1. Смерть Адриана, 795 г. — Лев III, папа. — Его посольство к Карлу и договор Карла с Церковью. — Символическое значение ключей от гроба Петра и римского знамени. — Верховная судебная власть Карла в Риме, как патриция. — Картина, изображающая согласие между духовной и светской властями. — Мозаики це

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

1. Смерть Адриана, 795 г. — Лев III, папа. — Его посольство к Карлу и договор Карла с Церковью. — Символическое значение ключей от гроба Петра и римского знамени. — Верховная судебная власть Карла в Риме, как патриция. — Картина, изображающая согласие между духовной и светской властями. — Мозаики церкви Св. Сусанны. — Мозаика в трапезной ( triclinium) Льва iii

Пробыв 23 года папой, Адриан I, покрытый славой, умер на Рождество 795 года. Эта смерть произвела на Карла потрясающее впечатление. И тот и другой были самыми выдающимися людьми своего времени; судьба возложила на них обоих великую задачу, и это обстоятельство, равно как долгое общение их между собой, сделало из них друзей. Отношениями Адриана к Карлу впервые фактически сказалось созданное политикой Запада единение церкви и государства, которые при греческих императорах стояли раздельно и во враждебных друг к другу отношениях. Освободившись из-под ига византийского империализма, церковь как самобытная власть уже могла вступить в союз с государством, которое создавалось на Западе и главой которого был король франков. Желая почтить память своего друга, Карл велел во всех провинциях своей монархии отслужить заупокойные обедни и раздать милостыню и затем заказал надпись, которая была высечена золотыми буквами по черному мрамору. Эта надпись была поставлена в базилике Св. Петра, над гробницей Адриана, и сохранилась до настоящего времени. Она вделана в верхнюю часть стены, налево от главного входа, в атриуме базилики.

Выбор римлян пал единогласно на кардинала-пресвитера церкви Св. Сусанны, и 27 декабря он уже был посвящен в папы под именем Льва III. Такая быстрота доказывает, что избрание папы состоялось свободно, без стороннего влияния. Новый папа, сын Азуппия, был римлянином по происхождению, воспитывался с детства в Латеране и достиг в церковной иерархии высших ступеней. В это знаменательное время совершенно заурядный человек не мог быть преемником Адриана.

Заняв престол Петра, Лев III немедленно сообщил патрицию римлян о смерти своего предшественника и о своем собственном избрании в папы. Это послание утрачено; будь оно в наших руках, вопрос об отношении патриция к избранию папы, может быть, получил бы некоторое освещение. Выборы производились свободно; но королю посылались избирательные акты, и в этой форме официального извещения все-таки уже признавалось его право как патриция выразить свое согласие. К своему посланию Лев приложил почетный дар —– ключи от гроба Петра и затем как совершенно особый символ знамя города Рима. В то же время Лев предложил Карлу прислать в Рим кого-нибудь из франкских вельмож, который привел бы римский народ к присяге на верность королю. Таким образом мы имеем неопровержимое доказательство тому, что Лев признавал короля франков верховным главой Рима.

Карл послал к папе рихарского аббата Ангильберта, вручил ему богатые приношения для св. Петра и приказал еще более упрочить уже установившиеся согласно договору отношения к церкви и к Риму. В своем письме ко Льву Карл писал: «Мы уполномочили Ангильберта на все, что казалось для нас желательным и для вас нужным дабы вы, с обоюдного согласия, выяснили, что вами считается необходимым для возвеличения святой Господней Церкви, для возвышения вашего собственного сана и для укрепления нашего патрициата. Заключив священный договор с вашим предшественником, я желаю также и с вами вступить в ненарушимый союз верности и любви; да сподоблюсь я апостольского благословения вашего святейшества и да послужит с помощью Божией наше благочестие на защиту престола римской Церкви. Во имя божественной любви мы должны защищать святую Церковь Христа от ее внешних врагов, язычников и неверных, оружием, а от внутренних — соблюдением католической веры. Вам, о святейший отец, надлежит, как Моисею, воздеть руки к небу и поддержать наших рыцарей, дабы христианство через ваше заступничество и под руководительством Бога повсюду и всегда одерживало победу над врагами Его святого имени и это имя прославлялось во всем мире».

