6. В Генрихе возрождается мужество. — Рудольф Швабский, король. — Генрих возвращается в Гер манию, Григорий — в Рим. — Падение последних лангобардских династий в Южной Италии. — Значение лангобардского народа. – Роберт присягает Григорию как вассал. — Вильгельм Завоеватель и Григорий. – Папа признае

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

6. В Генрихе возрождается мужество. — Рудольф Швабский, король. — Генрих возвращается в Гер манию, Григорий — в Рим. — Падение последних лангобардских династий в Южной Италии. — Значение лангобардского народа. – Роберт присягает Григорию как вассал. — Вильгельм Завоеватель и Григорий. – Папа признает королем Рудольфа и снова отлучает от церкви Генриха. – Виберт Равеннский, антипапа. — Счастье Григория изменяет ему

Мужественная решимость Генриха вернуть себе королевское достоинство окрепла в его душе; он понял предстоявшую ему задачу и смело взялся за разрешение ее. Во вторую половину своей жизни Генрих боролся с папской властью, как герой, и эту борьбу продолжали затем Гогенштауфены, которых Генрих пожаловал в сан герцогов Швабии.

Германские мятежники пригласили папу приехать в марте в Форхгейм, где должен был состояться суд над королем, и, согласно договору в Каноссе, Григорий потребовал, чтобы Генрих дал ему пропуск и явился сам в Форхгейм. Но Генрих уклонился от исполнения этого требования, и папа послал в Германию своих легатов. Григорий едва ли мог иметь намерение устранить от престола смирившегося короля и, вероятно, желал только подчинить его как вассала Св. Престолу, а затем так же заставить его отказаться от права инвеституры и признать все другие папские декреты. Но неожиданной помехой всем этим планам папы явилось избрание нового короля: 13 марта 1077 г. в присутствии папских легатов Рудольф Швабский был избран германским королем, а Генрих объявлен низложенным. Это избрание, в котором Григорий не принимал никакого участия, что и было подтверждено им позднее торжественной клятвой, совершенно изменило весь ход дел. Оно нарушало договор, заключенный в Каноссе, и превращало германских противников Генриха в бунтовщиков, восставших против короля, который между тем был уже прощен папой. Благоразумие, конечно, требовало, чтобы папа воздержался на первое время от всякого вмешательства и сохранил за собой выгодное положение судьи двух враждующих королей, из которых ни один еще не был им признан. Таким образом, это неожиданное перемещение власти поставило германскую империю в то же положение, в котором папство находилось при Генрихе III.

Генриху пришлось спешить в Германию, чтобы начать борьбу за корону. Он назначил своими наместниками в Италии Тедальда, архиепископа Миланского, и Дионисия Пьяченцского и в апреле перешел через Альпы. Покинув свою отчизну малодушным трусом, он возвращался в нее теперь как настоящий король. Его прекрасная, мужественная фигура, царственная манера держать себя, энергия и смелость, все это впервые сказалось в нем во всей своей силе и поставило его наряду с самыми знаменитыми монархами германской империи.

Между тем Григорию, остававшемуся в замке Матильды, стали угрожать непокорные ломбардцы, с которыми Генрих успел примириться. Благодаря привилегиям, которые были дарованы Генрихом городам, независимость последних значительно возросла; великий папа, охваченный властолюбием, казался для Италии более опасным, чем обессиленный король с его суверенитетом. Все ломбардские города и вся Романья примкнули к знамени Генриха; они преградили папе проход через Альпы, взяли в плен папских легатов и затем решили, созвав в мае в Ронкалье сейм, вновь подтвердить постановления пьяченцского собрания и объявить папу низложенным. Только войска Матильды спасли папу от вооруженного нападения на него.

