ДОКТРИНА «НАПРАВЛЯЕМОЙ ДЕМОКРАТИИ» И КОНЦЕПЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА СУКАРНО. ПАДЕНИЕ II КАБИНЕТА АЛИ САСТРОАМИДЖОЙО

Банкротство правления буржуазных партий, кризис конституционной демократии, угроза реакционной диктатуры и дезинтеграции страны во весь рост поставили перед Индонезией необходимость выбора стратегии дальнейшего социально–политического развития. В этой атмосфере напряженности на авансцену выступил президент Сукарно, теоретик и трибун мелкобуржуазного социализма национал–популистского толка, кумир яванского крестьянства, мелких хозяйчиков города, части рабочего класса.

Целью нации Сукарно объявлял создание самобытного индонезийского общества социальной справедливости, новый «средний путь между западной и коммунистической системами». Его достижение мыслилось как результат реализации двух фаз индонезийской революции. Первая фаза, согласно политической теории Сукарно, — это «революция нации». Это «национально–демократический этап» с участием буржуазии, на котором, считал он, страна еще находилась во второй половине 50?х гг.[54] Это период, когда народ «может придерживаться классовых убеждений, но не должен пока развивать классовую борьбу». Вторая фаза — это субъективно понимаемый президентом этап народно–демократической революции, когда «общество избавляется от всякой буржуазности и воцаряется социальная справедливость. Переход к ней, учил он, должен быть мирным и гармоничным. В 1956—1957 Сукарно считал вступление во вторую фазу преждевременной, а возможный исход такого шага — трагическим. Дальнейший ход событий, впрочем, показал, что ему вообще был свойственен инстинктивный страх перед социальным переворотом. Политические взгляды президента, считает советский исследователь А. Ю. Другов, были пронизаны одной основной идеей — социальное единство во что бы то ни стало. Этой идее он был верен до конца, даже тогда, когда для всех было ясно, что единства уже не существует.

Ожесточенные дискуссии в Учредительном собрании (с ноября 1956 г.) уже обнаружили свою бесплодность, раздувая пламя идеологических противоречий. Президент желал «восстановления национального мира» посредством широкого компромисса и если не примирения, то приглушения противоречий. Он осудил движение Даруль ислама и военных партикуляристов Суматры. Сукарно не желал установления ни военной, ни «коммунистической диктатуры» и проявил решимость допустить к власти «деловой кабинет» во главе с М. Хаттой, западный капиталистический курс которого обозначился уже достаточно четко. Против такого варианта резко выступала и КПИ. Осознание президентом неизбежности прихода к власти более авторитарного режима означало для него только одно — необходимость собственной политической активизации.

Уже летом 1956 г. он отказался от поддержки правоцентристского кабинета Али, дистанцировался от его политики, и взял курс на создание новой государственной системы, Сукарно не имел за спиной собственной политической армии, а потому часто прибегал к зондажу общественного мнения. Так, в октябре 1956 г., возвратившись на родину после визита в Китай, президент начал публичную кампанию по дискредитации парламентской демократии как «либеральной», слепо скопированной у Запада. Он дал понять, что видит в КНР «модель демократии нового типа», наиболее подходящую для Индонезии и призвал учиться у китайцев «единодушию в деле созидания и… устранению раздоров и свар, вроде наших».

Этой же цели, считал он, будет способствовать устранение (или резкое ограничение) многопартийности. 28 октября 1956 г. он зашел настолько далеко, что на молодежном митинге призвал «похоронить все партии»[55]. Идея вызвала бурю в политических кругах. Реакция крупных партий варьировала от полной враждебности (Машуми) до уклончивых предложений дать партиям время и возможность для самосовершенствования (НПИ, КПИ, НУ). Отклик политических сил продемонстрировал президенту, а главное, его новому союзнику, фракции новоиндонезийского национализма в ТНИ во главе с Насутионом, что отстранить партии, не рискуя национальным единством не удастся. Тогда Сукарно несколько изменил существо своих предложений и 21 февраля 1957 г. выступил с речью «концепция президента», содержавшей программу переустройства государственной системы.