Из этого письма нельзя сделать заключения, будто Карл, как некоторые совершенно неудачно утверждали, просил папу об утверждении за ним сана патриция. Через своего посла Карл поздравлял папу и выражал желание вновь оформить старый договор; договор же этот по-прежнему сохранял свою силу, и его законным выражением был патрициат. В приведенном нами письме излагается вообще положение папы и патриция по отношению к лежащим на них обязанностям, но пределы их прав в нем не указаны, и все то, что касалось применения этих прав по отношению к городу Риму и принесенным в дар св. Петру провинциям, король пояснил в инструкции, которую он дал своему послу. Существует мнение, будто с ключами от гроба апостола и знаменем Рима, полученными Карлом, к нему перешла и власть (dominium); необходимо поэтому выяснить значение этих символов. Летописцы сообщают нам, что в 800 г., т. е. раньше, чем на Востоке стало известно о короновании Карла, ему были поднесены подобные же символы монахами из Иерусалима. Патриарх этого священного города отправил к Карлу двух монахов с Масличной горы и из монастыря св. Саввы; эти монахи сопровождали пресвитера Захарию, посла Карла к Гарун-аль-Рашиду, когда Захария уже возвращался обратно в Рим. Явившись к королю, монахи поднесли «в знак ниспосланного ему благословения ключи от гроба Господня и с Голгофы и знамя». Патриарху города, принадлежавшего калифу, едва ли могла прийти в голову мысль передавать власть над этим городом королю франков; но Гарун сам предоставил знаменитому герою Запада верховную защиту священнейших христианских мест. Согласно этому договору, патриарх столько же в знак своего благословения, сколько и в смысле признания в лице Карла верховного защитника, послал ему знамя иерусалимской церкви и ключи от тех мест, которые ставились под защиту Карла. Идеи иерусалимского патрициата не существовало, и Карл принял доставленные ему знаки только как защитник святого города.

Тем не менее мы находим в иерусалимских символах объяснение для ключей от гроба апостола и для римского знамени. И то и другое обозначало область вооруженного вмешательства защитника христианской религии. Если, однако, по отношению к иерусалимской церкви этот защитник мог действовать только in partibus iniidelium, то в Риме его положение было совершенно иное. Золотые ключи в руках Карла уже не были только почетными знаками, обладавшими чудотворной силой, а свидетельствовали о его обязанностях и правах по отношению к римской церкви и всему ее достоянию. Как св. Петр и папа хранили ключи к догматической стороне вопроса, так король Карл должен был держать в своих руках ключи к политическому положению и был на страже палладиума римской церкви, гроба апостола и всего того, чему служила выражением исповедальня Св. Петра (где хранились также многие дарственные грамоты). С той поры Карла стали изображать знаменосцем римской церкви.

Упомянутая выше надпись на одной из плит в алтаре базилики Св. Петра дает нам основание предполагать, что знамя было послано патрицию Карлу уже Адрианом. Этот символический знак не был, однако, исключительным, так как нам известно также иерусалимское знамя. Монастыри, по-видимому, еще ранее имели обыкновение посылать своим покровителям знамя как знак возложенной на них в оружейной защиты, а в X веке этот обычай стал общераспространенным. Римское знамя Карл получил как патриций или герцог римлян и этот воинский знак в его руке означал, что ему вверена militia Рима. Поэтому летописцы дают этому знамени вполне подходящее название знамени римского города, как бы понимая, что это м чисто воинском знаке чувствовалась воля римского войска (exercitus) и римского народа, возлагавших на короля этим знаком сан военачальника. Тем не менее мы не знаем, принимали ли какое-нибудь официальное участие в посылке Карлу таких знаков войско и оптиматы; точно так же нам ничего не известно о сенате. В своем послании, отправленном с Ангильбертом, король обращается только к папе. Город Рим ему повиновался, милиция города служила апостолу, и собственное знамя города было вручено воину и защитнику церкви папой, а на изображениях это знамя вручал королю св. Петр. В ту эпоху вопросы светские и церковные не были строго разграничены; соответственно двоякому смыслу имени respublica, знамя города Рима смешивалось с хоругвью церкви и христианства и даже со знаменем империи вообще, подобно лабаруму Константина. Таким образом Карл стал военачальником Церкви (позднее этому сану было присвоено название Confalonerius Ecclesiae) и вместе с тем верховным судьей в Риме.

