МИДЛТАУН, шт. ПЕНСИЛЬВАНИЯ, США 28 марта 1979 года

Ошибка персонала, вызванная конструктивными недоработками оборудования, привела к самой серьезной ядерной аварии в истории США. Погибших и пострадавших непосредственно во время нее не было. Данные о влиянии радиации на детскую смертность и на развитие эмбрионов пока не опубликованы. Пока что основным последствием аварии явилось сокращение расходов на национальную программу строительства АЭС.

Эта авария произошла на одной из относительно недавно сооруженных атомных электростанций. Второй блок АЭС «Тримайл-Айленд», принадлежавшей фирме «Метрополитен Эдисон Компани» и расположенной на острове посредине реки Саскуэханны, вступил в строй 28 декабря 1978 года.

В письме президенту Джимми Картеру известный защитник прав потребителей Ральф Найдер писал, что компания поторопилась запустить АЭС на полную мощность, чтобы получить 40 млн. долларов налоговых льгот. Тот факт, что во время разгонки реактора случались механические неполадки, совершенно не насторожил руководство компании.

Найдер был и остается убежденным противником использования атомной энергии, и это обстоятельство, несомненно, значительно повлияло на объективность его оценки, но все же в его обвинениях есть и огромная доля истины. Ведь спустя всего три месяца после ввода в действие второго энергоблока его генератор начал давать сбои в работе, что привело к утечке радиации и заражению огромной территории. Лишь чудом удалось избежать расплавления активной зоны реактора — самой страшной аварии, какая только может случиться на АЭС.

В среду 28 марта 1979 года в 3:58 утра имела место первая неполадка в цепочке последующих неисправностей, которые шли по нарастающей, пока не закончились серьезной аварией, — сломался насос, подававший пар на лопасти турбин. Эта поломка, в свою очередь, привела к выходу из строя другого насоса, от которого зависела-циркуляция воды в основном контуре охлаждения реактора. Температура в активной зоне реактора стала расти. Открылся предохранительный клапан, установленный для сброса давления в случае роста температуры. В реакторе была растоплена защитная оболочка на некоторых топливных стержнях, но урановое топливо осталось цело.

К этому времени на центральном пульте управления заливались звонки и мигали красные лампочки, оповещая о неисправности. Однако операторы этой смены не проходили соответствующих тренировок по аварийным ситуациям и поэтому начали принимать ошибочные решения. А система продолжала давать все более серьезные сбои.

Клапан сброса давления не закрылся, как положено, после того как давление в активной зоне пришло в норму. Оно продолжало падать и снизилось до такой степени, что вода стала превращаться в пар. Пытаясь исправить положение, один из операторов совершил грубую ошибку.

Он открыл вентиль, и вода из основного контура пошла в емкость с уже отработанной водой. Давление возросло, но запорная арматура не выдержала, и 200 тыс. л радиоактивной воды из емкости хлынули в реактор и заполнили его до отметки 3 м.

За первой ошибкой почти сразу же последовала и вторая:

ЯДЕРНЫЕ АВАРИИ оператор отключил автоматически включившийся аварийный контур охлаждения активной зоны.

Во вспомогательном здании вышел из строя насос, и помещение залило радиоактивной водой, быстро превращавшейся в пар. Через несколько секунд облако радиоактивного пара вырвалось в атмосферу через вентиляционную шахту.

Смена операторов, дежурившая в ту ночь, потеряла почти три часа, пытаясь взять аварию под контроль своими силами. Только в 7 часов утра власти штата были уведомлены о случившемся, но прошел еще целый час, прежде чем губернатор объявил чрезвычайное положение.

Но даже чрезвычайное положение было, скорее, условной мерой, потому что власти боялись возникновения паники среди населения. Маргарет Рейли, сотрудница Пенсильванского управления по защите населения от радиации, для успокоения населения даже уподобила утечку радиации «укусу мошки». Это была весьма серьезная недооценка ситуации.

При этом власти прекрасно знали, что уровень радиации внутри здания, где размещался поврежденный реактор, уже составлял 500 тыс. миллирентген в час. Для человека без средств защиты это смертельная доза. Датчики, установленные в 30 м от вентиляционной трубы, из которой шли клубы радиоактивного пара, показывали по бета- и гамма-излучению уровень в 365 миллирентген в час.

Три месяца спустя Альберт Гибсон, начальник отдела радиационной опасности, принимавший участие в составлении отчета об аварии на «Тримайл-Айленде», утверждал: «Все дозиметры в вентиляционной шахте, откуда исходило до 80 % радиации в то утро, просто зашкаливало. Беда в том, что они и не были рассчитаны на аварии такого масштаба».

Кроме бета- и гамма-излучений, были зарегистрированы выбросы стронция и Йода-131, которые выпали на луга, где паслись коровы, и попали в молоко, часть которого была отправлена потребителям.

