ПЕРВАЯ КОЛОНИАЛЬНАЯ ВОЙНА И РЕНВИЛЛСКОЕ СОГЛАШЕНИЕ 1948 Г. РАСКОЛ ЕДИНОГО ФРОНТА

Правительство Нидерландов и НИКА никогда не рассматривали Лингаджати иначе, как временную тактическую уступку на пути реколонизации Индонезии. Подтянув внушительные голландские воинские контингенты (к июлю 1947 г. они достигли 120 тыс. солдат на Яве и 60 тыс. на Суматре), они взяли путь на развязывание колониальной войны, Фан Моок продолжал в одностороннем порядке формировать марионеточные «штаты»; в начале мая два из них были созданы на Калимантане, а один — Государство Пасундан — на Западной Яве, являвшейся частью территории РИ. 27 мая голландцы в ультимативном порядке потребовали, чтобы Шарир принял их интерпретацию Лингаджати: признал впредь до создания СШИ суверенитет Нидерландов над Республикой, поставил финансы, внешнюю политику и внешнюю торговлю последней под контроль Гааги, согласился на сформирование федерального правительства на переходный период и создание (в том числе и на территории РИ) совместной голландско–индонезийской жандармерии, так как ТНИ и лашкары будто бы не способны сами «навести порядок» и исключить «антиголландские вылазки». Под давлением обстоятельств Шариру пришлось согласиться на все эти требования, кроме создания жандармерии (что было бы равнозначно оккупации голландцами территории Республики) Но и сделанные уступки вызвали яростные нападки на премьера не только блока БР, но и части Левого крыла. 27 мая 1947 Сукарно принял отставку его кабинета, а 3 июля другой лидер СП, коммунист Амир Шарифуддин, сформировал правительство, опорой которого стали Левое крыло и НПИ. Кроме премьера в нем состояло еще четверо коммунистов. Партия Машуми вошла в кабинет лишь после его частичного преобразования ноябре 1947 г.

Новому правительству не оставалось ничего иного, как. подтвердить уступки Шарира. Но голландцы, ухватившись и качестве предлога за несогласие Шарифуддина пойти на создание совместных полицейских сил, 21 июля 1947 г. начали против РИ колониальную войну, которую именовали «полицейской акцией», чтобы подчеркнуть «внутренний» характер конфликта. Между тем в ней участвовали две дивизии на Западной и одна — на Восточной Яве, а также три бригады на Суматре. Танковые и мотомеханизированные части с запада и востоке Явы, стремительно продвигаясь по асфальтированным шоссе, глубоко вклинились в территорию Республики, был высажен ряд десантов. В Джакарте был арестован почти весь состав МИ и еще не менее двухсот видных республиканцев. За две недели интервенты овладели всеми крупными городами Суматры и Явы (кроме Джокьякарты, Соло и Мадиуна), основными рисопроизводящими районами, нефтепромыслами и плантационными зонами Республики. Рассредоточенные, слабовооруженные войска РИ с боями отходили в районы бездорожья, где приступили к развертыванию партизанской войны.

Население оказывало ТНИ самую активную и самоотверженную поддержку. К началу 1948 г. войска Республики разрослись до 400 тыс. человек за счет партизан. По призыву СОБСИ рабочие в оккупированных городах уничтожали предприятия, вывозили оборудование. Сжигалась плантационная продукция. Рабочие и служащие саботировали распоряжения колониальных властей. В июле и августе СОБСИ обратился за поддержкой к международному пролетариату. В Голландии и Австралии рабочие развернули демонстрации протеста. Индия и ряд других стран Азии объявили, что запрещают использование своих аэродромов и портов голландскими самолетами и судами. С признанием Республики де–факто выступили Афганистан, Бирма, Саудовская Аравия.

Весь мир был возмущен вероломством Нидерландов. В конце июля 1947 г. спешно собрался Совет Безопасности ООН для рассмотрения жалобы РИ на голландскую агрессию. Показательно, что он заслушал представителя Республики Индонезии Шарира, но отказал в этом посланцам марионеточных «штатов». СБ ООН потребовал немедленного прекращения огня. Вместе с тем предложения СССР добиться отвода враждующих сторон на исходные рубежи и обратиться к предусмотренному лингаджатским соглашением международному арбитражу в составе комиссии из представителей всех стран–членов Совета Безопасности были дважды отклонены голосами представителей колониальных держав и США. Вместо этого была принята резолюция о создании Комиссии добрых услуг (КДУ) с наблюдательными функциями. Голландия избрала в КДУ представителя колониальной Бельгии, РИ — Австралии, а двое избранных делегатов — представителя США Грехема.

Под нажимом СБ ООН 4 августа правительства Республики и Нидерландов отдали приказ о прекращении огня. Но взаимное ожесточение было столь велико, что война продолжалась. Так, 10 ноября голландская армия оккупировала весь Мадура. Стойкое сопротивление РИ, реакция СБ ООН и международная изоляция заставили Гаагу согласиться на перемирие с Джокьякартой. Но в качестве условия голландцы требовали признания демаркационным рубежом так называемой «линии фан Моока», которая соединяла вершины танковых клиньев, глубоко вонзившихся в территорию РИ, и вывода частей Республики из промежутков между клиньями — «карманов». Это означало, что за РИ оставалась лишь треть ареала Явы и около трех четвертей Суматры. Правительство РИ отказалось, в свою очередь потребовав возвращения оккупированных территорий. Переговоры зашли в тупик.

