19.2. Болезнь не лечить, а предупреждать

19.2. Болезнь не лечить, а предупреждать

«В наш век высшие гадают всеми способами, пробуют разные заклинания, но болезней и недугов у них все больше. Это похоже на стрелка, который, промахнувшись, спешит поправить мишень. Разве от этого улучшится меткость? Если лить горячую воду в кипящую, думая прекратить кипение, вода закипит еще пуще. Надо убрать огонь, тогда кипение прекратится. Посему колдунов и врачевателей, яды и снадобья, с помощью которых можно заклясть или вылечить болезнь, люди древности презирали из-за их поверхностности» (кн. 3, гл. 2 «О полном долголетии» («цзинь шу»): «Весны и Осени господина Люя» («Люйши чюньцю»). Пер. с кит. Г. Ткаченко. М.: Мысль, 2001, с. 91). Эти строки из главы «О полном долголетии» книги «Весны и Осени господина Люя», собрания трудов представителей различных философских течений, составленного в III в. до н. э., содержат уже в общих чертах формулировку стратагемы 19: «Если убрать огонь, вода перестанет кипеть». Если хочешь остаться здоровым и жить долго, нельзя попеременно доливать и отливать воду, то есть позволять болезни начаться и прерывать ее, прибегая к врачам и лекарствам. Скорее, нужно устранять с самого начала «огонь», или, как говорится в другом месте китайского трактата, «устранять вредоносное» [ «цю хай»]. «Слишком сладкое, слишком кислое, слишком горькое, слишком острое, слишком соленое — когда этими пятью переполнено тело, они вредны жизни. Слишком большая радость, слишком большой гнев, слишком большая скорбь, слишком большой страх, слишком большая печаль — когда этими пятью связана душа, они вредны жизни. Слишком сильный холод, слишком большой жар, слишком большая сушь, слишком большая влажность, слишком сильный ветер, слишком долгий дождь, слишком густой туман — когда этими семью потревожен ум, они вредны для жизни. Посему для вскармливания жизни нет ничего важнее знания корня. Если познан корень, болезни неоткуда прийти» (там же, с. 90). Необходимо — и это основное конфуцианское требование — во всем знать меру. Можно было бы дополнить эту максиму японским пониманием того, что «болезни происходят от [ненужной] вспыльчивости», и китайским жизненным правилом: «Раз засмеешься, и вот ты на 10 лет моложе; раз обеспокоишься, и уже седы все волосы» (Сунь Дунминь. Праведник исцеляет болезнь, прежде чем она проявится. Жэньминь жибао. Пекин, 14.12.1997, с. 3).

Не только с точки зрения поддержания здоровья и долголетия, но и непосредственно в связи с медициной стратагема 19 упоминается в тексте, появившемся через 2 тысячи лет после «Весен и Осеней господина Люя». Речь при этом идет о так называемом «страшном ветре» (цзинфэн [означающем в медицине падучую]). Бытовало представление, что ветер при определенных неблагоприятных условиях, например при истощении, Проникает в тело через поры, всасывается внутренностями и вызывает болезни. Эти болезни выражались обычно в форме страшных судорог. С точки зрения современной западной медицины наименование «страшный ветер» относилось к целому спектру различных болезней. Японские справочные пособия связывают его, например, с воспалением мозговой оболочки. В романе Цзин Хуа Юань («Цветы в зеркале» [на русском яз. см.: Ли Жучжэнь. Цветы в зеркале. Пер. В. Вельгуса, Г. Монзелера, О. Фишман, И. Циперович. Под ред. В. Колоколова. М.-Л.: Наука, 1959, серия «Лит. Памятники»; перевод, увы, неполный (отсутствуют гл. 72–93), с многочисленными пропусками и страдает неточностями]), принадлежащем перу Ли Жучжэня (около 1763–1830), сын высокопоставленного служащего говорит о «страшном ветре» [т. е. падучей], от которого он чуть не умер в трехлетнем возрасте: «Самая опасная болезнь для маленького ребенка — это «страшный ветер». Врачей она крайне беспокоит. Уже многие младенцы умерли от нее. И лечат сам недуг зачастую неверно. Если, например, люди сталкиваются с падучей у младенцев, то они не выясняют, происходит ли она от холода или жары, и их не заботит, страдает ли маленький больной от пустоты или от полноты. Они неизменно прописывают холодные и охлаждающие лекарства, например, илюли коровьей желчи [с содержанием желчного камня, который находится в желчном пузыре водяного буйвола арни] и илюли, успокаивающие дракона [с двумя при определенных обстоятельствах оказывающимися крайне ядовитыми компонентами: соединениями мышьяка и ртути]. Однако этим они причиняют больным огромный вред. Даже если на сотню больных исцелится один, он неминуемо будет отравлен минеральными солями и пострадает. Падучая выражается не только одним недугом и не один ветер является ее причиной, так что нельзя все болезни относить к «страшному ветру». Разве можно наобум прописывать лекарства, которые должны вылечить только страх [внешний симптом]? Нужно очень тщательно выяснить, от какой причины произошла болезнь. Если она возникла, к примеру, из-за жары, то следует охладить жар. Если она возникла из-за холода, то следует устранить холод. Если она возникла действительно из-за ветра, то следует устранить проникший в тело ветер. Если она возникла из-за скопившейся в теле слизи, то надо растворить слизь, обратив ее в жидкость. Если она возникла из-за поедания той или иной снеди, то нужно заставить желудок переварить эту снедь. Если принимать различные лекарства, преследуя одну из перечисленных целей в зависимости от конкретного случая, не надо будет лечить от страха; страх исчезнет сам собой. Такой образ действий называют «вытаскивать хворост из-под котла» [в рус. пер. этот отрывок опущен].

Формулировка стратагемы 19 является, согласно профессору Паулю У. Уншульду (Unschuld) из Института истории медицины Мюнхенского университета, которому я обязан важными указаниями по переводу этого места из «Цветов в зеркале», часто используемой в китайской медицинской литературе метафорой для лечения, при котором болезнь лишают ее основы. Так именуют в традиционной китайской медицине и лечебную процедуру, когда с жаром борются посредством слабительного, оказывающего охлаждающее действие. Горячая голова при высокой температуре является как бы котлом. Охлаждающим слабительным устраняют из тела то, что сообщает жар этому котлу наподобие хвороста.