КАЗАХСТАН, СССР семидесятые — девяностые годы

Аральское море является соленым озером, или внутренним морем, в Центральной Азии на территории Казахстана и Узбекистана в 450 км от Каспийского моря. В переводе с языка местных народностей название этого озера звучит как «остров» — так образно сравнивали его с островом воды в море пустынь. Из Арала не берет начало ни одна река, а питают его целых две — Амударья и Сырдарья. Однако эти реки за последние годы были отравлены и почти обезвожены многочисленными ирригационными каналами.

В 1960 году Арал являлся четвертым по величине озером мира общей площадью (с островами) 66 458 км². Озеро это было неглубокое, средняя глубина составляла 16 м, а максимальная — 69 м. Соленость озера была небольшая, в три раза меньше, чем соленость океанской воды.

Арал состоял из двух частей: Малого Аральского моря на севере и Большого Аральского на юге, разделенных островом Ко-карал. Всего же в озере было более 300 островов общей площадью 2 345 км². В нем обитало 24 вида рыбы, а рыболовецкий промысел был главным занятием местного населения. Только окуня добывалось 44 тыс. тонн в год.

Теперь уже трудно установить, кому первому пришла мысль сделать из потомственных животноводов и рыбаков земледельцев, заставить их растить рис и хлопчатник, вместо того чтобы выращивать лошадей, овец, коров, разводить и ловить рыбу, чем они занимались испокон веку. Надо полагать, что переориентация целых регионов производилась с благими намерениями — чтобы население могло само себя обеспечить всем необходимым продовольственным набором, а не довольствоваться лишь продуктами животноводства и рыболовства. Но и самые благие намерения не всегда дают желаемые результаты…

Распашка пастбищ, вырубка биокомплексов приречных лесов, осушение озерно-болотистых угодий привели к резкому опустыниванию в этих краях. По руслу Сырдарьи было создано свыше 16 различных водохранилищ. Из-за этого скорость течения воды в реке замедлилась в 3–4 раза. Весенние паводки, которые очищали русло реки, прекратились. Естественные протоки пересохли, природные озера, формируемые этими протоками, тоже пересохли, на их месте появились солончаки, что ухудшило природно-климатические условия области. Интенсивное высыхание Аральского моря и гибель местной флоры и фауны вызвали оскудение среды обитания человека.

Реки несли теперь в Арал лишь десятую часть от прежнего объема воды, что привело к фактическому разделению северной и южной частей моря. К концу 1996 года площадь Аральского моря сократилась на 57 % — до 31 220 км², а объем воды уменьшился на 80 %. Уровень воды в Большом Арале упал на 18 м, а в Малом Арале — на 13 м. Соленость в Большом Арале достигла солености океана.

Считается, что централизованным водоснабжением в области обеспечено около 60 % населения. Половина водопроводов берет свое начало в Сырдарье. Но очистные сооружения, причем самые примитивные, имеются только в Аральске, Ленинске (космодром «Байконур») и Кзыл-Орде, а остальные города, поселки, аулы снабжаются водой прямо из реки, без всякой очистки. Три четверти проб воды даже приближенно не соответствуют ГОСТу. Кроме высокой бактериальной загрязненности (2,5 млн. кишечных палочек на один литр), в ней содержится много ядохимикатов и поверхностно-активных веществ (ПАВ), как правило, синтетического происхождения. Используемые методы обработки (если она вообще проводится) совершенно не освобождают воду от этих химических веществ. Но даже такой загрязненной речной воды кзылординцы получают в пять-десять раз меньше нормы. Вода глубоких скважин в Аральском, Казалинском, Кармакчинском и других сельских районах имеет чрезвычайно высокую минерализацию, отличается значительной жесткостью и без опреснения практически не пригодна для питья. Но ее пьют, потому что другой нет. Если все это увязать еще и с отсутствием канализации (она имеется лишь в Кзыл-Орде, и то только у половины населения), налицо чрезвычайная эпидемиологическая ситуация. В течение последних 15 лет заболеваемость брюшным тифом возрастала в отдельные годы в 29 раз.

За эти же годы только вирусным гепатитом переболели 60 тыс. человек, т. е. десятая часть населения области, острыми кишечными инфекциями — 70 тыс. Три четверти всех переболевших составляют дети. Треть из них умерла на первом году жизни. Доля Кзыл-Ординской области по этим заболеваниям составляет в Казахстане 40–45 %.

