Св. Гильдебранд (папа Григорий VII)
Св. Гильдебранд (папа Григорий VII)
Десятый век от Рождества Христова представляет собой одну из самых мрачных страниц в истории западной церкви: разнузданность, разврат, преступления и повальное невежество были тогда заурядными явлениями среди духовенства. Пастыри хвалились друг перед другом своими собаками, соколами, быстрыми скакунами, красивыми любовницами, думали только о вкусной еде, прекрасных винах и других житейских прелестях. Едва умея читать, но совершенно не понимая прочитанного, они нисколько не заботились о духовных нуждах прихожан, развращая их своим пагубным примером. Нередко они имели детей от своих духовных дочерей, водили в бой воинов, обагряя руки кровью, играли в кости, охотились, пьянствовали и беспутствовали. Монахи не представляли исключения: они бродили по городам и селам, не придавая никакого значения своим обетам. Но верх безобразий творился в Риме: здесь одно время знатные, замечательно красивые, но неслыханно распутные женщины возводили на папский престол своих любовников, сыновей, прижитых в разврате, и родственников, потакавших их не знавшему удержу разгулу.
Один из таких пап, Иоанн XII (955–963), превратил Латеран в настоящий вертеп; он завел целый гарем и не останавливался даже перед кровосмешением. Кощунство его не знало границ, он посвящал в епископы мальчиков, и эти церковные обряды производил в лошадиных стойлах; во время попоек пил «за здоровье дьявола»; играя в кости, взывал о помощи к Юпитеру, Венере и другим языческим богам, любовницам дарил церковные сосуды; богомолок бесчестил у самой гробницы апостолов; лиц, чем-либо вызвавших его неудовольствие, оскоплял или выкалывал им глаза. Он охотился, дрался, поджигал, убивал, нарушал клятвы, но никогда не крестился и не посещал богослужений.
Впрочем, наряду с печальными признаками разложения и упадка заметно было кое-где новое течение. Там и сям появлялись обители со строгим уставом, раздавались вдохновенные проповеди против господства грубой силы и зла в мире. С течением времени эти обители приобрели столько последователей, что в их стенах окрепла мысль об общем преобразовании погрязшего в грехах человечества и возвращении церкви к первоначальной простоте и чистоте. Во главе этого движения встали иноки основанного в 910 году Клюний-ского монастыря. Ими же была выработана программа реформ. Прежде всего клюнийцы требовали ввести запрет на браки духовенства и уничтожения симонии (продажи церковных должностей) — в этих двух явлениях они усматривали корень зла, разъедавшего церковь и общество. «Пастырь должен стоять выше паствы, — говорили они, — а живя в браке, он всенародно признается, что и его обуревают греховные страсти и желания; устами, на которых не остыли жгучие лобзания, он взывает к Богу, проповедует целомудрие и воздержание; руками, оскверненными сладострастными прикосновениями к женским прелестям, совершает таинства, раздает благословения». Строгие отшельники не могли примириться с подобным положением вещей. Не менее жестко выступали они против заклейменной апостолами симонии, которая делала церковные должности достоянием недостойных лиц, стремившихся только к возврату затраченного и скорой наживе.
Но для осуществления такого исполинского замысла, как полное преобразование христианской Европы, сил одного монашеского братства, конечно, было недостаточно. Одно время казалось, что искоренению пороков церкви поможет светская власть. Действительно, император Оттон I, откликнувшись на зов своих сторонников, низложил в 963 г. преступного Иоанна XII и взял у римских вельмож и духовенства присягу, что они не будут избирать нового папу без согласия императора. Таким образом, он фактически принял на себя роль повелителя всей западной церкви. Господству порочной римской камарильи, навязывавшей на протяжении полутора веков всему западному миру своих недостойных первосвященников, был положен если не конец, то некоторый предел. С этого времени дело церковных преобразований хотя и медленно, но стало продвигаться вперед. Однако император находился далеко от Италии, за Альпами, и не мог постоянно заниматься тамошними делами. Между тем стоило ему хоть на мгновение упустить из виду Рим, как там опять повторялись ужасные времена Иоанна XII.