В четверг из хранилища АЭС в реку Саскуэханна было сброшено почти полтора миллиона литров воды, содержавшей Ксенон-133 и Ксенон-135, а официальные лица из федеральных ведомств заверили общественность, что проводимые мероприятия «не представляют никакой опасности для людей, живущих в нижнем течении реки».

К вечеру 29 марта пробы воды и почвы, взятые на территории четырех районов, подвергшихся заражению, показали, что уровень радиации значительно возрос. Администрация АЭС признала, что прежние прогнозы оказались неверными и из 36 тысяч топливных урановых стержней расплавилось от 180 до 300 штук.

30 марта в 9 часов утра Пенсильванское управление по чрезвычайным ситуациям сообщило, что на АЭС произошел еще один неконтролируемый выброс радиоактивного пара.

Уровень радиации внутри реактора был очень высок, а это вызвало резкое повышение температуры, и в некоторых местах молекулы воды стали распадаться на водород и кислород. Начал формироваться большой водородный пузырь, и его дальнейший рост сильно затруднил циркуляцию воды в основном контуре охлаждения, что могло привести к расплавлению активной зоны.

31 марта губернатор Ричард Торнберг выпустил обращение, в котором беременным женщинам и маленьким детям рекомендовалось эвакуироваться за пределы зоны радиусом в 8 км от АЭС «Тримайл-Айленд». Одновременно власти заявили, что тотальная эвакуация не понадобится.

В 23 школах детей отвели из классов в школьные столовые и приказали не открывать окна. Из этих импровизированных сборных пунктов школьников повезли в герметично закупоренных автобусах в другие школы, находившиеся на расстоянии 15–20 км от АЭС. «Было очень жарко и душно, потому что окна в автобусе не открывались», — рассказывал девятилетний школьник Ким Харди из Эперса, населенного пункта, находившегося в пределах восьмикилометровой зоны. Только после завершения эвакуации школьников родителей проинформировали об их местонахождении.

Люди очень боялись, но паники не наблюдалось. Правда, в Гаррисбурге кто-то включил сирену воздушной тревоги. В результате служащие городских учреждений и контор в ужасе высыпали на улицу, чем создали помеху транспортному движению. В сообщении губернаторской канцелярии тревога объяснялась технической неисправностью или излишним рвением сотрудников гражданской обороны, стремившихся как можно лучше выполнить директиву губернатора Торнберга.

Города, расположенные поблизости от АЭС (такие, как Голдборо), опустели. Маленький ручеек сельских жителей к пятнице 30-го превратился в бурный поток. У бензоколонок выстроились нескончаемые вереницы машин; телефонные линии и АТС были страшно перегружены, дозвониться куда-либо стало невозможно.

В районе вокруг Мидлтауна было развернуто пятнадцать пунктов по приему и распределению эвакуированных.

Тем временем специалисты АЭС напряженно наблюдали за водородным пузырем, ломая голову, как справиться с этим осложнением.

Существовало несколько возможных решений: дать ему спуститься на дно реактора, для чего понизить уровень воды или запустить реактор и вызвать распад пузыря под действием пара. Однако эта мера грозила вызвать расплавление активной зоны реактора.

Ученые и инженеры все-таки нашли выход и с помощью вентиляции 31 марта избавились от водородного пузыря. Затем был полностью заглушен реактор. Основная опасность миновала.

9 апреля комиссия по надзору за ядерными объектами объявила, что ситуация на АЭС нормализовалась и беременные женщины и дети могут возвратиться домой. Но небольшие утечки радиации в атмосферу все же продолжались, и показания дозиметров несколько превышали допустимый уровень.

Открылись школы, государственные и муниципальные учреждения, а в частях гражданской обороны было отменено состояние боевой готовности. Прошло еще несколько месяцев, прежде чем реактор был окончательно охлажден и заглушен, и опять в ходе работы специалисты столкнулись с ненадежностью показаний приборов.

10 апреля президент Картер заявил о поддержке программы развития атомной энергетики, несмотря на аварию на «Тримайл-Айленде». Он добавил, что страна нуждается в данной программе и его администрация будет всячески поддерживать соответствующий проект в Конгрессе.

На этом дело не закончилось — теперь начали искать виновных в аварии.

11 мая 1979 года комиссия по надзору за ядерными объектами опубликовала доклад, где вся вина возлагалась на операторов АЭС, которые, по мнению комиссии, превратили небольшую поломку в аварию крупных масштабов, неправильно оценив происходящие в реакторе процессы. Неполадки в приборах были отодвинуты на второй план.