Резкая переориентация сельского хозяйства с животноводческой продукции на рисоводство, сокращение площадей под овощные и бахчевые культуры привели к деформированию ежедневного рациона питания населения, хроническому дефициту многих продуктов. Потребление мясных продуктов стало в 2,5 раза ниже общесоюзной нормы (и это в типично животноводческом крае в прошлом!); потребление молока здесь составляет лишь десятую часть от нормы; потребность в картофеле удовлетворяется только на одну треть. Производство овощей сократилось в 10 раз, фруктов потребляется в 20 раз меньше медицинской нормы. 15–20 % овощной продукции непригодны к употреблению из-за чрезмерного загрязнения нитратами, образуются нитрозамины — чрезвычайно сильные канцерогены. Рыба, выловленная из водоемов Кзыл-Ординской области, по заключению областной санэпидемстанции, к употреблению совершенно непригодна. В мясе, печени, жире рыб обнаружены хлорорганические и фосфорорганические ядохимикаты в токсических концентрациях. Дефицит продуктов, сочетающийся с их низким качеством, приводит к хронической белково-калорийной недостаточности, характерной лишь для стран с сильной колониальной зависимостью. Это одна из главных причин того, что 70 % женщин приаральских районов области страдают анемией. Стоит ли удивляться тому, что частота гипотрофии и рахита у детей за последнее время увеличилась в 7 раз, частота врожденных уродств возросла до 0,8 %, мертворожденные составляют 0,9 % и тенденция к росту этих явлений не снижается. Особую тревогу вызывает рост онкологических заболеваний. Рак пищевода в Аральском районе в 16 раз превышает показатель в целом по республике. Аналогичная ситуация сложилась в Яны-курганском районе. Если не предпринять чрезвычайных мер уже сегодня, то население целых районов обречено на вымирание.

Сознательное использование миллиардов рублей для развития поливного земледелия неосознанно породило многочисленные бедствия населения.

Зеркало времени, отразившее «рукотворную» природную катастрофу, усиливает у людей страх перед будущим. В этом зеркале запечатлены конкретные виновники гибели моря — «араловеды» и «аралоеды».

«Аралоеды» — это те, кто в центре и на местах требовали производить больше хлопка и больше риса. «Аралоеды» принимали жесткие постановления и указы, угрожая за их невыполнение самыми суровыми карами. «Араловеды» — подневольные простые дехкане, а с ними и весь колхозно-совхозный хозяйственный аппарат, затираненный постоянным давлением сверху, — послушно исполняли приказания «аралоедов». Монокультура хлопка в Средней Азии насаждалась десятилетиями — от Ленина до Брежнева. Деятельность «аралоедов» родила свои пословицы и поговорки: «Хлопок не посадишь — тебя посадят», «Хлопок не уберешь — тебя уберут». Миллионы, десятки миллионов тонн хлопка наконец перевесили, пересилили Арал, — и море сдалось.

Именно хлопку в основном предназначались те 2,5 млн. га новых земель, которые были освоены и введены в оборот за 1965–1985 гг. Увеличение пахотного клина повлекло, естественно, увеличение объема речной воды для орошения земель. Подсчеты специалистов показали, что с прибавлением каждого нового гектара требовалась двойная прибавка воды. Это в свою очередь потребовало строительства новых магистральных, подводящих и разводящих каналов, водохранилищ. Их протяженность в регионе составляет около 200 тыс. км, и почти все водные артерии проложены в земляном либо песчаном грунте без всякой гидроизоляции. КПД ирригационных сетей не выше 0,52—0,60. Вот и уходит вода в песок, образуя в пустынях и вокруг бывшего моря дикие озера. Как говорится, скупой платит дважды. Платит при этом не те 90 млн. руб., как оценил в свое время Минводхоз исчезновение Арала, а как минимум раз в пятьсот больше. Небольшая ошибочка вышла. И все из-за «догоним и перегоним Америку». По валовому сбору хлопка мы ее перегнали давно. Безжалостно эксплуатируя подневольный, мизерно оплачиваемый труд дехкан, система добивалась ежегодного производства 8–9 млн. т хлопка-сырца.

Однобокая ориентация на производство хлопка привела к небывало высокому удельному объему хлопчатника: в структуре растениеводства он достиг 75–80 %. Это чистейший абсурд, в мировой практике эта величина не превышает 50 %. Искажение, притом насильственное, агротехнических условий, когда хлопок по хлопку высеивается в течение длительного времени на 75–80 % площадей, нанесло непоправимый ущерб самой пашне и привело к истощению почвы. Поливная среднеазиатская пашня потеряла до 40 % гумуса. Началось резкое падение урожайности не только хлопчатника, но и других сельскохозяйственных культур. Заставить землю рожать оказалось возможным лишь под воздействием двойной, а то и тройной дозы не только воды, но и химических удобрений, ядохимикатов. Так, изнасиловав людей, аппаратчики взялись насиловать природу…

А теперь, переведя дыхание, зададимся вопросом: для чего мы производили так много хлопка? Мы что, вырабатывали несметное количество тканей? Или передавали сырец промышленности, которая взамен поставляла населению множество другой, так необходимой ему продукции? Или экспортировали хлопок и получали взамен сверхновое оборудование и технологию?..