Новый путь к искоренению этого зла был указан Гильдебрандом — знаменитым папой Григорием VII, выдвинувшим на первый план идею бесконечного превосходства духовной власти над светской. Идея эта уже давно носилась в воздухе, но никто до Григория не попытался сделать ее краеугольным камнем всего мирового порядка, всех земных отношений. Его правление стало переломным моментом в истории западной церкви и на несколько столетий определило направление политики римской курии.
Усилиями Гильдебранда папство было вознесено на невиданную ранее высоту. Сам он между тем происходил из низов тогдашнего общества. Предполагают, что будущий папа родился между 1015 и 1020 гг. (точная дата неизвестна) в местечке Равоак Соанского округа на границе с Тосканой. Отец его был простым поселянином по имени Боницо; имя матери Гильдебранда неизвестно. Позже папа не любил вспоминать о своих родителях, и в его огромной переписке нет о них ни одного слова. Своим отцом он часто называл апостола Петра, а матерью — святую римскую церковь. В каком-то смысле так оно и было, ибо всем, что он имел, Гильдебранд был обязан церкви и престолу св. Петра. Семью он оставил еще в раннем детстве — его дядя по матери был аббатом монастыря Св. Марии, расположенного в Риме на Авентинском холме; к нему и отправили Гильдебранда на воспитание. Монастырь имел тесные связи со знаменитым Клюни и служил одним из важнейших очагов просвещения и преобразовательного движения. В воспитывавшихся здесь молодых питомцах развивали самообуздание, стремление к созерцательной жизни и мистицизм. Все эти качества ярко проявились в характере Гильдебранда, сочетаясь с другими душевными свойствами — восприимчивостью, страстностью и крайней набожностью. В обители получали образование дети многих знатных вельмож. С некоторыми из них Гильдебранд еще в детстве завязал близкие, дружественные отношения, что помогло ему позже, в самом начале церковной карьеры, сразу занять достаточно высокое положение.
На папском престоле в те годы находился Бенедикт IX (1033–1046), возведенный на него путем подкупа и насилий в десятилетнем возрасте. Не довольствуясь доходами наместника апостолов, Бенедикт вовсю торговал церковными должностями и не гнушался даже разбоем: с шайкой сорванцов из римской молодежи он грабил на больших дорогах богомольцев, шедших на поклонение в Рим. В 1045 г., собираясь жениться, он продал свой понтификат за 1500 фунтов серебра другу Гильдебранда, Грациану, принявшему имя Григория VI. Новый папа назначил Гильдебранда своим капелланом и с его помощью попробовал приступить к преобразованиям. Однако из этого ничего не вышло. Сначала Григорию VI пришлось делить престол с другим папой — Сильвестром III. Затем Бенедикт раскаялся в своем поступке и также объявил себя папой. Конец непристойному препирательству трех первосвященников положил в 1046 г. император Генрих III, который низложил их всех и возвел на папский престол бамбергского епископа Свидгера, принявшего имя Климента II (1046–1047). Тот короновал Генриха императорской короной.
Возвращаясь в Германию, император забрал с собой из Рима вместе с бывшим папой Григорием VI также монаха Гильдебранда, в котором за внешней невзрачностью разглядел проницательный ум и железную волю. В 1048 г Григорий VI умер, и Гильдебранд выпросил у императора позволение вернуться в Клюни. Там он погрузился в аскетическую, созерцательную жизнь, проводя дни в молитвах и беседах со старцами. А между тем в Риме один за другим умирали папы, назначаемые Генрихом; ходили слухи, что Бенедикт ядом устраняет своих преемников, и немецкие епископы стали отклонять от себя опасную честь После долгих уговоров епископ тульский Бруно принял папский сан, но потребовал, чтобы назначение было одобрено римским клиром и народом, а в спутники ему дали Гильдебранда, чьи блестящие способности при дворе он успел оценить. В одеждах кающихся, во власяницах, с босыми ногами и посыпанными пеплом головами Бруно и Гильдебранд вошли в Рим под восторженные крики населения. Римляне были польщены их смирением и немедленно провозгласили Бруно папой под именем Льва IX (1049–1054). Гильдебранд занял при нем высокое положение — возведенный в сан иподьякона, он получил в управление обширные церковные имения. Часто он замещал папу, когда тот покидал Рим для разъездов по Европе.