Еще несколько месяцев Григорий оставался в Верхней Италии, но затем увидел, что проникнуть в Германию для него не представляется возможным. Вернувшись в Рим, он понял, что положение, в котором он очутился, было почти безвыходное, что борьба с германским королевством, которую он надеялся в короткое время привести к концу, только начиналась. Правда, Рим был спокоен; но успехи норманнов внушали Григорию опасения. Генрих приложил старания к тому, чтобы выставить против папы этих серьезных врагов, а хитрый Роберт Гюискар весьма искусно избегал принять чью-либо сторону. Не встречая для осуществления своих планов помехи вроде римского похода или какой-нибудь папской затеи, Роберт приступил к завоеванию Кампаньи. Случай к тому был дан гор. Амальфи, и Гюискар направил свое оружие против своего собственного зятя, Гизульфа Салернского страшного деспота и самого преданного друга Григория. Усилия папы предупредить это нападение оказались тщетными; Роберт заключил союз со своим прежним соперником, Ричардом Капуанским, в мае 1077 г. обложил Салерно, овладел им и принудил самого Гизульфа, затворившегося в цитадели, сдаться. Последнему лангобардскому государю, сыну некогда столь блестящего Воймара, были дарованы жизнь и свобода, а папа приютил его в Риме у себя на службе и затем сделал правителем (rector) римской Кампаньи.

Так прекратилось существование в Южной Италии лангобардских государств. Замечательна та стойкость, которую проявило лангобардское племя, создавшее эти государства; правда, древний язык его был вытеснен романским наречием, но сам народ еще сохранялся и знатные фамилии по-прежнему гордились своим происхождением от завоевателей, участников походов Альбоина. Еще далеко за половину XII века мы встречаем в документах древнелангобардские имена Махенульфа, Ландульфа, Пандульфа, Аденульфа, Гизульфа, далее Маральда, Кастельмана, Ромуальда, Авдоальда, Мусанда, Адемара, Лидта, Арехиса, Радельгрима, Адельберта, Адельфара, Радельхиса, Визельгара, Родерика. Добрая слава этого германского племени заключается в том, что, слившись с итальянским народом, оно явилось его существенной и благородной частью. В течение 500 лет оно сохраняло свою индивидуальность, неся в себе определенный правовой порядок; он был дарован этому племени ее мудрыми королями в то время, когда среди итальянцев царило варварство. Только с середины XII века этот порядок перестал существовать. Раньше мы уже много раз отмечали, что лангобарды на протяжении целых столетий стояли во главе духовной и политической жизни Италии; в позднейшую эпоху в лице графини Матильды, Григория VII и Виктора III мы все еще видим цвет лангобардского племени.

В то время как Ричард осаждал Неаполь, Роберт решил присоединить к своим владениям так же и Беневент. Предлогом к этому походу Роберту послужило то обстоятельство, что Гизульфу был дан приют в Риме, удобный же случай осуществить этот план представился, когда умер бездетный Ландульф VI, последний государь Беневента и вассал папы. В конце 1077 г. Роберт осадил Беневент и стал делать опустошительные набеги на римскую территорию и на мархии анконскую и молетскую. Беневент оказал, однако, мужественное сопротивление. Роберта не пугало Церковное отлучение, на которое он был осужден; но по отношению к капуанским государям папская политика оказалась более действительной. В 1078 г. Ричард умер под стенами Неаполя, примирившись с церковью. Его сыну Иордану папа сумел внушить, что успехи Гоберта могут со временем погубить самого Иордана. Тогда последний снял осаду с Неаполя, принес как вассал присягу в Риме, вступил в союз с беневентцами, разбил войска Роберта и призвал к восстанию баронов Апулии и Калабрии. Таким образом, Роберт был принужден вступить в соглашение с папой. Григорий оказался уступчивым, так как нуждался в защите норманнов против Генриха, с которым он во второй раз открыто порвал сношения и который уже готовился к походу в Италию. Нельзя, конечно, не считать басней легенду о том, что папа, желая привлечь на свою сторону опасного норманнского государя, будто бы соблазнял его надеждой на получение императорской короны; тем не менее он предоставил ему достаточно преимуществ. Роберт Гюискар, принесший ленную присягу папе при личном свидании с ним 29 июня 1080 г. в Чепрано при Лирисе, снял осаду с Беневента, и с той поры этим городом владели всегда папы. Но затем Григорий уже не счел нужным восстанавливать Гизульфа в его правах и оставил Салерно, Амальфи и даже некоторые части мархии Фермо, владения св. Петра, временно во власти завоевателя, которого позднее наделил еще Апулией, Калабрией и Сицилией. Взамен всех этих уступок герцог обязался платить ежегодную дань и быть защитником церкви, что уже было обещано им еще Николаю II.