Читателю нетрудно сделать вывод. Море просто удушили. В Арале осталось всего 400–430 км³ воды, а в начале шестидесятых было более 1000. Заметим, что ежегодный сток Амударьи и Сырдарьи составлял 114–117 км³. С начала семидесятых поток воды, отбираемый у рек, увеличивался с каждым годом, потому что увеличивались посевы хлопка. Дело дошло до того, что в середине семидесятых годов Амударья перестала питать Арал, а от Сырдарьи морю доставалось всего от пяти до восьми кубокилометров в год. А вот испарение морской воды оставалось прежним — 36–40 км³ ежегодно. Ныне Арал исчезает буквально на глазах. Совершено преступление. Оно из разряда тех, ущерб от которого может и должен быть возмещен. В мировой практике пример такой существует. В США погубленное в свое время озеро Эри восстановило свою экологическую самобытность в течение десяти лет. Правда, это обошлось американцам в 42 млрд, долларов.

Уровень Арала за эти годы упал на 14 м. Дереговая линия отступила на 60–80 км. Атам, где еще недавно плескались волны, почти на трех миллионах гектаров образовалась пыльная жаркая пустыня, нареченная Аралкум. В остатках моря, на его высохшем дне скопились миллиарды тонн ядовитых солей, пестицидов, гербицидов, в том числе и ДДТ, попадавших сюда за десятилетия вместе с той водой, которая сбрасывалась в реки с полей. Химические соли со дна моря смешиваются с пылью и ветром и переносятся на расстояние до 500 км. Считается, что эта отравленная пыль вызывает многие респираторные заболевания, возможно, даже рак горла. Пылевые бури, приходящие от Арала, губят также всякую растительность в дельте Амударьи на юге и пастбища на плато Устьюрт на западе.

Страшнее всех бед, конечно, страдания людей. Ташаузская и Кзыл-Ординская области, Хорезмский край и Каракалпакия, где проживают около трех миллионов человек, получают дозу отравления, в десятки раз превышающую все допустимые нормы. Геноцид — иное слово не приходит на ум. Амударья питается не только водой ледников Памира. С полей Сурхандарьинской, Бухарской и Кашкадарьинской областей сбрасывается в реку до 15 км³ той воды, которая прошла по тысячам гектаров полей и насытилась всеми мыслимыми ядами, которыми возбуждают землю и вынуждают ее плодородии». То же самое делается и в верховьях Сырдарьи. Придя в низовья, эта вода еще раз подается на поля, которые уже нашпигованы химией. Дыни, арбузы, виноград, овощи, впитав яды, передают их людям. Здесь мало осталось скота, но и скудные продукты животноводства отравлены, поскольку животные питаются ядовитыми кормами.

Или возьмем питьевую воду. В Муйнаке, например, как и почти повсюду в Приаралье, воду из реки загоняют в котлован, засыпают ее хлоркой, что здесь считается очисткой, и подают в город для питья, приготовления пищи, прочих бытовых нужд. И еще один пример. У стен Муйнака дамбами отгорожена часть площадей и залита все той же отравленной водой. В этих бассейнах разводится рыба. Она, разумеется, тоже токсична… Отказаться от рыбы, мяса, фруктов и овощей? Вообще ничего не есть и не пить?

У людей нет выхода. Они обречены на вымирание. Медицинское обследование и статистика показывают: нет более высокой смертности новорожденных в бывшем Союзе, чем в Приаралье: 76 на тысячу. И это в среднем, а ведь есть немало районов, где смерть поражает 98, а то и 118 новорожденных на каждую тысячу. В Аральске, Муйнаке, десятке других населенных пунктов младенцы отказываются от материнского молока, ибо в нем в 3–4 раза больше солей, чем в молоке матерей, живущих, к примеру, в Алма-Ате. И последнее в этом печальном перечислении: из ста человек взрослого населения 69 неизлечимо больны.

Таковы далеко не полные последствия деградации природной среды Приаралья. Гибель Аральского моря — все более и более очевидная — первая и крупнейшая в мире экологическая катастрофа такого плана.

В самый раз спросить: а делается ли хоть что-нибудь для облегчения страдания миллионов людей, оздоровления природы, для спасения моря? Да, по сравнению с бездействием прежних властей предержащих, кое-что сделано. Но это «кое-что» не стоит и ломаного гроша, поскольку колебания воздуха на разных уровнях административных и общественных организаций не прибавили морю ни единого кубометра воды. Прошли две аральские сессии с выездом их участников в места катастрофы, т. е. в Муйнак и Аральск. Но не дальше: само море, к которому нет ни подъездов, ни подходов и которое отошло от этих, в прошлом морских, портов на 70–80 км, увидеть невозможно. В 1990 году в университете американского штата Индиана состоялась Международная конференция по Аралу независимых общественных организаций и экспертов. Осенью того же года Институт географии АН СССР провел в Нукусе Международную научную конференцию по аральской проблеме. Вспоминать об этой конференции неприятно, ибо организаторы обставили ее так, что участникам конференции даже в голову не могло прийти, в каком бедственном, полуголодном состоянии оказалось население не только в Муйнаке или других городах и кишлаках, но и в самом Нукусе — столице Каракалпакии.