Когда в 1054 г. Лев IX умер, Гильдебранду предложили занять папский престол, но он отказался в пользу епископа Гебгарда, самого могущественного лица в германской империи после Генриха. Новый папа получил имя Виктора II (1055–1057).
При нем Гильдебранд не играл руководящей роли, а был отправлен в качестве легата во Францию, где за симонию низложил многих епископов и отлучил от церкви за брачную жизнь многих священнослужителей. Во время этой поездки произошел случай, показавший его большое духовное могущество. Один епископ подкупил свидетелей и дерзко отрицал свою вину. Гильдебранд предложил ему произнести во всеуслышание. «Слава Отцу и Сыну и Святому Духу». На середине фразы епископ запнулся под испытующим взором Гильдебранда, пал ниц и раскаялся в своей вине. Сторонники преобразований усмотрели в этом случае чудо, а Гильдебранд приобрел славу человека богоугодного.
Тем временем умер Генрих III, а вскоре за ним и папа Виктор II. В Риме началась борьба партий, в результате которой папами последовательно были Стефан IX (1057–1058) и Бенедикт X (1058–1059). Последнего избрали против воли Гильдебранда. Он не признал выборы и предложил в папы флорентийского епископа Гебгарда.
Германское правительство поддержало эту кандидатуру, и Гебгард стал папой под именем Николая II (1059–1061). Затем последовало кровавое столкновение между партиями, в котором Гильдебранд впервые проявил свои способности государственного деятеля. Он начал борьбу с того, что предал Бенедикта и его сторонников анафеме. Зная слабость римлян к золоту, он потратил значительное количество денег на подкуп нужных людей и, возбудив в Риме междоусобицу, занял город. Для окончательной победы Гильдебранду нужны были войска, за которыми он отправился в Южную Италию к норманнам, до этого всегда враждовавших с Римом. Сняв наложенное на них прежними папами отлучение и признав вассальные права норманнских герцогов на княжество Капуанское, Апулию, Калабрию и Сицилию (все эти земли уже принадлежали им по праву завоевания), Гильдебранд получил необходимое ему войско. Окруженный со всех сторон, Бенедикт вынужден был сдаться. На специально созванном соборе, заливаясь горькими слезами, он принес покаяние и был низложен.
Когда, спустя короткое время, Николай умер, Гильдебранд, при поддержке норманнов, объявил папой Ансельма, епископа луккского, который взошел на престо под именем Александра II (1061–1073). Это избрание произошло вопреки желаниям матери малолетнего императора Генриха IV, Агнессы, заправлявшей тогда всеми делами. Агнесса не признала Александра II и назначила новым первосвященником Кадала, епископа пармского (это был антипапа Гонорий II). Вновь разгорелась смута, потекла кровь и полилось золото. Гильдебранд, верхом на коне, лично водил ратников на врага и сумел защитить своего ставленника. Вскоре в Германии произошел переворот, в результате которого к власти пришел епископ Аннон, а Агнесса была отстранена. Аннон из своекорыстных целей покровительствовал Гильдебранду и низложил Гонория. То была важная победа римской курии, освободившейся таким образом из-под многолетней опеки империи. Кроме норманнов (чье поведение всегда было двуличным) Гильдебранд нашел в Италии верную союзницу в лице тосканской маркграфини Беатрисы и ее дочери Матильды — умнейшей и одареннейшей женщины той эпохи.