Патрициат, об упрочении которого, в соответствии с договором, должны были теперь согласиться между собой Ангильберт и Лев, имел важное значение, и только он один давал положительные юридические права. В силу именно носимого Карлом сана патриция папа предложил ему прислать в Рим кого-либо из знати и принять от римского народа присягу на верность. Папа спешил укрепить за покровителем высшую воинскую и судебную власть, так как без этого верховного права суда и кары папство само являлось беззащитным. Узурпация Тото убедила пап, что им не удастся сохранить за собой власть ни над городом, ни над патримониями, если светские дела не будут подчинены императорской власти, признаваемой римлянами. Эти обстоятельства усилили значение патриция, и наряду с обязанностью защищать церковь он приобрел право верховного суда как в землях, подаренных церкви, так и в самом герцогстве, безмолвно признавшем власть церкви. Со времени падения лангобарде кого королевства, корона которого была присоединена к франкской короне, Карл впервые отнесся к сану патриция с сознанием всех прав, связанных с этим саном. Не упоминая о нем ни разу в своих актах до 774 г., Карл позднее начал пользоваться этим саном. При первом посещении Рима Карла уже встречали с теми почестями, которые некогда должны были оказываться экзарху. Уступая просьбам Адриана, Карл показался народу в одежде римского патриция; он, однако, неохотно менял франкскую одежду на римскую. Он надевал ее, по точному показанию его биографа, всего два раза: в первый раз — по просьбе Адриана, во второй — по просьбе Льва; римская одежда, надетая на Карла, состояла из длинной туники и плаща (chlamis), а на ногах были башмаки, принадлежащие, по Кассиодору, костюму патриция. В таком одеянии, стоящим между обоими своими канцлерами изображен Карл на одной древней картине. Власть, которая принадлежала Карлу как патрицию была установлена договором между ним и Адрианом уже в 774 г., и Льву III предстояло только возобновить отношения, вытекавшие из этого договора, и упрочить их взаимным обетом. Патрициат не подтверждался вновь, так как был пожизненным, и своему послу король поручал лишь выяснить пределы своей власти как патриция. Верховная юрисдикция Карла в Риме, герцогстве и экзархате была признана новым папой; от лица Карла Ангильберт привел римлян к присяге, и Лев признал, что и Рим, и он сам должны повиноваться Карлу как светскому верховному главе. С своей стороны, папа являлся в провинциях, подчиненных его управлению, высшим представителем местной власти; но основу последней составлял только иммунитет епископа, независимость его от юрисдикции герцога. С течением времени это же самое положение создалось в большинстве городов и епископств Италии. Поэтому римское церковное государство можно вообще рассматривать как величайшую епископию, обладавшую иммунитетом.

Властное положение, занятое Карлом в Риме и на Западе, интересы церкви и идеи времени привели наконец к тому, что императорская власть была снова восстановлена на Западе. Долгим эволюционным процессом, начавшимся после падения древнеримской империи, были созданы две власти, которым отныне предстояло править европейским миром: в Риме, на началах латинской народности, как духовная сила, папская власть, и ею была объединена великая церковная организация всех провинций Запада; по другую сторону Альп германским народом была создана франкская монархия; власть этой монархии простиралась до самого Рима, и ее могущественный глава был уже близок к объединению большей части Запада в одно государство. Представителей той и другой власти, церковной и политической, связывали одни и те же интересы: необходимость взаимной поддержки и стремление дать вновь возникшему мировому порядку прочные формы. Независимость духовной власти церкви была провозглашена уже Григорием Великим; его преемники в эпоху иконоборства с полным сознанием показали отличие этой власти от светской власти императора. Когда затем независимость Церкви от византийских императоров была завоевана, явилось желание изобразить этот новый союз, в который Церковь вступила с вновь возникшей политической силой германского Запада. Мысль о таком изображении крайне интересовала Льва III. Некоторые мозаики, сделанные по его приказанию в римских церквях начиная с 796 г., явились выражением этих взглядов Льва и потребностей того времени. Уже в базилике Св. Сусанны Лев приказал изобразить себя и Карла. Оба изображения были помещены по концам ряда, состоявшего из девяти фигур, и как бы на горных вершинах: почтенная фигура папы без бороды и с обстриженными по-монашески волосами держала в Руке изображение здания церкви; Карл как патриций был одет в римскую тунику и поверх нее в длинный плащ, богато отделанный по краям; из-под плаща виднелись ножны меча. Голову Карла украшали берет и сверх него корона; ноги по римскому обычаю были обуты в башмаки с завязками (tibialia), доходившими до колен.

Таким образом изображению короля здесь в первый раз было дано место в Римской церкви наряду со святыми и апостолами. Правда, в VI веке равеннаты пометили изображение Юстиниана и его жены в абсиде церкви Св. Виталия; но в Риме такой почести не было оказано ни Юстиниану, ни кому-либо из его предшественников и преемников. На другой знаменитой мозаике гармония мирового управления в образе обоих его представителей выражена вполне ясно.