Примерно в эти же дни в Нукусе и Муйнаке побывала комиссия по линии ООН. Еще раньше дважды на сессии Верховного Совета СССР и в Комитете по экологии обсуждалась проблема Арала. В результате «гора родила» лишь очередное, четвертое по счету, постановление, ниспосланное низам с верхов. Принято оно было в духе постановлений прошлых лет: «улучшить», «повысить», «разработать», «обеспечить». А обеспечивать ведь нечем! Орошаемое земледелие в Приаралье доведено до ручки. А в море который уже год не идет вода. В ранее принятом постановлении ЦК КПСС и Совмина СССР (от 10.09.1988) было заявлено: «Аральское море с 1990 года станет получать 8,7 км³ воды…» И еще один обман. В постановлении Верховного Совета «О ходе выполнения постановления Верховного Совета СССР «О неотложных мерах экологического оздоровления страны» по проблемам Аральского моря» размашисто сказано о поэтапном восстановлении Арала. Принимавшим постановление депутатам, наверное, никто не подсказал, что до этого радостного события не доживут даже их дети. Чтобы восстановить исторический уровень моря, ему необходимо вернуть без малого 700 км³ воды (без учета ежегодного испарения 35 км³). Это может произойти в лучшем случае лет через пятьдесят-семьдесят, в худшем — через сто сорок.

Не осталась, казалось бы, в стороне и наука. Решением Совмина СССР был создан Научно-исследовательский координационный центр по Аралу. Его возглавил директор ИГАНа (Институт географии АН СССР) В. Котляков. Делили портфели и в Нукусе. Там создан не то Институт экологии моря, не то филиал центра. По одному из постановлений в Нукусе появился трест «Аралводстрой», который возглавил депутат Верховного Совета СССР М. Сарсенов. Достоверно известно, что В. Котляков и его раздутый президиум были заняты исключительно распределением ежегодного миллиарда рублей на научные исследования экологической катастрофы. «Аралводстрою» тоже выделялись миллионы, правда, слабо обеспеченные материалами.

Из Туямуюнского водохранилища был протянут водовод до Нукуса и дальше. Вода по нему идет зараженная ядохимикатами, она чище, конечно, той, что пьют в Муйнаке, но ненамного. «Водстрой» (в прошлом Минводхоз) соорудил в Приаралье около двухсот станций очистки воды, а требуется их несколько тысяч. Так что кое-что сделано, кроме основного, чем обязан заниматься в этой ситуации специализированный концерн, — реконструкции ирригационных сетей, гидроизоляции стенок каналов…

После развала СССР пять стран аральского бассейна — Казахстан, Узбекистан, Киргизстан, Таджикистан и Туркменистан — с помощью международного сообщества, а именно Всемирного банка, США и Европейского Союза, предприняли ряд мер. В 1992 году было подписано специальное соглашение, по которому в Аральское море должно было ежегодно поставляться минимум 14 км³ воды. На практике эта вода доходила лишь до водохранилищ в дельтах двух рек и в море почти не попадала. Дополнительные соглашения о мерах по улучшению ситуации были подписаны в 1993, 1994 и 1995 гг. В них, в частности, предусматривалось создание морского фонда, в который каждая из пяти стран должна была вносить 0,3 % национального дохода.

Намерения же восстановить Арал целиком были фактически забыты. Для восстановления Большого Арала требуется огромное количество средств и полная переориентация региона с хлопководства обратно к животноводству, что нереально. Поэтому Большой Арал можно похоронить. А вот спасти Малый Арал шансы еще есть, и есть надежда, что к этому будут приняты необходимые меры.

В общем и целом Большой Арал продолжает исчезать и в двадцать первом веке превратится в несколько небольших соленых озер общей площадью около 13 тыс. км². Малый Арал будет постепенно восстанавливаться, и его площадь составит почти 3800 км². Для того, чтобы вернуть Арал хотя бы к уровню 1996 года, необходимо, чтобы реки ежегодно приносили в него 23 км³ воды (сейчас эта цифра составляет 9 км³ для Большого Арала и 3,3 км³ для Арала Малого). А если предположить невозможное, а именно восстановление Арала на уровне 1960 года, то приток воды должен ежегодно составлять 55 км³.