Так неустанным, кропотливым трудом Гильдебранд подготовил почву для своего собственного возвышения. Папа Александр скончался 21 апреля 1073 г. Гильдебранд предвидел его смерть и заранее принял меры для того, чтобы самому занять папский престол. Чтобы обойти соперников, он воспользовался не совсем честными способами и содействием сомнительных личностей. Со стороны духовенства его кандидатуру поддержал (очевидно, не бескорыстно) кардинал Гуго Белый, славившийся, по словам хрониста, «косыми глазами и кривыми делами». Поддержку римских баронов Гильдебранд получил, подкупив их вождя Ценция, который также был готов на все ради денег. Во всем повиновался ему и блюститель императорских интересов в Италии епископ Григорий Верчельский, отлученный еще Львом X за преступную связь со своей родственницей. Главного своего соперника на папский престол пармского клирика Виберта Гильдебранд удалил из Рима, посодействовав ему в получении важного сана епископа равеннского. Всю ночь после смерти Александра люди Гильдебранда работали не покладая рук. К утру собранная ими громадная толпа клириков и горожан ворвалась в церковь Спасителя, где у тела Александра находился Гильдебранд, подхватила его и повлекла в собор Св. Петра. Тут он, как бы по единогласной воле римлян, был возведен на апостольский престол. Новый папа принял имя Григория VII, под которым и вошел в историю.
И светские и духовные правители Европы вскоре почувствовали тяжелую руку нового папы. Его взгляды и притязания отчасти были известны уже прежде. Теперь он постарался обозначить их со всей определенностью. В изданном Григорием «кратком своде прав и преимуществ римского первосвященника» о значение папской власти и ее месте в христианском мире говорилось буквально следующее: «Сам Царь славы поставил апостола Петра, а стало быть, и его наместника, главою царств мира. Папа так превосходит императора, как солнце превосходит луну, а потому власть апостольского трона много выше могущества королевского престола. Папа — наместник Божий, судом которого разбираются светские и духовные дела. Он связывает и разрешает, где хочет и кого хочет, так как даст Богу отчет за все прегрешения людские… Церковь всюду, где есть верующие во Христа, и все отдельные церкви входят как члены в состав общей матери, церкви римской: ей подчиняются короли, князья и все светские владетели, равно как архиепископы, епископы и аббаты. Как глава римской церкви папа может низлагать и духовных и светских сановников, недостойных, по его мнению, занимаемых ими санов… Римская церковь основана самим Богом. Один только римский первосвященник имеет право называться вселенским… Он один может употреблять императорские регалии. Он имеет право освобождать подданных от присяги лицам, запятнавшим себя несправедливостью. Все князья целуют ноги папы… Ему можно низлагать императоров… Никто не смеет порицать его приговоров. Он неподсуден никому, кроме Бога… Римская церковь никогда не ошибается… Нельзя считать католиком того, кто не согласен с римской церковью…» До Григория VII ни один папа с такой поразительной откровенностью не высказывал столь непомерных притязаний.
Первые удары новый папа направил на симонию и брачную жизнь духовенства, требуя их искоренения во всей церкви. На первом же созванном им Римском соборе 10 марта 1074 г. было объявлено о лишении мест и санов «виновных» пастырей, а мирянам под страхом вечных мук запрещалось посещать богослужения, совершаемые непокорными, «чтоб нежелающие исправиться из любви к Богу и уважения святости своего сана — исправились в силу народных порицаний и стыда перед прихожанами». Если борьба с симонией вызывала сочувствие, то требование безбрачия повсеместно встретило стойкое сопротивление. На Парижском соборе епископы, аббаты и клирики отказались повиноваться приказаниям папы — ввиду их непригодности и невыполнимости. То же было в Руане, Пуатье, на Винчестерском соборе в Англии и Эрфуртском и Майнцском в Германии. Папа вынужден был снова обратиться к совести мирян. Легаты апостольского трона и толпы бродячих монахов наводнили Европу. Они проповедовали, что благословение женатых священников равносильно проклятию, а совершаемые ими таинства ведут к вечной гибели. Страсти мирян, подогреваемые посланцами папы, больше не сдерживались должным уважением к священническому сану: клириков насильно разлучали с женами, лишали средств существования и калечили самым варварским образом. В некоторых местностях духовенство, тесно связанное со знатью, отвечало насилием на насилие, но постепенно Рим одолевал. В этом вопросе папа Григорий VII действовал сообразно религиозному настроению времени и миряне сочувствовали его начинаниям.
