САХАЛИН, СССР 1 сентября 1983 года
Летним днем 1985 года «Боинг-747» Японских авиалиний рейсом Токио — Париж, через Москву, летел по воздушному коридору, известному как «Ромео-11». Из-за сильного западного ветра он был вынужден немного отклониться от курса. Когда первый пилот был занят обходом мощной облачности, его помощник установил навигационную систему неправильно. Результат не заставил себя ждать. Вскоре в поле видимости появилась пара советских «МИГов».
«Боинг» оказался в 100 км от положенного курса и быстро приближался к Сахалину, воздушное пространство которого было полностью закрыто для полетов иностранных самолетов. Истребители покачали крыльями и выдали всю систему сигналов «срочно вернитесь на свой курс». Экипаж «Боинга» понял ошибку, принес по радио извинения и быстро вернулся на свой курс. Никто не пострадал, дипломатического кризиса тоже не было, единственной жертвой стал первый пилот самолета — его понизили в должности за допущенную ошибку.
Вскоре после этого был опубликован доклад капитана Хиде-маро Нагано, в котором, в частности, говорилось, что с развитием электроники пилоты самолетов становятся все более беспечными и допускают самые нелепые ошибки, что приводит к отклонению от курса и другим инцидентам.
Если прислушаться к доводам капитана Нагано, то можно найти хотя бы часть ответов на вопросы, вставшие после гибели южнокорейского авиалайнера, имевшей место 1 сентября 1983 года. Он был сбит перехватчиком «Су-15» во время перелета из Анкориджа (шт. Аляска) в Сеул. Все 269 человек, находившиеся на борту, погибли. А сбит он был недалеко от острова Сахалин. Первый пилот корейского «Боинга» тоже совершил ошибку, отклонившись от курса на 500 км. Но, в отличие от японского экипажа, он или не видел или просто проигнорировал предупреждения советских самолетов.
Рейс KAL-007 вылетел из международного аэропорта имени Кеннеди в Нью-Йорке ночью 31 августа. Он должен был приземлиться в Анкоридже, после чего проследовать в Сеул. На борту самолета находилось 28 японцев и 81 американец, остальные пассажиры были корейцами.
Полет до Анкориджа прошел спокойно. Здесь поменялся экипаж. План полета, разработанный компанией «Континентал эйрлайнз» в Лос-Анджелесе, был передан в Анкоридж по телексу, как это часто практикуется. На одной из страниц были отмечены радиомаяки, над которыми самолету предстояло пролететь на пути в Сеул.
Тот, кто сказал, что самое короткое расстояние между двумя точками это прямая линия, явно ничего не знал о навигации. Начнем с того, что наша земля круглая. Отрезок от Анкориджа до Сеула носит название «Ромео-20». Если пользоваться магнитным компасом (а их на том самолете было два, но только для экстренных случаев), то курс необходимо постоянно менять. Но командир корабля Бунг-ин, как и большинство пилотов авиалайнеров, имел нечто более совершенное — инерционную навигационную систему.
Грубо говоря, эта система может чрезвычайно точно определить местоположение самолета, его высоту и дать задание автопилоту. На пути самолета находятся радиомаяки. За минуту до подлета к такому маяку в кабине пилотов загорается оранжевая лампочка, которая гаснет через две минуты после того, как самолет минует радиомаяк. За это время командир корабля должен передать свое местоположение и время подлета к следующему маяку. Если он не сделал этого, объявляется тревога.
Однако эти маяки не подсказывают командиру, что он отклонился от курса: когда отклонение не превышает 350 км, оранжевая лампочка исправно загорается. Поэтому существует вероятность значительного отклонения от курса, чего первый пилот не будет знать. Так и произошло с Бунг-ином.
Командир корейского самолета был опытным пилотом. Свою карьеру он начал в армии пилотом самолета-истребителя. В 1983 году ему исполнилось 45 лет. В корейской авиакомпании Бунг-ин служил с 1972 года, налетал 6619 часов за штурвалом «Боинга-747», и этот трансокеанский перелет был для него 88-м. Самолет рейса 007 был построен в 1972 году для «Люфтганзы» и через семь лет продан Южной Корее. Самолет налетал 36 718 часов и совершил 9237 посадок.
Когда самолет вылетел из Анкориджа, первый радиомаяк не действовал: за 12 часов до этого его выключили для плановой профилактики. Впрочем, тогда это не считалось большой проблемой. Радар местного аэропорта действовал на расстоянии 280 км, а в Бетеле, в 600 км, радиомаяк работал.
Самую первую ошибку корейский пилот совершил еще на земле. Скорее всего, он задал неправильные координаты (такие ошибки случаются со всеми). Это стало ясно почти с самого начала. Когда самолет уже удалялся от зоны действия радара, он летел в 10 км от коридора «Ромео-20». Эту небольшую ошибку Бунг-ин, по идее, должен был быстро исправить, и повода для беспокойства не имелось. Но уже над Бетелем отклонение составляло 60 км, и пора было встревожиться, тем более что существовала тенденция к его увеличению. Если не предупредить командира, то отклонение увеличится до 350 км и уже потухшая оранжевая лампочка сигнализирует об ошибке. Но этого сделано не было. Рейс 007 продолжал лететь своим неправильным курсом, а его экипаж свято верил, что в 5:33 утра по местному времени самолет приземлится в Сеуле.