Несмотря на крайнюю занятость военными и дипломатическими делами, правительство Шарифуддина предприняло ряд мер по улучшению положения трудящихся. Наиболее низкооплачиваемым категориям рабочих была повышена заработная плата. Впервые разработанное трудовое законодательство предусматривало введение рабочей инспекции, семичасового рабочего дня, системы отпусков, компенсации за производственные травмы и т. п. Было положено начало государственному кредитованию мелкокрестьянских хозяйств. И хотя за семь месяцев своего правления кабинет Шарифуддина не все сумел претворить в жизнь, ни одно правительство РИ не сделало для трудящихся большего. Кроме того, Шарифуддин, сохранивший за собой пост министра обороны, разработал план реорганизации ТНИ, предусматривавший усиление ее монолитности, подъем дисциплины и политработу в частях. Обстоятельства и сопротивление верхушки ТНИ помешали премьеру–коммунисту осуществить эти планы.

В декабре 1947 г., не добившись перемирия на своих условиях, голландцы оказались вынуждены вернуться к столу переговоров при посредничестве КДУ. При этом они держались агрессивно, угрожая новым походом на Республику и одновременно создавая новые штаты; два из них — Мадуру и Восточную Суматру — на отторгнутых ими территориях РИ. Не доверяя НИКА, республиканцы отказались прибыть для переговоров в Джакарту. По инициативе КДУ встреча состоялась на борту военного транспорта США «Р?нвилл» в Джакартском заливе. 17 января 1948 г. там было подписано так называемое Р?нвиллское соглашение. Оно предусматривало прекращение огня, признание Республикой «линии фан Моока», вывод из «карманов» почти сорока тысяч бойцов ТНИ. Пункт о совместной жандармерии был снят, однако не предусматривался и отвод голландских войск. Было подтверждено решение — до 1 января. 1949 г. создать федерацию СШИ, а затем унию. Имелись и новые моменты. Так, впредь до создания СШИ фиксировался суверенитет Нидерландов над всей Индонезией; на территориях Явы, Суматры, Мадуры предусматривалось провести плебисциты под наблюдением КДУ, чтобы определить, желают ли они остаться в составе РИ или образовать «самостоятельные» штаты; последним была открыта возможность остаться вне СШИ, установив с этой федерацией и с Голландией особые отношения. Три последних пункта, играющих на руку раскольническим действиям НИКА, были навязаны Шарифуддину КДУ, особенно ее американским председателем, гарантировавшим взамен от имени США сохранение государственной самостоятельности РИ. Сильное давление Грехем оказал и на голландцев, доведя до них опасения госдепартамента США, как бы срыв соглашения не привел к «коммунистической революции» в Индонезии.

Правительство Шарифуддина рассматривало соглашение как временное средство политического урегулирования. Оно было уверено, что плебисцит, проводись он объективно, восстановит территорию Республики в прежних размерах. Напротив, отказ подписать это крайне непопулярное соглашение означал бы не только новый военный натиск голландцев, но, по заявлению Грехема, также устранение от участия в урегулировании конфликта как КДУ, так и США и СБ ООН.

Но едва непопулярный, но необходимый договор был подписан, как Машуми и НПИ отозвали свою поддержку правительству, «уничтожающему РИ». Широкое недовольство Р?нвиллом довело до завершения назревший конфликт внутри СП: резко выступивший против соглашения Шарир вышел из партии с группой своих приверженцев и 12 февраля 1948 г. создал правую Социалистическую партию Индонезии (СПИ). Хотя большинство членов оставались в СП с Шарифуддином, вслед за Шариром ушла большая часть интеллигентской прослойки партии. Наконец, против Шарифуддина выступили военные лидеры, которые не могли простить ему признания «линии фан Моока», приказа о прекращении огня и о выводе ТНИ из «карманов».

Под градом злонамеренных нападок и критики добросовестно заблуждавшихся лидерам Левого крыла не удалось четко обосновать свою позицию и склонить в свою пользу общественное мнение. 23 января 1948 г. правительство А. Шарифуддина ушло в отставку.

Причиной падения левого кабинета были вовсе не внешне- политические, а внутренние факторы. Действительно, большинство ярых критиков Ренвилла — и Машуми, и НПИ, и СПИ Шарира — немедленно после смены кабинета выступили за безусловное выполнение этого соглашения. Успешная консолидация рабочего класса, внушительное представительство и гегемония коммунистов в кабинете, развернутые ими социальные реформы в пользу пролетариата и крестьянства — все это испугало правые силы. Испытывая вдобавок растущее воздействие антикоммунизма Запада, они способствовали стремительному нарастанию напряженности в едином национальном фронте и привели дело к его расколу, тем самым ставя под угрозу национальные интересы.

В конце января 1948 г. президент, подчеркнув опасность ситуации и необходимость создания стабильного правительства, неожиданно поручил формирование «надпартийного» президентского кабинета М. Хатте. Последний, отдав ключевые посты крупным буржуазным партиям, явно для вида предложил три второстепенных места и представителям Левого крыла. Когда те, претендуя на более равноправное партнерство, отказались, 29 января Хатта ограничился включением в кабинет представителей Машуми и НПИ с привлечением также Христианской и Католической партий и одного из членов СПИ С. Шарира. Премьером стал М. Хатта.

Раскол единого национального антиимпериалистического фронта стал фактом. Характер политического процесса изменился. Блок пролетариата и революционной демократии был оттеснен от власти вследствие раздробленности сил и прямого перехода части мелкобуржуазных партий в лагерь буржуазии. На первый план выдвинулись партии национальной буржуазии, клерикалов, кулачества, буржуазной и аристократической интеллигенции.