Следующим шагом Григория стала борьба против инвеституры духовных сановников мирянами. Речь шла о древнем порядке введения в права владения леном духовного лица, который становился таким образом как бы вассалом светского государя и должен был нести в его пользу оговоренные повинности. Этой мерой светская власть оставляла за собой верховные права на земельное имущество, подаренное в разное время церкви и занимавшее в общей сложности треть земель Запада. Помимо того, что инвеститура формально ставила государство выше церкви, она была ненавистна Григорию тем, что давала много поводов для симонии (особенно в Германии и Ломбардии, где императоры самовластно назначали епископов, имея от этого немалый доход).
Римский собор 1075 г. запретил инвеституру, предоставив только папе право назначать всех епископов. По мнению Григория, светские князья не имели никаких прав на земли, которые так или иначе, с большими или меньшими натяжками, можно было назвать землями св. Петра. «Что раз, по божьей воле и закону справедливости, — писал он, — поступило во владение церкви, пока будет существовать, не может быть отторгнуто от нее».
Это притязание в наибольшей степени задевало императора, ибо вся власть его покоилась на верховных правах над церковными землями и на союзе с епископами, которых он назначал. Столкновение Григория VII и Генриха IV было неизбежным, однако поводом для этого послужили не германские, а итальянские события.
Миланцы, находившиеся в натянутых отношениях с папой, обратились к Генриху с просьбой дать им архиепископа. Император отправил к ним клирика Тидальда, выразив тем самым полное пренебрежение к запрещению светской инвеституры и не обратив внимания на то, что Григорий уже назначил на это место своего ставленника Атто. Вдобавок, еще до Тидальда, Генрих отдал миланскую инвеституру герцогу Готфриду. Таким образом в Милане оказалось сразу три архиепископа. Папа вышел из себя, разразился гневными посланиями и поспешил отомстить вмешательством в германские дела. Жалобы саксонских епископов на произвол императора показали Григорию, что в Германии у него есть союзники. И он решил вступить в открытую борьбу. В начале 1076 г. он отправил в Гослар своих легатов и велел Генриху в ближайший пост явиться в Рим на собор и оправдаться в преступлениях, приписываемых ему. В случае неповиновения папа грозил предать его апостольскому проклятью и отлучить от церкви. Генрих был несказанно оскорблен как самим письмом, так и его властным тоном. Верный заветам старины, он принял брошенный вызов и отдал приказ немецким епископам собраться к 24 января в Вормсе, чтобы сообща положить конец немерным притязаниям того, кто величал себя «рабом рабов Божьих».
Известие о ссоре с императором воодушевило итальянских врагов папы, во главе которых стоял уже упоминавшийся барон Ценций. В сочельник, когда Григорий отправился по обычаю совершать всенощное богослужение в церковь Св. Марии на окраине города, туда ворвалась толпа вооруженных людей. С папы сорвали ризы, нанесли удар по голове и за волосы вытащили из храма. Ценций запер Григория в своей башне и стал требовать от него богатых поместий и возвращения своего родового замка Св. Ангела. Но ни оскорбления, ни копья, направленные в грудь, не сломили презрительного спокойствия папы. Между тем по городу разнеслась весть об ужасном покушении: тишину ночи прорезал гул набата. На рассвете с криками горожане бросились на штурм баронской башни. Роли переменились — теперь уже Ценций припал к ногам Григория, моля о пощаде. Папа с величием заявил, что прощает свою личную обиду, но оскорбление святыни необходимо искупить покаянием и путешествием в Иерусалим. Освободив папу, римляне с громким ликованием понесли его на руках в ту же церковь Св. Марии, где он и закончил богослужение. Барон Ценций за это время успел скрыться, а все его имущество папа объявил церковной собственностью. Римляне увидели в происшедшем руку Божью — положение Григория в городе значительно укрепилось.
