Положение Алжира после Первой мировой войны

Существенным фактором активизации освободительного движения явилось возвращение домой в 1918 г. 260 тыс. алжирцев (солдат, рабочих, студентов), находившихся под влиянием революционных идей и отвергавших колониальный режим правления. Ярким подтверждением тому стало, в частности, участие рекрутов-алжирцев в восстании французских моряков в Одессе в апреле 1919 г. Усилению антиколониальных настроений способствовали также поступавшие сообщения о бурных политических событиях, происходивших в 1918–1920 гг. в Турции, Египте, Сирии, Ираке и других арабских странах.

Рост народных волнений, порождавшихся произволом колонизаторов и грабительским вывозом из страны продовольствия и минерального сырья, подвигнул французское правительство пойти на снятие ряда ограничений прав алжирцев. Согласно декрету 1919 г. ликвидировались существовавшие различия в налогообложении коренных жителей и европейцев, алжирские землевладельцы, купцы, интеллигенция, чиновники и бывшие военнослужащие приобрели возможность участвовать в выборах в органы самоуправления. Но равноправие достигнуто не было – арабы и берберы, как и прежде, считались «подданными», а алжиро-европейцы – гражданами Франции.

Половинчатость проведенных реформ и сохранявшаяся этноконфессиональная дискриминация аборигенного населения вызывали протесты в среде националистически настроенных кругов местной буржуазии и интеллигенции. В 1920–1923 гг. антиколониальное движение возглавил эмир Халид, внук героя антифранцузской патриотической войны 1832–1847 гг. Абд аль-Кадира, пытавшийся учредить ассоциацию «Алжирское братство» и возглавивший газету «Отвага» («Икдам»). В ней он ратовал за установление юридического и политического равенства соотечественников и французов, добивался свободы прессы и объединений, распространения на Алжир социального и рабочего законодательства метрополии, введения всеобщего обязательного образования, участия коренного населения в работе парламента Франции и т. д. Хотя преобладающая часть выдвинутых Халидом требований оказалась отвергнута, а сам он в 1923 г. был выслан из Алжира, тем не менее его деятельность способствовала отмене в 1928 г. так называемого «туземного кодекса», что упростило для мусульман порядок выезда на заработки во Францию.

Формально продолжательницей движения эмира Халида в 1927 г. стала объединившая выборных лиц местной администрации национал-реформистская Федерация туземных избранников. Добиваясь дальнейшей демократизации системы местного самоуправления, ее лидеры перешли со временем на позиции ассимиляторства, отказа от религиозной и национальной самобытности и превращения Алжира в «часть Франции».

В марте 1926 г. при поддержке Коммунистической партии Франции в эмиграции образовалась национально-революционная ассоциация алжирских рабочих «Североафриканская звезда», провозгласившая своей задачей «защиту материальных, духовных и социальных интересов североафриканских мусульман». Несмотря на преследования и запреты, в дальнейшем она развернула пропаганду непосредственно на территории Алжира, где сумела привлечь к себе довольно широкие антиколониально настроенные группы населения.

Если в годы Первой мировой войны в промышленном секторе Алжира насчитывалось не более 25 тыс. рабочих, то к концу 20-х гг. их численность возросла до 180 тыс., причем 60 % из них являлись представителями коренного населения. В основном они были заняты на принадлежавших европейской буржуазии, в том числе колонистам, многочисленных предприятиях по переработке продуктов сельского хозяйства. Национальная буржуазия подвизалась главным образом в сфере коммерции, ростовщичестве, спекуляции земельными участками, зерном, шерстью, в сфере услуг. Лишь в редких случаях отдельные ее представители решались вкладывать средства в промышленность (прежде всего в консервную и табачную). В сельской местности развитие капиталистических отношений сопровождалось дальнейшим обезземеливанием большей части крестьянства. К 1930 г. число алжирцев, владевших землей, составляло 600 тыс., 713 тыс. были издольщиками (хаммасами) и 467 тыс. – батраками. Вместе с тем крупные и средние алжирские землевладельцы постепенно переходили к современным методам ведения хозяйства, заимствуя опыт у занимавших привилегированное положение колонистов-европейцев, на каждого из которых приходилось в 4 раза больше земли, чем на каждого владевшего землей алжирца.