Между 796 и 799 гг. Лев III прибавил к триклиниям Латеранского дворца еще одну великолепную трапезную, которую он назвал Triclinium majus. Эта трапезная была облицована мрамором и украшена рельефами; колонны из порфира и белого мрамора поддерживали ее потолок; в ней были устроены три трибуны, и каждую из них украшала мозаика. В настоящее время в Латеране сохраняется позднейший снимок с мозаик главной трибуны. В центре помещен Христос, стоящий на вершине горы, с которой бегут четыре потока; в левой руке Спасителя раскрытая книга с начертанными на ней словами: Pax vobis. Подняв правую руку, Он проповедует ученикам, которые стоят по обе его стороны и внимают его словам; свою одежду ученики держат перекинутой через руку в знак того, что они готовы, выслушав слова Христа, идти в мир проповедовать его учение; о том же говорит надпись: «И так идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа; и се, Я с вами во все дни до скончания века». Другая надпись на арке гласит: «Слава в Вышних Богу, и на земле мир в человецех благоволение».

Справа и слева от этой картины изображены две сцены, воспроизводящие союз духовной и светской властей и их божественное происхождение: с одной стороны изображены папа Сильвестр и Константин Великий, с другой — Лев III и Карл Великий. В ту эпоху о Константине сохранились живые воспоминания как о лице которым была основана государственная церковь и которому приписывалось принесение папе в дар Рима и Италии. Новые отношения, которые были созданы сближением преемника Сильвестра с королем франков, сами собою наводили мысль на подобные параллели. Могущественный властитель Запада, король Италии и патриций римлян, победитель стольких языческих народов, уже получил от духовенства имя нового Константина и превзошел древнего императора размером действительных, а не воображаемых только приношений, сделанных им Церкви. Изобразить с такой ясностью исторические условия своей эпохи было подвигом искусства того времени, и эти мозаики, хотя и грубые по выполнению, по отношению к идейному содержанию являются на протяжении целого ряда столетий величайшим художественным произведением.

На картине, занимающей правую сторону, изображен Христос, сидящий на престоле; по правую его руку стоит, опустившись на колени, Сильвестр, по левую — Константин, оба — современники и, как гласит легенда, люди, связанные дружбой. Спаситель вручит папе ключи, а императору — лабарум, который тот берет правой рукой. Рядом с фигурой императора начертано R. CONSTANTINUS.

Этому изображению вполне соответствует другая картина с левой стороны, с той только разницей, что место Христа здесь занимает св. Петр. На коленях у апостола лежат три ключа. Правой рукой апостол дает папе Льву столу (stola) как знак его папского сана, а левой — Карлу знамя, как знак его верховной судебной власти. Король изображен здесь, в общем, так же, как на мозаике церкви Св. Сусанны, и на голове у него также надеты берет и поверх него корона. Вокруг квадрата папы начертано: SCSSIMVS. D. N. LEO. P.P.; вокруг квадрата короля: D.N. CARLO. REGI. Под картиной надпись:

BEATE. PETRE DONA.

VITA. LEONI. P. P. ET. BICTO.

RIA. CARLO. REGI. DONA.

В более ранние века папа именовался на мозаиках только «епископом и слугой Христа», но уже с конца VIII века папам, подобно императорам, был присвоен титул Dominus, которого они еще, однако, не чеканили на своих монетах. Римляне привыкли в торжественных случаях приветствовать папу кликами: «Да здравствует наш государь папа!» — так же, как в византийскую эпоху их кликом было: «Да здравствует наш государь император и да будет он победителем!» Папа был признан в Риме повелителем, но титул «наш государь» был признан также и за Карлом. Еще раньше, чем Карл был провозглашен императором, летописцы и поэты прославляли его за то, что он соединил город Ромула с государством своих предков.

Описанные мозаики триклиния папа приказал сделать после того, как им через Ангильберта был окончательно заключен договор с Карлом. Они являются, таким образом, памятником этого договора; из слов биографа папы надо также заключить, что построенная Львом трапезная была в 799 г. уже в действии. Если постройка ее была начата в 796 г., то мозаичные работы могли быть окончены еще до Рождества 800 г., т. е. раньше, чем Карл был коронован в императоры.

Титул Rex, или король, нельзя, конечно, считать несовместимым с императорским саном; но мы склонны думать, что если бы эти мозаичные картины были сделаны уже после коронации, то для Карла был бы найден более подходящим не титул Rex, а те титулы, которыми, по точному свидетельству современников, он был тогда приветствуем: Carolo piissimo Augusto, a Deo coronato magno, pacifico irnperatori, Vita et Victoria! Позднее византийцы также не желали признать за западными императорами, как за узурпаторами, титула императора (imperator) и называли их только riga или rex. Таким образом, в вышеописанных мозаиках мы не имеем памятника восстановления империи, состоявшегося в конце 800 г. Грядущее великое событие, однако, уже предчувствовалось в то время, и мозаики Латерана, может быть, только за год вперед возвестили о неизбежности провозглашения Карла императором Запада.