ОБОСТРЕНИЕ ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ. МАДИУНСКИЕ СОБЫТИЯ

Программа кабинета Хатты предусматривала продолжение переговоров на основе Ренвилла, ускорение создания СШИ, восстановление разрушенного хозяйства и «рационализацию» (то есть сокращение) армии и госаппарата Индонезии.

Экономическое положение Республики было тяжелейшим. Основные рисопроизводящие районы с населением в 31 млн человек были у нее отторгнуты, 19 млн человек (включая 1 млн беженцев) на сохранившейся территории Явы и Суматры страдали от голода, нехватки жилья, товаров первой необходимости, медикаментов. Все теснее становилось кольцо голландской блокады. Республику пытались взять измором.

НИКА демонстративно игнорировала как дух и букву Ренвилла, так и протесты РИ. Создавались новые «государства» (в том числе отчленявшиеся от территории РИ); их число перевалило за десяток. В некоторых из них голландцы в одностороннем порядке организовывали «плебисциты». В начале марта 1948 г. фан Моок сколотил Временное федеральное правительство под своим председательством, а в мае была сформирована Федеральная консультативная ассамблея (БФО), «временный представительный орган» штатов во главе с султаном Понтианака Хамидом II, еще до войны удостоенным звания адъютанта королевы Нидерландов. Оба «федеральных органа» были созданы без участия и даже ведома РИ, которую стремились политически изолировать и в конечном счете уничтожить.

Попрание голландцами Р?нвиллского соглашения, попустительство американцев и КДУ (отказавшейся вступиться за РИ), помощь в полмиллиарда долларов, выделенная Соединенными Штатами по плану Маршалла правительству Нидерландов и НИКА в течение одного только года, — все это вызвало горькое разочарование тех республиканцев, которые возлагали на Ренвилл и США надежды. Крепло убеждение, что Вашингтон был и останется надежным союзником и покровителем Гааги.

В создавшихся условиях Левое крыло в феврале 1948 г. преобразовалось в Народно–демократический фронт (ФДР) практически в том же составе[38]. ФДР, стремясь использовать настроения горечи и возмущения населения, вызванные действиями империалистических держав, вопиющими нарушениями Ренвилла, выступил за расторжение этого соглашения, отказ от всяких переговоров до вывода голландских войск; воссоздание единого национального фронта (ВНФ), национализацию крупной иностранной собственности, аграрную реформу в пользу крестьянской бедноты, сотрудничество с лагерем социализма, наконец, создание коалиционного правительства, включающего представителей всех основных партий. Это была попытка возвратить левые партии к участию в управлении страной. В то же время программа содержала нападки на мусульманские партии национальную буржуазию, за которыми шла значительная часть крестьянства. Поскольку в КНИП позиции левых были крайне ослаблены, ФДР избрал тактику непосредственной апелляции к массам.

Буржуазный правительственный блок в свою очередь консолидировался, создав 1 апреля 1948 г. организацию Национальный фронт (НФ) на правонационалистической, антикоммунистической основе, куда вошли Машуми, НПИ, СПИ, Христианская и Католическая партии и их алираны. Хатта, как и и партии НФ, занял непримиримую позицию относительно любого участия левых в правительстве. Ссылаясь на нецелесообразность раздражать голландцев, он блокировал, а позже сорвал ратификацию подписанного в мае 1948 г. консульского соглашения РИ с СССР, уже ратифицированного советской юной. Этот шаг был справедливо расценен в Индонезии переход правительства на открыто прозападные позиции. Вскоре вскрылся и антидемократический характер нового кабинета. Был издан декрет о запрещении массовых собраний и демонстраций, приостановлены начатые правительством Шарифуддина социальные преобразования, отложен вопрос о земельной реформе. Между тем в апреле–мае 1948 г. пролетариат РИ провел серию крупных экономических стачек, в том числе на государственных плантациях в Делангга, и одержал победу. Лишь решительное вмешательство СОБСИ сорвало намерение правительства прибегнуть к помощи войск против стачечников. Однако вскоре оно декретировало запрещение забастовок. Все эти декреты заметно ограничили возможности ФДР.