Между тем император собрал в Вормсе собор немецких епископов и с легкомысленной поспешностью приказал им отлучить своего противника от церкви. Собор ломбардских епископов, собравшийся вскоре в Пьяченце, подтвердил вормское постановление и объявил, что Ломбардия не будет признавать Григория папой. Но собравшийся в конце февраля большой и представительный собор епископов в Риме выразил Григорию полную поддержку. Епископы едва не растерзали пармского священника Роланда, который осмелился объявить волю императора о низложении папы. После этого Григорий предал анафеме самого Генриха.
Отлучение императора от церкви было потрясающим, неслыханным событием и произвело огромное впечатление на современников. Генрих узнал о нем в Утрехте, где он праздновал Пасху. В раздражении он решил противопоставить папскому отлучению формальный акт о низложении Григория, по его требованию собор епископов в Павии объявил папу низложенным. Но Генриху хотелось, чтобы низложение было с такой же торжественностью провозглашено в Германии. Он велел немецким епископам съехаться на Троицу в Вормс, не сомневаясь, что дело будет легко доведено до конца. Но тут его ждало первое большое разочарование: к назначенному сроку собралось так мало епископов, что не было никакой возможности открыть собор. Генрих встревожился, велел отложить собор до Петрова дня и рассудил перенести его в Майнц. Он сам разослал епископам приглашения, написанные уже в форме просьбы, а не приказа. Папские легаты тем временем тоже разъезжали по стране и употребляли все средства для того, чтобы склонить на сторону Григория немецких князей. Усилия их не остались бесплодными.
Могущественные герцоги Рудольф Швабский, Вельф Баварский и Бертольд Церингенский вошли в соглашение с архиепископом Зальцбургским и епископами Вюрцбургским и Пассаусским и уклонились от всяких сношений с королем. Еще большего успеха папская пропаганда добилась в Саксонии — тамошние жители взялись за оружие, прогнали королевских сборщиков налогов, разорили имения его приверженцев и овладели королевскими замками.
Генрих с ужасом увидел, что власть ускользает из его рук. Измена присяге была освещена папой, вменена в обязанность, и прежние приверженцы покидали его. В июне на съезде в Майнце не было никого из южногерманских и саксонских князей, а те, кто приехали, повинуясь зову короля, оказались в растерянности. Было ясно, что большинство их скоро тоже его покинет. Генрих собрал, сколько мог, солдат и пошел против саксонцев, но они поднялись на него так единодушно, что он принужден был бежать в Богемию. Тем временем князья и епископы папской партии съехались на съезд в Ульме и решили, что обстоятельства требуют избрания нового короля. Они разослали приглашения всем остальным князьям и епископам, предложив им 16 октября собраться в Трибуре «для восстановления мира в церкви и государстве». Большинство приглашенных приехало в Трибур, и авторитет этого съезда был гораздо выше тех, какие удавалось собирать королю. Семь дней депутаты спорили о том, каким способом спасти государство от погибели. Генрих, находившийся в это время в Оппенгейме, на другом берегу Рейна, совершенно оробел. Он видел, что его покидают даже те люди, которых он осыпал милостями и считал своими верными приверженцами Он совершенно пал духом, отбросил прежнее высокомерие и каждый день посылал в Трибур своих уполномоченных, обещая исправиться. После долгих дебатов было принято решение обратиться к папе с просьбой, чтобы в феврале следующего года он приехал в Аугсбург и лично разобрал дело Генриха; и потом, если в течение года с него не будет снято церковное проклятие, немедленно приступить к выборам нового государя. Генрих тем временем должен был жить в Шпейере как частное лицо, в совершенном удалении от государственных дел.