Непригодную «импортированную», «либеральную» демократию он предлагал заменить «исконно индонезийскими» патриархально–общинными институтами: взаимным сотрудничеством группировок (готонг–ройонг), принятием решений консенсусом (муфакат), достигаемым путем компромиссов на базе всестороннего обсуждения (мушаварах). Такой тип демократии он называл «семейственным», При невозможности прийти к согласию последнее слово оставлялось за cтаршиной — в масштабах страны, естественно, президента. Предполагалось сформировать «правительство готон–ройонг» (взаимного сотрудничества) пропорционально представительству всех партий в СНП. «Все члены семьи — за рабочий и за один обеденный стол!» — провозгласил Сукарно. Этим, по его замыслу, устранялся институт оппозиции. Правительство мыслилось как формируемое президентом и подотчетное ему, а не парламенту и, следовательно, более стабильное. Парламент и партийные фракции в нем сохранялись, однако наряду с СНП предлагалось создать верховный совещательный орган — Национальный совет (НС), состоящий из представителей провинций[56] и функциональных групп — общностей людей, связанных общей сферой деятельности или другими признаками, часто безотносительно к их положению в схеме производственных отношений (крестьяне, рабочие, военные, молодежь, священнослужители, женщины, ветераны революции и т. п.). Состав НС должен был назначаться и возглавляться лично президентом.

В основе Концепции лежала излюбленная Сукарно идея максимального представительства: правительство указывал он, стало бы адекватным отражением всего парламента (а не отдельных партий, как прежде), Национальный совет — адекватным отражением всего общества. На практике с созданием НС образовывался бы противовес партиям и их средоточию — парламенту. Новая политическая система, так называемая «направляемая демократия», мыслилась президентом как средство законсервировать классовые политические противоречия, остановить их дальнейшее разрастание. Практически упраздняя оппозицию и парламентаризм как таковой, он создавал ситуацию бесцельности и бесперспективности борьбы за власть любых партий и группировок. Власть и полномочия президента, напротив, резко pacширялись, однако не превращались в его диктатуру (хотя бы в виде отсутствия у него монолитной политической армии).

Идеи антиимпериалистического национального единства на основе панчасилы, широкой репрезентативности органов власти, отсутствие тезиса об упразднении партий в Концепцию обеспечили ей поддержку КПИ, широких масс трудящихся. Машуми решительно осудила ее как «заявку на личную диктатуру Сукарно». НПИ и НУ приняли ее при условии изъятия тезиса о «кабинете готонг–ройонг», открывавшего КПИ путь в правительство. Обилие оговорок в изложении позиции СПИ и христианских партий практически означало несогласие. Партикуляристы–полковники встретили Концепцию в штыки. В марте 1957 г. их ряды пополнились подполковником Сумуалом (Сулавеси). Он выступил с «Хартией всеобщих требований» (Перместа), объявил чрезвычайное военное положение в своем штате Восточная Индонезия и, отстранив от власти гражданскую администрацию, присоединился к мятежу А. Хусейна.

В сложившихся условиях решающее значение приобретала позиция командования ТНИ. В целом оно поддержало Концепцию. Насутиону импонировали идеи сформирования сильного правительства во главе с президентом и создания НС как представительства функциональных групп. Ведь армия мыслилась как одна из них, притом крупнейшая. Концепция удовлетворяла его антипатию к буржуазному парламентаризму и партийной системе, исключала создание теократического государства и выводила армию из подчинения гражданским политикам и делала ее союзницей президента на основе принципов панчасилы. Вместе с тем, будучи противником не только сантри, и коммунистов, Насутион не скрывал своего желания, что новая система подавляла бы не только крайне правых, но крайне левых, в равной степени подрывающих единство армии». Генерал предложил Сукарно объявить чрезвычайное положение в масштабе всей страны, чтобы пресечь возможность возникновения новых очагов мятежа, локализовать старые и расчистить путь к реализации Концепции. Следующий шаг Насутион видел в возвращении страны к конституции 1945 г., которая легализовала бы вводимое явочным путем сильное президентское правление при ситуации на окраинах, которую можно было характеризовать как фактический федерализм.

Выбора у Сукарно не оставалось. К марту уже и центристская НУ начала высказываться за возвращение Хатты к кормилу правления. Опасность гражданской войны надвигалась. Утром 14 марта 1957 г. президент принял отставку II кабинета Али. Одновременно было провозглашено военное положение на всей территории страны.

Так началось ниспровержение конституционной демократии в Индонезии. Парламент, партии стали отходить на второй план. На политическую авансцену выдвинулись новые, внеконституционные центры власти: центральное командование ТНИ, опальные мятежные командующие. Активную политическую роль, вопреки конституции 1950 г., после подавления мятежа стал играть президент. Вместе с тем становление новой государственной системы было затяжным, заняв свыше двух лет (1957—1959).