В мае обеспокоенный президент, отражая настроения мелкобуржуазных слоев центра, попытался смягчить обострившиеся противоречия. Но принятая по его настоянию общая Национальная программа носила слишком неконкретный характер, чтобы укрепить единство. Правый блок НФ принял ее, отнюдь не собираясь выполнять.

В мае 1948 г. в РИ открылся новый очаг напряженности: лидер фундаменталистского крыла Машуми Картосувирьо приступил на Западной Яве к созданию исламского государства (Даруль ислам) на всей территории Индонезии. Курс на создание теократического государства, «тотальную исламскую революцию» был реакционным, раскольничьим. Его поддержали крайне правые силы в Машуми и другие сантри, некоторые сепаратистские элементы. 7 августа 1948 г. Даруль ислам был провозглашен. Он развернул террористическую борьбу против Республики; долгие тринадцать лет он оставался кровоточащей раной на ее теле.

В этой сложной обстановке в августе 1948 г. на родину из эмиграции возвратился Мановар Муссо, горячо встреченный партиями ФДР. Уже в конце августа была проведена Чрезвычайная конференция КПИ, которая призвала к слиянию всех четырех партий пролетариата, назначила на октябрь съезд объединенной КПИ и избрала новое руководство партии во главе с М. Муссо. Была одобрена предложенная им резолюция «Новый путь для Республики Индонезии». Это была первая после 17 августа 1945 г. попытка определить программные установки КПИ.

Ряд положений «Нового пути» — определение индонезийской революции как национальной, буржуазно–демократической, несоциалистической; курс на сплочение пролетарских партий, создание ЕНФ, союз со всеми антиимпериалистическими силами мира отвечал этапу развития революционного процесса. Однако программа действий (то есть программа- минимум) деформировала некоторые из этих правильных положений. ЕНФ планировалось создать не как тактический сою партий, а как некую новую организацию под эгидой КПИ и с индивидуальным членством; национальной буржуазии, отнесенной в лагерь «союзников империализма», путь туда был закрыт. После выполнения этой трудоемкой задачи предполагалось создать правительство на основе ЕНФ.

Фактически это было требование, чтобы пролетариат, пред ставленный объединенной КПИ, взял власть из рук национальной буржуазии, что противоречило определению этап революции. Гегемония пролетариата не являлась в то время реальной. Не была завершена антиколониальная война на Яве и Суматре. Максималистский характер имели и внешнеполитические установки «Нового пути»: призыв к расторжению Лингаджатского и Р?нвиллского соглашений, согласие на новые переговоры не ранее передачи РИ полного суверенитета[39]. Отдельные неосторожные высказывания Муссо в беседах с журналистами дали враждебным органам печати повод утверждать, что в основе его тактики лежит план коммунистического государственного переворота.

В этот период антикоммунистическая пропаганда приобрела невиданный ранее размах. Буржуазные партии, встревоженные новым программным документом КПИ и провозглашенным вслед за этим слиянием четырех пролетарских партий, наотрез отказались от предложений нового руководства КПИ достичь национального единства и развернули клеветническую кампанию против ФДР, взваливая на него вину за неэффективность Ренвилла и его фактический срыв голландцами. Помимо этого правящие круги пошли на тактическое блокирование с танмалакистами. Как упоминалось, в июне 1948 г. последние объединили семь своих организаций в так называемое Движение революционного народа (ГРР), выступившее в поддержку правительства. Программа ГРР в целом имела националистический характер. Стачечное движение профсоюзов ФДР (СОБСИ) она осуждала как непатриотичное, ратовала за нейтралитет в «холодной войне». Выгодность союза с ГРР при гегемонии буржуазии не осталась не замеченной Хаттой: в августе–сентябре были освобождены из заключения Тан Малака, Сукарни, М. Я мин, Субарджо и другие участники левацкого июльского путча 1946 г. Возглавив ГРР, они немедленно присоединились к походу против коммунистов.

В своем стремлении закрепить господство правящего буржуазного блока, разгромить посягающие на власть организации пролетариата, выманив его на улицу, Хатта придал своей программе «рационализации» ярко выраженный антикоммунистический характер. Так, из госаппарата увольняли преимущественно левых; сокращение армии проводилось главным обраом за счет отрядов Песиндо и ВМС; дивизий и лашкаров, близких к КПИ. Реакция стремилась лишить компартию влияют в армейских низах, которое шаг за шагом наращивалось А. Шарифуддином за два года нахождения на посту министра обороны РИ.