Гордый норманн послушался голоса благоразумия и направил свои помыслы на завоевание Греции; он признал законность панской инвеституры, дарованной «Милостью Господа Бога и св. Петра», и с той поры в течение более чем 600 лет короли обеих Сицилии считались вассалами Св. престола. Ленной присяги Григорий потребовал также от короля Англии, Вильгельма Завоевателя, который в то самое время, когда его соплеменники завоевывали Италию, овладел Британией. Папы надеялись что ту же роль, которую они так удачно исполнили в Италии, им удастся сыграть и в Англии, где норманнским пиратам предстояло так же завоевать земли, чтобы затем получить их в ленное владение от Рима. Вильгельм вторгся в Англию с папского разрешения, с хоругвью св. Петра в руке, и на затем –то обстоятельстве римская курия основывала свои верховные права на Англию. Но король отнесся к притязаниям Григория только с усмешкой и в своем лаконическом письме ответил на них отказов

Между тем папе приходилось принять какое-нибудь решение относительно Генриха, который и ноябре 1077 г. в Германии уже был снова отлучен от церкви кардиналом-легатом Бернгардом, Потерявшим терпение саксам удалось упросить папу признать наконец, Рудольфа королем, а Генриха — низложенным с престола В марте 1080 г. в Риме был созван собор. На этом соборе Григорий объявил Генрихи .лишенным германской и итальянской корон и проклял как заклинатель его оружие. Затем Григорий торжественно признал Рудольфа королем и в заключение призвал апостолов Петра и Павла явить миру доказательств того, что им дана власть не только вязать и разрешать на небе, но что они точно так же и на земле обладают властью раздавать и отнимать государства, княжества, графства и всякие другие владения. В этот момент страстная борьба, достигшая крайнего напряжения, помутила великий ум Григория.

Отлучение от церкви, объявленное во второй раз, не имело того действия, которое оно произвело в первый раз; Генрих как государь, опытный в ратном деле, теперь был готов к бою, имея за собой всю Северную Италию. 31 мая в Майнце был созван собор из 19 епископов, сторонников Генриха, и они снова объявили папу низложенным. Таким образом, обе враждовавшие стороны еще раз повторили то. что ими уже было проделано однажды; но затем Генрих сделал еще дальнейший шаг. 25 июня 1080 г. в Бриксене состоялся собор многих итальянских епископов, и здесь, согласно желанию Генриха, папой был избран Виберт Равеннский. Благодаря этому избранию борьба Генриха против Григория получила церковный характер. Как папа боролся с королем, выставляя против него в Германии другого короля, так и Генрих, в свою очередь, выдвинул против Григория антипапу. Большое значение имело в особенности то обстоятельство, что в паны был избран архиепископ равеннский. Будучи с давних времен врагами пап. патриархи Равенны начиная с X века стали так же могущественны, как владетельные князья. Затем с течением времени Экзархат, самая древняя провинция каролингского церковного государства, совершенно отделился от Рима и сделался достоянием равеннских архиепископов. Передавая отдельные Города графам как своим собственным вассалам, которые вскоре же стали наследственными, равеннские епископы вместе с тем считали древнее папское достояние леном, полученным ими во владение не от пап, а от императоров.

Давний противник Григория, вполне понимавший политические условия того времени, Виберт, неизбежно должен был принять как антипапа самое деятельное участие в борьбе. Это был полтинник опасный, каким Кадал не мог быть. Человек знатного происхождения, образованный, одаренный государственным умом, честолюбивый Виберт давно мечтал о тиаре, надеясь отнять ее у Григория. Теперь Виберт достиг своего избрания, но посвящение и власть могли быть получены им только в базилике Св. Петра. Покинув Бриксен, Виберт немедленно направился в Ломбардию, а Генрих, назначивший свой поход в Италию на следующий год, пошел против саксов. В октябре на Эльстере Генрих был побежден в кровавой битве, но в то же время избавился от своего врага, так как Рудольф был убит. Прошла зима, и весной 1081 г. Генрих с войском спустился с Альп, чтобы наказать своего римского противника.

Этот момент является поворотным пунктом в истории Генриха и Григория. Прилив, вознесший Григория на высоту, сменился отливом, и для Григория наступили времена, когда несчастие стало преследовать его в Риме; затем последовали падение Григория и смерть его в изгнании. Но изумительный гений Григория сказался во всей своей яркости и на закате дней этого человека, когда одинокая звезда его величественно опустилась за горизонт истории, скрывшись в безбрежном море прошлого.