Действительно, все началось с того, что одни операторы забыли открыть некоторые вентили, а другие просмотрели эту оплошность. Они ориентировались в основном на индикаторы давления воды, которые давали неверные цифры. Правда, по показаниям других приборов можно было установить нарушения в привычном ритме работы реактора, но операторы этого не сделали. Они допустили целый ряд ошибок, приведший к расширению аварии.

В конце доклада комиссия все-таки сняла с операторов часть обвинений и признала, что «при конструировании приборов и проектировании центрального пульта управления был в недостаточной мере учтен человеческий фактор».

В феврале 1984 года «Метрополитен Эдисон Компани» признала себя виновной в том, что до аварии использовала неточные и несовершенные методы тестирования персонала для отбора на работу во второй энергоблок. 17 служащих компании подверглись различным административным взысканиям — среди них бывший вице-президент, начальники смен, операторы пульта управления, старшие смен и менеджеры — за подделку результатов тестирования. Наказания варьировались от выговоров в приказе до денежного удержания в размере двухнедельной зарплаты.

Еще один аспект аварии на АЭС. «Тримайл-Айленд» — это ее продолжающееся воздействие на жителей близлежащих районов.

Когда она грянула, оказалось, как и во всех аналогичных случаях, что не существует плана эвакуации. Сообщения, сделанные во время и после аварии, содержали полную или частичную дезинформацию, и такие действия нельзя оправдать ссылками властей на желание избежать паники. А аналогия с «укусом мошки» кажется просто безнравственной в свете фактов, обнаруженных учеными и следователями спустя некоторое время после аварии.

Хотя комиссия по надзору за ядерными объектами и продолжала утверждать, что авария на АЭС «Тримайл-Айленд» лишь незначительно повлияла на увеличение радиационного фона, некоторые ученые абсолютно с этим не согласны. Так, доктор Эрнест Стернгласс, профессор радиологии медицинского факультета университета в Питсбурге, в своем докладе, прочитанном на Пятом конгрессе инженеров и архитекторов, состоявшемся в 1980 году в Тель-Авиве, констатировал, что статистика двух госпиталей, Гаррисбергского и Св. Духа, показывает увеличение детской смертности в местностях, прилегающих к «Тримайл-Айленд». Если в феврале-апреле она составляла шесть смертей в месяц, то в мае-июле 1979 года подскочила до двенадцати.

Далее доктор Стернгласс заметил, что данные Американского бюро гражданской статистики говорят о том, «что фактическая смертность в Пенсильвании превысила ожидаемую на 242 пункта, а в целом по северо-восточным районам США показатель оказался на 430 смертей выше обычного». Он связал данный факт с тем обстоятельством, что во время аварии реактора в атмосферу было выброшено большое количество Йода-131.

Доктор Стернгласс сообщил также, что, согласно информации, полученной от следователя комиссии по надзору за ядерными объектами Джозефа Хендри, в районах, где выпали осадки из облака радиоактивного пара, излучение составляло около 120 миллирентген в час. Такая доза легко может причинить серьезный ущерб развитию эмбриона в чреве матери.

В дополнительное подтверждение своих тезисов доктор Стернгласс сказал, что от облучения Йодом-131 пострадали также люди, бывшие в Сиракузах, Рочестере и Олбани, штат Нью-Йорк, в тот день, когда над этими местами двигалось облако радиоактивного пара. В каждом из этих городов было отмечено повышение детской смертности.

«Моя дочь серьезно заболела, — рассказывала Векки Миз из Мидлтауна на заседании комиссии. — Три дня подряд у нее был понос, сильные головные боли, и она стала совсем вялой. Я не знала, что делать. Моя малышка все время простужается и страдает от свищей. Если это происходит не из-за аварии на «Тримайл-Айленд», тогда скажите мне, что вдруг случилось с моей дочуркой».

Случаи смерти от рака щитовидной железы (особенно восприимчивого к Иоду-131 органа) в районе Мидлтауна регистрируются и расследуются как отдельными специалистами, так и общественными организациями. Прямую связь трудно установить, однако люди, подвергшиеся воздействию радиации, возлагают вину на аварию 1979 года. Некоторые больные подали на «Метрополитен Эдисон Компани» в суд.

Причина, по которой интерес к давнему происшествию не ослабевает, еще и в том, что авария оказала влияние на развитие ядерной энергетики в Америке. Ранее активисты антиядерного движения мало проявляли себя, но в мае 1979 года к Капитолию в Вашингтоне пришла толпа в 60 тысяч демонстрантов. Они требовали прекращения строительства новых и закрытия уже действующих электростанций в Соединенных Штатах.

Бедствие на «Тримайл-Айленде» послужило толчком к расширению антиядерного движения, которое после Чернобыльской катастрофы приняло грандиозный размах. Результатом такой деятельности стало закрытие АЭС в Шореме на острове Лонг-Айленд и прекращение строительства новых АЭС по всей стране в 80-е годы.