В результате провокационных действий правящих кругов и ГРР отдельные стычки в начале сентября 1948 г. в Соло между частями принуждаемой к роспуску IV дивизии, с одной стороны, и частями дивизий Силиванги и лашкарами ГРР — с другой, вылились в середине месяца в серию настоящих сражении. 15 сентября Сукарно объявил военное положение в резидентстве Соло. Правительство Хатты направило Силиванги крупные подкрепления, что помогло антикоммунистам взять в Соло верх.

Опасаясь неизбежного роспуска правительством отрядов. Песиндо, их центральный штаб в третьем по величине городе Яны Мадиуне, действуя по собственной инициативе, 18 сентябри отстранил администрацию РИ и без кровопролития захватил власть в городе и округе. Восстание было полной неожиданностью для Муссо и других членов ЦК, совершавших в это время агитационный предсъездовский тур по городам Республики. Поставленные перед совершившимся фактом, они были вынуждены поддержать восстание: было очевидно, что даже отмежевание ЦК от него не предотвратило бы тотального подавления ФДР антикоммунистическим правительством, получившим желанный предлог для расправы с организованным пролетариатом. К Мадиуну были двинуты отборные войска. 20 сентября военное положение было объявлено на всей территории РИ, лидеры КПИ вне Мадиуна арестованы. В обращении к нации по радио президент обвинил Муссо и КПИ в организации переворота с целью «создания советского правительства», в намерении погубить Республику. Он предложил народу выбирать между ним и Хаттой или «Муссо и его КПИ». Муссо, тоже по радио, ответил резкой отповедью, призвав к свержению президента и премьера.

Было провозглашено создание «правительства Национального фронта Мадиуна». Его программа предусматривала взятие власти во всей стране, национализацию орудий и средств производства, генеральную чистку и демократизацию госаппарата и армии, вооружение рабочих и крестьян.

Однако всенародного восстания, на которое рассчитывали мадиунцы, не произошло. Напротив, силы подавления действовали планомерно и четко. Уже 30 сентября полки Силиванги с упорными боями вступили в Мадиун. Муссо и его соратники перешли к тактике партизанской войны, но их отряды один другим терпели поражения в боях с более сильным, лучше вооруженным и дисциплинированным противником. 31 октября 1948 г. в перестрелке погиб Муссо, 1 декабря были захвачены А. Шарифуддин и Сурипно. 7 декабря с восстанием было покончено. Свыше тысячи повстанцев погибло в боях, 36 тыс. было арестовано. Все члены ЦК, кроме немногих, которым удалось скрыться, были расстреляны. Мадиунские события стали крупнейшей национальной трагедией.

Поражение мадиунских повстанцев было неизбежным. Силы пролетариата все еще были раздроблены. Он не успели подняться на всеобщую забастовку. Даже его авангард КПП успел организационно сплотиться. Далеко не все местные отделения КПИ согласились оказать хотя бы моральную поддержку попытке переворота, предпринятой Песиндо. Крестьянство не было готово к антиправительственному выступлению: бурный рост инфляции позволил ему рассчитаться с налоговой задолженностью; уровень жизни после ужасов и тягот японской оккупации заметно поднялся. Вдобавок крестьяне не могли поддержать лозунг свержения Сукарно, символизировавшего в глазах независимость родины. Средняя и мелкая городская буржуазия, отпугнутая программой экспроприации частной собственности, шарахнулась в лагерь реакции. Офицерство ТНИ враждебно встретило идею вооружения трудящихся, чиновничество — планы демократизации госаппарата. Небезуспешной была и бешеная пропагандистская кампания правых, винивших мадиунцев в том, что они «наносят удар в спину Республике накануне нового голландского вторжения»[40].

Мадиунские события логически завершили консолидацию единого антикоммунистического фронта под эгидой буржуазии. Репрессивные меры правительства против левых сил чрезвычайно ослабили Республику.