РАБОТА КПИ В МАССОВЫХ ОРГАНИЗАЦИЯХ. РАСКОЛ СИ. УСИЛЕНИЕ РЕПРЕССИИ

В 1920 г. начался экономический кризис. Прибыли капиталистических предприятий резко сократились. На Яве упало производство главной сельскохозяйственной культуры — сахарного тростника. Жизненный уровень трудящихся заметно снизился. Вдобавок генерал–губернатором после относительно гибкого Лимбург Стирума был назначен ярый реакционер Фок. На новые стачки, поджоги крестьянами складов плантационной продукции власти ответили жестокими репрессиями.

В этих условиях в начале 1921 г. коммунистам удалось заставить лидеров Сарекат Ислама на короткое время принять по существу социалистическую программу: антикапитализм, ликвидация социального угнетения, народное правительство и советы рабочих представителей на местах. Вместе с тем СИ поддерживал верность мусульманским концепциям. Такой компромисс не мог быть продолжительным. Правое крыло СИ уже давно бурно протестовало против использования коммунистами возможностей этого массового блока для революционной пропаганды и агитации. В 1921 г. на очередном национальном конгрессе СИ, в отсутствие Чокроаминото оно провело резолюцию о введении «партийной дисциплины» (то есть запрещении совмещать членство в любой партии с членством в СИ в тех его отделениях, которые сочтут это нужным). Попытки членов КПИ добиться для своей партии исключения из этого правила не имели успеха. Из пятнадцати секций Сарекат Ислама коммунистам пришлось уйти.

На своем II съезде (декабрь 1921 г.) КПИ удалось отстоять принцип антиколониального единства, разработать (а позже заключить) соглашение о сохранении сотрудничества с СИ и необходимости создать «национальную федерацию». Однако непременным условием А. Муиса и других лидеров СИ был коренной пересмотр негативных позиций коммунистов в отношении панисламизма, что не получило, естественно, одобрения Коминтерна. И в феврале 1923 г. на VII национальном конгрессе СИ правые, искусно подтасовав состав делегаций с мест, объявили его Партией Сарекат Ислам Индонезии (ПСИИ), ликвидировав систему коллективного и двойного членства. Коммунистам пришлось окончательно порвать с ПСИИ, однако вместе с ними из состава СИ вышли две трети отделений. Это было свидетельством революционных настроений масс и авторитета КПИ, в которой они видели самую боевую антиколониальную силу и, стало быть, наиболее влиятельную организацию национального освобождения. ПСИИ же с момента разрыва постепенно превратилась в панисламскую партию с 15—20 тыс. членов, беспрестанно раздираемую расколами.

Из вышедших левых секций СИ руководство компартии создало Сарекат Ракьят (Народный союз). СР вошел в алиран компартии. Он был провозглашен «низовой базой КПИ», руководствовался ее программными документами и решениями. CP создавал народные шкоды, женские и молодежные союзы. Численность КПИ составляла, по разным оценкам, от 1,2 до 3 тыс., СР — до 30 тыс., близких к КПИ профсоюзов — около 35 тыс. человек. Что касается классового состава компартии, то примерно 40% ее членов были рабочими, до 20% составляли крестьяне, столько же — мелкие чиновники, около 10% — мелкие торговцы. Остальные представляли ремесленников и революционную мелкобуржуазную интеллигенцию. Представители последней занимали в КПИ многие руководящие посты.

Выйдя из СИ, коммунисты продолжали борьбу за единый антиколониальный фронт. В ноябре 1922 г. КПИ вместе со всеми важнейшими партиями (ПСИИ, Буди Утомо, ИСДП, партией индо НИП), общественными организациями и профсоюзами вошла во Вторую Радикальную концентрацию, которая выступала на сей раз как непарламентский союз, требовавший ликвидации расовой дискриминации, сокращения налогового бремени и предоставления Индонезии внутренней автономии.

Не довольствуясь размежеванием политических организаций, правые раскололи в 1921 г. и профцентр ППКБ. Но НПИ не прекращала борьбу за восстановление единого рабочего фронта. Когда крупнейший из реформистских профсоюзов Союз ломбардников начал забастовку, поддержку оказали все, в том числе левые профсоюзы, находившиеся под влиянием КПИ. Стачка была разгромлена, участники подверглись локауту. Лидеры КПИ и ее профцентра Тан Малака и Бергсма были высланы. Но партия сумела использовать поражение как наглядное доказательство пагубности раскола. Осенью 1922 г. удалось создать единую профсоюзную федерацию ИПЦ — Индийский профсоюзный центр (23 тыс. человек).

В начале 1923 г. ИПЦ выступил с требованием сохранить надбавку на дороговизну, которую предприниматели пытались отменить. Наиболее активно действовал революционный профсоюз транспортников ФСТП, ставший в марте 1923 г. членом 11 рофинтерна. От имени 13 тыс. его членов председатель профсоюза, член ЦК КПИ Семаун помимо сохранения надбавки потребовал установить 8-часовой рабочий день и ввести гарантированный минимум зарплаты. На угрозы ареста «зачинщиков» руководители профсоюза заявили, что немедленно ответят стачкой. Отражая солидарность пролетариев, подобный подход в то же время отдавал инициативу в руки противника. Стремясь справиться с транспортниками до лета, сезона уборки и массированных перевозок сахарного тростника, власти пошли па арест Семауна и 8 мая 1923 г. спровоцировали не подготовленную еще забастовку. Размах ее оказался беспрецедентно широким, были парализованы все железные дороги Центральной и Восточной Явы. В поддержку выступили также портовики, шоферы, рабочие сахарных заводов, входившие в ИПЦ.

Революционный, всеобщий характер забастовки испугал власти. 10 мая 1923 г. был принят специальный антистачечный закон. Все 10 тыс. забастовщиков подверглись локауту, руководители ФСТП и КПИ — аресту. К подавлению выступления, длившемуся несколько недель, были привлечены войска. Черносотенные банды мусульман–сантри Сарекат Хиджо (Зеленый союз), сформированные голландскими плантаторами из ПЭС, громили в деревнях дома членов КПИ и профсоюзных активистов. Профсоюз сократился до 500 человек; тем не менее надбавку, хотя и в урезанном размере, плантаторам пришлось сохранить.

Ведя тотальное наступление на прогрессивные силы, правительство Фока приняло новые статьи уголовного кодекса, по которым аресту подлежал всякий, кто посягал на колониальные порядки. За решеткой оказались тысячи людей. Была узаконена политическая слежка за национальными организациями, жесткая цензура печати. Были заточены или высланы из страны Семаун, Дарсоно, Алимин, Муссо; их сменили молодые, менее опытные руководители КПИ, такие как Алиархам, Сарджоно, А. Винанта. Тяжесть положения партии усугублялась тем, что руководство КПИ заблаговременно не готовило свои организации к полулегальным и нелегальным методам борьбы.