ВОССТАНИЕ 1926—1927 ГГ. НА ЯВЕ И СУМАТРЕ. РАЗГРОМ ВОССТАНИЯ. ЗАПРЕЩЕНИЕ КПИ И СР

Уже с января 1926 г. стали создаваться повстанческие комитеты КПИ, закупалось вооружение. Ряд секций, проявляя революционное нетерпение, самочинно брались за оружие. Власти, встревоженные вооруженными выступлениями масс в Тегале и Баньюмасе (Ява), Пулоу Телло (о. Ниас) и на других территориях, развернули превентивные меры. Было закрыто тридцать печатных органов КПИ и СР. У штаб–квартир профсоюзов разместили войска. Весной секции КПИ и СР были официально объявлены распушенными, а их члены подлежали увольнению с работы. Поневоле партия начала переходить в подполье. В довершение всего накануне восстания были арестованы триста руководителей КПИ и левых профсоюзов, дешифрован телеграфный код повстанцев. Всеобщая забастовка была сорвана.

Несмотря на это, в ночь с 12 на 13 ноября. 1926 г. в столице было начато антиколониальное восстание. Революционеры захватили телефонную станцию, атаковали вокзал и тюрьму. Они нападали на полицейские участки и строили баррикады. Застрельщиками были рабочие, но основную массу повстанцев, составили ремесленники и крестьяне пригородов. Восстание охватило также Бантен, где развернулась настоящая партизанская война, Прианган и Центральную Яву. Восстание на Суматре началось лишь с полуторамесячным запозданием.

Оправившимся от неожиданности колонизаторам удалось, за несколько дней подавить выступление в столице; высвободившиеся войска перебрасывались в другие районы. Когда в- первых числах января 1927 г. развернулось восстание на Суматре (в Минангкабау), на Яве оно уже было проиграно. К середине января восстание было подавлено повсеместно, тысячи революционеров погибли. Расправа с повстанцами была жестокой. Арестам подверглись свыше 13 тыс. человек, тюремному заключению — 4,5 тыс. из них. Более 1,3 тыс. колонизаторы сослали в гиблые болота концентрационного лагеря Бофен Дигул на Западном Ириане. Шестнадцать человек было казнено.

Ряд видных руководителей компартии (Семаун, Дарсоно, Алимин, Муссо) остались в эмиграции. КПИ вместе со всем ее алираном: СР и левыми профсоюзами — были объявлены вне закона; созданный в подполье новый состав ЦК был арестован в апреле 1927 г. Тан Малака и его сторонники, до восстания проводившие линию Коминтерна, теперь отошли от нее, скатившись на националистические позиции, и даже пытались создать раскольническую ПАРИ (Партия Индонезийской республики).

С осуждением жестокого террора голландских колонизаторов выступил ряд видных представителей мировой общественности, в частности Анри Барбюс. Кампанию протеста провел и Коминтерн, который клеймил позором «европейское мещанство», третировавшее повстанцев. ИККИ подчеркивал необходимость сохранения рекомендованного им ранее стратегического курса и ориентировал КПИ на трудную деятельность в подполье и работу среди масс через некоммунистическую революционную организацию, которую необходимо создать. Был рекомендован тактический союз с наиболее радикальной частью национальной буржуазии.

Восстание 1926—1927 гг. было начато при отсутствии революционной ситуации, в обстановке уже развернувшихся преследований, разгрома КПИ и было слабо подготовлено в политическом и организационном плане. Отсутствовало единство мнений в ЦК. Восстание вылилось в цепь локально изолированных, несинхронных выступлений. И все же восстание показало уязвимость колониального режима. Оно было общенациональным, объективно способствовало росту национального и властного сознания масс. Закономерным, а не случайным явлением поэтому стал выход на политическую авансцену в последующие годы не реформистских, а революционных национальных организаций.

Сознавая невозможность стабилизировать положение одними репрессиями, колониальные власти пошли и на некоторые уступки. Был отменен особенно ненавистный населению подушный налог (финансовые потери колониальное государство, однако, компенсировало повышением косвенных налогов на предметы первой необходимости). Были несколько расширены полномочия низовых совещательных советов (раадс). Генерал–губернатор дал торжественные заверения, что националистические союзы преследоваться не будут. Наконец, в 1927— 1931 гг. была проведена реформа фолксраада. Хотя новый его состав, был охарактеризован как «парламент туземного большинства», представительство индонезийцев было доведено лишь до половины числа «депутатов» — 30 человек, частично назначаемых. 25 кресел заняли голландцы, 5 — «азиаты–чужеземцы». Таким образом, по одному месту в фолксрааде приходилось на 8 тыс. голландцев, 250 тыс. китайцев, арабов, индийцев и 2300 тыс. индонезийцев. О подлинно представительном органе не приходилось и говорить. Фолксраад получил лишь право законодательных предположений, петиций, запросов и поправок, а также возможность утверждать бюджет колонии, чего добивались, в частности, голландцы–блейферс. Но при расхождении мнений с генерал–губернатором последний мог провести нужный ему вариант своим декретом. За последние 11 лет деятельности из 1315 законопроектов фолксраад рискнул отвергнуть лишь 20, но все они были проведены авторитарным путем. Лишь три законопроекта выдвинул сам «парламент».