, ни религиозных войн. Конечно, тот или иной государь мог вести войну, прикрываясь религиозными лозунгами — но в этом случае ему приходилось поискать некий оправдывающий повод, не связанный непосредственно с буддизмом.

Сам Сиддхартха не пытался создать некую запись своего учения. До самой своей телесной смерти (считается, что это произошло в 543 г. до н.э.) он проповедовал, а записи сделаны позднейшими учениками.

Наиболее полный свод — это «Трипитака» («Три корзины», но можно перевести это название, как «трехтомник»). Она и в самом деле трехчастная: это книга сутр (поучений), книга нравственных предписаний и книга, содержащая философское осмысление мира.

Составление возвышенных книг стало делом монахов сангхи. Порой при переписывании происходили искажения, иной раз случались и неверные переводы. А сторонников нового учения становилось все больше. Вполне понятно, что, в конце концов, единая религия разделится на несколько связанных друг с другом учений. Это, в конце концов, и произошло.

Но суть учения все же осталась неизменной. В то утро поддеревом боддхи Будде открылись Четыре Благородные Истины:

1) жизнь по сути своей есть страдание;

2) причина страдания — страсти, желания людей;

3) чтобы избавиться от страданий, надо покончить со всеми желаниями;

4) сделать это возможно, но лишь путем достижения высокой степени просветления и ухода в нирвану, выпадая из круга земных перерождений.

Заметим, что учение не противоречит, а, скорее, дополняет традиционные индийские религии, которые послужили одной из основ буддизма. Он вообще вполне уживчив с другими верованиями.

Так что уход от действительности — очень важная составляющая буддизма. Отречение от страстей, душевный покой — все это способствует просветлению и выпадению из «колеса сансары» (то есть из того, что мы называем словом «реальность»; для последователя Будды настоящая реальность — это нирвана, все же остальное — морок, иллюзия, пена прибоя).

Реальность — это движение неких частиц-дхарм (до открытия понятия кванта оставались тысячелетия). Весь мир — комбинация соответствующих дхарм. Есть дхармы состоянии психики, суеты, страстей, покоя, бытия и небытия.

Для ранних буддистов стали особенно важны мировоззренческие вопросы, а не моральные предписания. Что же до морали, то она не отрицала того, что наработано прежде в любой стране, это стало еще одной возможностью для победного шествия буддизма по всему Среднему и Дальнему Востоку.

Жизнь, согласно учению — цепочка бесконечных перерождений. Конечно, не всем в этой жизни доведется испытать просветление и уйти в нирвану. Что ж, но крайней мере, нужно постараться, чтобы следующее перерождение не оказалось дурным, не превратиться в какое-нибудь насекомое или пресмыкающееся. Поэтому нужно следовать правилам поведения в этом мире, предписанным буддийским каноном. А это — забота о вечной душе, а не о бренном теле.

Очень большое место в канонах отводится состраданию к каждому живому существу. Кто знает, не был ли он прежде животным, забитым на мясо? Уже впоследствии такая идея получила некоторое распространение в Японии — именно там возникли примеры, способные вдохновить поколения экологов и «гринписовцев».

Важно и то, что в буддизме, по сути, нет бога. Колесница дхармы вертится сама по себе. Первоначально это религия без объекта поклонения, а Будда — вовсе не бог.

Конечно, долго так продолжаться не могло. Будде быстро начали приписывать божественные качества — и умение летать по воздуху, и хождение по воде, и невероятный рост и голос, похожий на рев водопада. Началось и поклонение, объектом которого стал он сам. И по сей день на Шри-Ланке и в Юго-Восточной Азии возвышаются многочисленные ступы, памятники храмовой архитектуры, которые, но преданию, заложены над святыней — волосом Будды или зубом Будды. (И, если мы хотим сохранить трезвый рассудок, нам не следует подсчитывать, сколько же было тех самых зубов: акула в этом случае все равно оказалась бы на втором месте).