Если бы коридор «Ромео-20» не пролегал в непосредственной близости от советской закрытой зоны, то ошибка Бунг-ина не привела бы к трагедии. Когда при приближении к радиомаяку не зажглась бы оранжевая лампочка, пилот сверил бы местоположение и обнаружив, что залетел не туда, вернулся бы на правильный курс. Самолет бы опоздал, но ничего более страшного не случилось бы. Воздушный коридор «Ромео-20» проходил в опасной близости от строго засекреченных зон СССР: на Камчатке находилась база атомных подводных лодок и арсенал баллистических ракет. Непрошеных гостей здесь не любили. На Сахалине расположена военно-морская база. По трагическому совпадению именно в тот день подразделения Советской Армии в Петропавловске собирались проводить ракетные учения. Обычно советские власти информировали об этом Токио, а также авиадиспетчеров в Анкоридже. Но в тот раз такой информации не было.
Правда, Пентагон что-то подозревал и выслал в тот район самолет-разведчик ЯС-135, используемый для сбора электронной информации. Для выполнения задания ему не было необходимости входить в воздушное пространство СССР. Так получилось, что самолет-разведчик оказался поблизости именно в то время, когда «Боинг» невольно вторгся на советскую территорию. Оба самолета летели на одинаковой высоте с одинаковой скоростью и находились так близко друг от друга, что в течение 10 минут на экране советского радара они сливались в одну точку.
После выполнения своей миссии ЯС-135 спокойно повернул на базу. «Боинг» же продолжал лететь навстречу гибели. На земле в это время русские решили, что игра затянулась. Учения были отменены, и навстречу нарушителю из Петропавловска поднялись перехватчики. Летчики-доложили, что «Боинг» летит с выключенными бортовыми огнями, но это была неправда. «Боинг», хотя и сбился с курса, других нарушений не допускал.
В этой операции никто не собирался стрелять. Пилоты «Су-15» качали крыльями, сигналили огнями и даже вышли на аварийную радиочастоту, чтобы связаться с экипажем корейского самолета. По необъяснимой причине экипаж лайнера оказался слеп и глух ко всем знакам со стороны советских самолетов и упрямо продолжал удаляться от заданного курса. Перехватчики, у которых кончалось топливо, повернули на базу.
В это самое время «Боинг» должен был пролететь мимо очередного радиомаяка, который находился в 300 км, Как раз в границах 350-километровой зоны. В кабине загорелась оранжевая лампочка.
В сторону «Боинга» были высланы истребители. Один из них дал предупредительную очередь трассирующими пулями для привлечения внимания. Вполне можно предположить, что командир корейского авиалайнера не увидел ее по той простой причине, что находился на связи с Токио, испрашивая разрешения подняться еще на 1,5 тыс. м. «Добро» было получено, но тут есть одна неувязка. К тому времени самолет явно находился на радарах токийских авиаслужб, но никому и в голову не пришло поинтересоваться, что самолет делает так далеко от курса, тем более что командир, по их расчету, не мог не понять, что углубился в опасную зону.
Надо отдать должное советским пилотам-истребителям. Они сделали все возможное, чтобы привлечь внимание экипажа рейса 007, но безуспешно. К тому же они, в отличие от своих коллег из Петропавловска, сообщили, что «Боинг» летит с бортовыми огнями. Но это не спасло командира Бунг-ина, 13 членов экипажа и 246 пассажиров. На военно-воздушной базе «Долинск-Сокол» кто-то уже принял решение — сбить самолет. Это было настолько неожиданно, что пилот «Су-15» попросил повторить приказ…
В «Боинг» ударили две ракеты, буквально разорвав его на части. Радист едва успел послать сообщение, что самолет падает. «Боинг» рухнул в море на границе советских территориальных вод. Не спасся никто из находившихся на борту. По иронии судьбы самолет как раз должен был пролетать над очередным радиомаяком, который находился уже в 350 км и сигнальная лампочка не загорелась бы.
Кстати, подобный инцидент, когда гражданский самолет вторгся в воздушное пространство СССР, уже имел место. В тот раз его заставили сесть на одном из аэродромов и после короткого допроса экипажа и пассажиров освободили. Никто не пострадал.
В случае с корейским «Боингом» американская администрация всю вину возложила на Советский Союз. Да, возможно, принятое решение об уничтожении самолета было поспешным и ошибочным. Но непонятным остается тот факт, почему экипаж «Боинга» в течение довольно долгого времени не реагировал на более чем явные предупреждения советских военных самолетов. Но как бы то ни было, действия советского правительства в то время не отличались особой корректностью. Поначалу Москва напрочь отрицала факт уничтожения самолета, и только 6 сентября была организована пресс-конференция, на которой советская сторона изложила все факты.
В 1997 году бывший высокопоставленный сотрудник японской разведки Йосиро Танака заявил, что южнокорейский «Боинг» выполнял задание американских спецслужб. Подробности этого события отставной офицер, руководивший до выхода на пенсию электронным прослушиванием военных объектов СССР со станции слежения в Ваккане, на самом севере острова Хоккайдо, изложил в книге «Правда о полете КАL-007». Свои утверждения Танака основывал на анализе данных о крайне странном маршруте лайнера, а также на сведениях о советских радиопереговорах в связи с этим инцидентом, которые Россия представила в ИКАО в 1991 году.