Генрих принял все эти условия, сложил с себя королевские регалии и поселился в Шпейре. Однако, опасаясь весьма вероятного торжества своих врагов на соборе в Аугсбурге, он решил не дожидаться папского суда, а самому ехать в Италию. В январе 1077 г. он отправился в путь в сопровождении только жены и одного немецкого дворянина, сохранившего ему верность. С ним не было ни денег, ни дорожных запасов, так что иногда императору приходилось просить милостыню. В это самое время папа ехал в Германию на Аугсбургский съезд для суда над Генрихом; но тут узнал о внезапном прибытии императора в Италию и свернул с дороги в укрепленный замок Каноссу, принадлежавший тосканской маркграфине Матильде.
Генрих также обратился к ней с просьбой о заступничестве перед папой. Григорий сначала отвергал все предложения императора и говорил, что дело должно решиться на предстоящем съезде. Наконец он уступил просьбам и согласился впустить Генриха в замок. В покаянной власянице босой император вошел в ворота окруженного тройной стеной замка. Ему дозволили пройти только во внутренний двор, но одному, без провожатых. Стояли жестокие морозы, но это не смягчило Григория. Он заставил Генриха трое суток подряд подолгу стоять у ворот замка, но каждый раз отказывался принимать его. Все обитатели Каноссы жалели несчастного. Маркграфиня Матильда обливалась слезами, и по ее ходатайству Генриха, наконец, впустили. На четвертый день вместе с несколькими другими отлученными императора ввели в зал, где находился папа, окруженный кардиналами и друзьями. Генрих вместе с другими бросился на колени и, проливая слезы, покаялся в грехах. Наконец Григорий поднял его, снял отлучение и допустил в церковь, где сам совершал литургию.
После этого Генрих со стыдом и досадою оставил Каноссу. Итальянцы тотчас заметили перемену в его настроении и в отношении к папе; старые приверженцы императорской власти, из которых многие до сих пор находились под церковным проклятьем, мало-помалу стали собираться к нему и побудили его провести зиму в Италии. Генрих, наделенный от природы дальновидностью, скоро заметил, что нигде основания папской власти не были так шатки, как в этой стране раздоров, и пришел к убеждению, что с помощью денег, обещаний и коварства здесь можно приобрести множество приверженцев и успешно бороться с папой. В душе его страх перед Григорием уступил место прежней решимости, и с этих пор началась борьба, которую он вел мечом и словом до самой смерти.
Тем временем враждебные Генриху князья обвинили его в нарушении данной клятвы. В марте 1077 г они собрались на съезде в Форшгейме, объявили Генриха низложенным и выбрали императором герцога Швабского Рудольфа. Но не все прежние противники Генриха поддержали этот выбор. Верность старому императору сохранили многие города, а также духовенство, опасавшееся властолюбия Григория. Немецкое национальное чувство вообще было оскорблено тем унижением, которому подвергся в Каноссе их государь. К тому же отречение с Генриха было снято, и он мог требовать от вассалов прежней покорности. Весной он вернулся в Германию.
Отовсюду к Генриху съезжались епископы и князья, уверяя его в своей преданности.
Началась упорная война с мятежниками. Григорий во время германских междоусобий старался сохранять нейтралитет, хотя всей душой сочувствовал Рудольфу. В 1080 г. произошло ожесточенное сражение в Тюрингии, близ деревни Флархгейм.
Общий исход его был неудачен для императора, и противники его торжествовали победу. Узнав о флархгеймской победе, Григорий отбросил всякие колебания и объявил, что считает Рудольфа единственным законным правителем Германии. В Риме как раз проходил церковный собор, и на одном из заседаний папа вновь объявил Генриха отлученным от церкви и лишенным королевского сана.
Однако, это второе отлучение не произвело уже того впечатления, какое имело первое. Генрих узнал о папском проклятии в Бамберге, где он праздновал Пасху.