К тому же, потребность в боге, высшем существе, почти всегда была частью человеческой личности. Поэтому буддизм охотно принимал богов иных религий — особенно это касается учения «Махаяны», северной ветви буддизма, распространившейся в Китае, затронувшей и Корею, и Японию. И сам уже обожествленный Будда становился частью местного пантеона.

И все же, что такое буддизм — учение для монахов или правила для мирян? В принципе, и то и другое. Предание говорит не только о сангхе, но и о последователях учения, оставшихся в миру. Для них-то и предназначался менее строгий свод правил.

К тому же, разные школы буддизма трактуют вопрос о спасении по-своему. Учение «Махаяны» («большой колесницы») говорит о возможности спасения не только собственными усилиями человека, но и о помощи тех, кто уже получил просветление. Напротив, «Хинаяна» («малая колесница», но, поскольку это название выглядит несколько скромнее, есть и второе «Тхеравада», «древняя вера») более строга.

«Махаяна» открывает широкий путь к спасению, тогда как «Хинаяна» — это более узкие врата.

Имелись ли другие будды? Можно ли достичь нирваны, не будучи таковым?

В принципе, да. По крайней мере, «Махаяна» утверждает, что другие будды существовали. Важнейшим из этих будд для нас (коли мы говорим о Японии) является Будда Амида (Амитабха). Согласно преданию, Амитабха в одном из перерождений постиг учение о просветлении, изучил множество стран и дал обет — построить Страну Чистой Земли на западе для всех, кто обратился к нему. Он и зовется Буддой Западного Края, ибо, пройдя множество воплощений, исполнил обет. Любимое животное будды Амиды — белый Лунный Кролик. Безусловно, здесь мы видим еще один след китайских заимствований. А ради спасения следует повторять священные слова «Наму Амида-буцу!» («Слава будде Амитабхе!» Для японца это звучит примерно так, как для русского «Господи, помилуй!»)

Не вполне ясно, сколько было будд — здесь каждая школа придерживается своего мнения. Говорится о тысяче будд, которые последуют в будущие времена. Известен, например, будда Мироку (Матрейя). Это будда грядущего. Считается, что он пребывает в состоянии сна, но когда Мироку спустится на Землю, настанет конец света (впрочем, это событие трактуется не как катастрофа, а как перерождение мира).

Могут помочь человеку и бодисатвы (или бодхистаттвы) те, кто достиг просветления, не становясь буддой. Они отказались от нирваны специально для того, чтобы помочь достичь просветления всему человечеству. Это своеобразные святые буддизма, среди них есть и те, кто основывал вместе с Сидхартхой сангху-общину.

Другие святые, действующие вместе с бодисатвами — архаты. Они достигли познания Истины и распространяют учение среди людей.

В Японии особо почитается бодисатва Каннон (в индийской традиции — Авалокитешвара). Это бодисатва сострадания, поклявшийся всюду спасать живые существа. Он может появляться в тридцати трех обликах. В Японии и Китае его почитают в женском облике, после проникновения христианского учения бодисатву Каннон иногда отождествляли с девой Марией — так удивительно сплетались на Японских островах мировые религии. Этот сподвижник будды Амитабхи защищает не только людей, но и животных.

Японский буддизм весьма отличается от классического, который более соответствует школе «Хинаяна». Это не отказ от желаний, а разумное отношение к ним. Источник всего дурного — это лишь неразумные и несбыточные желания. Просветление («сатори») вовсе не требует отбрасывания всех прелестей жизни. Напротив, жизнью следует наслаждаться.

Нельзя сказать, что после внедрения буддизма в Японии не было никаких религиозных проблем. Но они, в конечном счете, разрешались. Можно вспомнить и пример «современного Девадатты» — Сиоко Асахары, собравшего в 90-е годы прошлого века секту фанатиков-террористов (что вовсе не свойственно для буддизма). Но никакого отношения к истинному буддизму подобные вещи не имеют.

Весьма сложно для понимания учение буддийской японской школы «Миккё». Ее последователи часто становились отшельниками, пытаясь достигнуть просветления. Считалось, что человек, освоивший это учение, сам получает невероятные способности, становясь «ямабуси». Они известны и как создатели школ восточных боевых искусств.

Особая разновидность буддийского учения — это дзен-буддизм (или, по-китайски — чань-буддизм). Согласно ему, просветления и спасения можно добиться только своими собственными силами. Путь к просветлению — это осознание устройства мира и собственной природы. Прозрение часто оказывается моментальным — на человека неожиданно снисходит откровение. Последователю дзен важно понимать, что все сущее — суета, следовательно, слишком серьезно относиться к материальному миру нельзя, постижение мироздания достигается и за счет размышлений над притчами-коанами, которые подчас задают загадку, у которой бывает несколько решений. Большое значение придается сообразительности и нестандартности мышления ученика. Учитель же лишь способствует осознанию.

Учение дзен связано с именем основателя — Бодхидхармы (по-японски — Дарума). Есть сведения, что он жил в V веке и, будучи индийцем, принес учение в Китай. Согласно преданию, он сумел стать совершенным господином для самого себя, с абсолютным спокойствием относился и к счастью, и к невзгодам, выпавшим на его долю. Самоотверженность Бодхидхармы вошла в легенды. Так, утверждается, что когда он медитировал, находясь в неподвижности, его глаза начали слипаться. Он в негодовании на слабость своего тела, предпочел вырвать веки. Говорят, что из них вырос первый чайный куст.

Так это или нет, но чай (а впоследствии — знаменитая чайная церемония, достигшая пределов совершенства) связан в Японии и с распространением буддизма, поскольку проник на архипелаг примерно в то же время.

Когда Бодхидхарма оказался в Китае, там уже существовал буддизм. Но монахи занимались, в основном, изучением священных текстов, а не «прикладными практиками» (медитацией и духовными упражнениями). Слова Бодхидхармы о том, что Будда передал дзен людям напрямую, прозвучали, словно гром среди ясного неба. Дзен нельзя изучить по священным текстам (их нет), он не основан на словесном выражении (коаны способны лишь «подтолкнуть» к осознанию). Речь идет о некоей другой форме передачи, которую сравнивают с «печатью ума».

Это непосредственный духовный опыт. Последователи дзен-буддизма считают, что их учение имеют самую непосредственную связь с тем, что делал Будда.

Знаменитое дзенское выражение «встретишь Будду — убей Будду» вовсе не призыв к убийству или ниспровержению учения. «Убить» в данном случае — это осознать ложность закостенелых канонов, в том числе — и буддийских. Напротив, дзен это живое и совершенствующее учение.

Тем не менее, и Бодхидхарме приписываются божественные способности. Японцы считают, что, когда начинаешь сложное дело (или о чуде), надо купить статуэтку Дарумы-Бодхидхармы и закрасить ей один глаз. А когда желание будет исполнено (или дело успешно завершено) — надо закрасить второй глаз.

Как утверждает российский исследователь Е.А. Гаджиева, буддизм вписал в свой канон и местных богов. Ками тоже страдали в своих перевоплощениях и тоже нуждались в спасении наравне с людьми. В синтоистских святилищах буддийские монахи читали сутры, дабы помочь божествам избавиться от страданий.

Порой местные боги признавались защитниками учения Будды — так было и в других странах — а Индии, Китае, Корее. Одним из таких страже стал воинственный японский бог Хатиман.

Но все это произошло не сразу. Синтоизм и буддизм долгое время «притирались» друг к другу, некоторые осложнения возникли даже в эпоху Мэйдзи (в XIX в.) Но запретить буддизм не решился ни один правитель Японии (хотя так поступали впоследствии с христианским учением).

Слияние двух культов, получившее название «рёбуеннто» сохраняется и по сей день — по крайней мере, в сознании японцев, которые могут причислить себя и к синтоистам, и к буддистам.

Если мы заговорили о распространении буддизма в Японии, то важно упомянуть и о другом учении, которое пришло примерно в то же время и все тем же путем — из Кореи и Китая (да ведь и само слово «синто», служащее обозначением национальной японской религии, заимствовано оттуда же). Но это — не мировая религия.