Князья, съехавшиеся к нему на праздник, тотчас единогласно объявили, что перестают признавать Григория папой. В конце мая Генрих собрал в Майнце собор немецких епископов, объявивший папу низложенным. К ним присоединился Бриксенский собор итальянских прелатов. В июне был избран папою архиепископ равеннский Виберт, принявший имя Климента III. Рудольф, в свою очередь, был отлучен от церкви и предан проклятью. В октябре того же года в сражении у Эльстера этот претендент в императоры был смертельно ранен (ему отрубили правую руку, ту самую, которой он когда-то присягал своему государю). Воодушевленный его смертью Генрих в марте 1081 г. оставил вместо себя в Германии Фридриха Гогенштауфена, а сам отправился с войском в Италию. Вся Ломбардия, давно уже враждовавшая с Григорием, приняла его сторону. В Тоскане у него также нашлось много сторонников, недовольных властным правлением Матильды. Лукка, Пиза и Сиена открыли перед Генрихом ворота. Около Троицы немецкое войско подошло к Риму и 21 мая раскинуло свой стан на Нероновом поле близ Ватикана. Римляне остались верны папе. На помощь Григорию подошли войска из Тосканы и норманны из Южной Италии.
Натолкнувшись на упорное сопротивление, Генрих отправился опустошать владения Матильды. Зиму он провел в Равенне, а весной 1082 г. во второй раз подошел к Риму. Все попытки взять штурмом город были отбиты. Началась долгая осада Генрих понимал, что ему выгоднее помириться с папой, чем злоупотреблять своим успехом.
Поэтому он проявил в своих требованиях умеренность и просил только, чтобы Григорий снял с него отлучение и короновал императорской короной. Решение всех спорных вопросов он соглашался передать церковному собору. Многим сторонникам папы казалось, что такой исход борьбы не уронит папского величия. Говорят, что они на коленях умоляли его примириться с императором. Но Григорий требовал, чтобы Генрих, согласно церковному постановлению, сложил с себя королевский сан.
Непреклонность папы стала наконец раздражать римлян. Они вступили с императором в тайные переговоры и открыли перед ним ворота. Народ с ликованием приветствовал вступление Генриха в город, ожидая скоро окончания тяжелой войны. Однако, Григорий укрылся в неприступном замке Св. Ангела и отказывался идти на какие бы то ни было уступки. Исчерпав все средства переубедить его, император созвал 21 марта 1084 г. духовных и светских сановников своего войска в собор Св. Петра.
Собрание объявило Григория низложенным и признало папой Климента III. Через десять дней новый папа торжественно короновал Генриха императорской короной.
Затем Генрих начал осаду замка Св. Ангела, но, узнав, что норманнский герцог Роберт Гискар спешит с большим войском на помощь папе, он в мае ушел из Рима.
После этого норманны заняли Вечный город, и жителям пришлось жестоко поплатиться за свое отступничество Рим испытал все ужасы варварского нашествия множество зданий было разрушено и сожжено, бесчисленное количество граждан перебито. Грубые шайки наемников устроили настоящую охоту на женщин и девушек, и в то время, когда они служили потехой для победителей, их отцы, мужья и братья гибли в жестоких мучениях. Тысячи римлян были проданы в рабство сарацинским купцам Григорий в полном бессилии наблюдал за разгромом своей столицы. На каждом шагу его преследовали проклятия. Понятно, что после этого папа не мог оставаться в Риме, ибо от мести жителей его спасали только норманнские копья. Как жалкий беглец Григорий последовал за Робертом и поселился в Салерно. В Риме утвердился Климент. Потрясение от этих событий оказалось слишком сильным для Григория.
Физические силы его были подорваны быстро прогрессирующим недугом, но дух до самого конца оставался непреклонным. Перед смертью он снял свое отлучение со всех своих врагов, исключая Генриха и Климента. Умер Григорий 25 мая 1085 г Последними его словами были: «Я любил справедливость и ненавидел неправду, и за это умираю в изгнании».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.