2. Избрание Геласия II. — Нападение Франджипани на конклав. — Папа в плену; его освобождение. — Генрих V вступает в Рим. — Бегство Геласия. — Император возводит в сан папы Бурдина под именем Григория viii. — Возвращение Генриха на север. — Геласий II появляется в Риме и молит о защите. — Франджипани

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2. Избрание Геласия II. — Нападение Франджипани на конклав. — Папа в плену; его освобождение. — Генрих V вступает в Рим. — Бегство Геласия. — Император возводит в сан папы Бурдина под именем Григория viii. — Возвращение Генриха на север. — Геласий II появляется в Риме и молит о защите. — Франджипани снова нападают на него. — Бегство Геласия во Францию. — Смерть этого несчастного старика в Клюни

В Рим был спешно призван из Монте-Касино, чтобы быть возведенным в папский сан, Иоанн, кардинал церкви S.-Maria in Cosmedin. Он был родом из Гаэты, принадлежал к знатной фамилии и был монахом в Монте-Касино при аббате Одеризии. Знания приобретенные Иоанном в этой бенедиктинской школе, были настолько обширны, что Урбан II взял его с собой в Рим в качестве своего секретаря. При Пасхалии Иоанн получил сан архидиакона. Он отличался умеренностью во взглядах, и это послужило для Пасхалия лучшей защитой против фанатиков; кроме того, Иоанн, может быть, предупредил своим влиянием схизму и полный разрыв с императором; но в то же время на такого человека, весь характер которого воспитался на твердых началах великой эпохи Григория VII и Урбана, католическая партия могла рассчитывать как на поборника принципа свободы выбора в вопросе об инвеституре. Конклав должен был происходить в церкви s. Maria in Pallara (Palladium) на Палатине; этот монастырь, находившийся по соседству с замком Франджипани, принадлежал курии и был отдан ею Монте-Касино в ленное владение; перед своим избранием в папы Иоанн Гаэтанский жил здесь, как до него Фридрих Лотарингский. Избрание происходило в тайне; было решено следовать декрету Николая II: кардиналы должны были произвести выборы, не считаясь с правами императора.

24 января 1118 г. Иоанн был единогласно провозглашен папой под именем Геласия II. Будучи уже хилым стариком, Иоанн тщетно старался отклонить от себя тиару, которая в то время, когда почти каждого папу постигала трагическая судьба, не казалась привлекательной. Кроме того, он не мог быть немедленно посвящен в папы, так как, будучи архидиаконом, должен был быть возведен в сан священника, чего нельзя было сделать до мартовского поста. Но не успел еще избранник предаться печальным мыслям об ожидавших его испытаниях, как в двери церкви, где заседал конклав, вломилась толпа освирепелых римлян с оружием в руках; второй Ченчий схватил старика-папу за горло, бросил его на землю, стал топтать его ногами, обутыми в сапоги со шпорами, и, осыпая проклятиями, потащил его вон из церкви; в то же время вассалы этого Ченчия стаскивали с мулов кардиналов, искавших спасения в бегстве, и вязали их веревками. Таким образом, оказалось, что конклав происходил в самом логовище хищного зверя. Избиратели, может быть, поступили бы благоразумнее, если бы отдались под защиту ПьерЛеоне; но они не доверяли этому могущественному консулу, так как он, вероятно, уже в то время желал тиары для своего сына. Ни одна из знатных фамилий не оставались подолгу верной какому-нибудь одному знамени; яростные враги папы очень быстро превращались в его самых ревностных вассалов и затем так же скоро забывали об этом, становясь снова его врагами. Возможно, что кардиналы обещали Франджипани, которые были сторонниками императора, избрать кандидата из их партии; в таком случае, совершая свое дикое насилие как бы в подражание государственному перевороту, произведенному Генрихом V, фамилия римских консулов мстила за то, что была обманута. Геласий был закован в цепи и заключен в одной из башен замка Ченчия Франджипане. Но тогда в народе произошло возмущение; милиция 12 городских округов соединилась с жителями Транстеверина и Тибрского острого и взялась за оружие. Префект Петр, успевший примириться с ПьерЛеоне, сам ПьерЛеоне с его многочисленной родней, Стефан Норманнский и другие нобили с их приверженцами, державшие сторону папы, собрались в Капитолии и потребовали освобождения папы. Разбойник поспешил снять оковы со своего пленника, бросился к его ногам и получил прощение. Таким образом, дикая сцена из жизни Григория VII повторилась от начала до конца, и трагедия так же быстро сменилась ликованием. Рим украсился цветами; освобожденный папа был посажен на белого мула и отведен среди радостных кликов в Латеран, где он, растроганный до слез, мог внимать верноподданническим заявлениям римлян. Существуют ли в истории другие случаи такого же сочетания бессилия и всемогущества, какое мы видим в папах Средних веков?

После этого ужасного начала своего понтификата Геласий II пользовался в Риме спокойствием не более месяца. Франджипани не замедлили обратиться к императору с просьбой прибыть в Рим, указывая на то, что избрание папы состоялось помимо его, императора, согласия. Генриху надо было во что бы то ни стало воспользоваться этим моментом, чтобы утвердить свои коронные права и назначить папу, который признал бы привилегию Пасхалия. Поэтому, взяв с собой небольшой отряд войск, Генрих поспешно покинул свой лагерь у реки По. В ночь на 2 марта Геласия разбудили и сообщили ему ужасную весть, что император уже вступил в Ватиканский портик. При этой вести панический страх овладел всей курией; Геласию, который раньше вместе с Пасхалием уже находился в плену у императора, теперь снова грозила та же участь. Папу немедленно посадили на лошадь, увезли из Латерана и поместили в замке римлянина Булгамина, который находился близ церкви S.-Maria в округе св. Ангела. Послы Генриха разыскали папу, но он отнесся недоверчиво к их приглашениям и решил бежать в Гаэту, свою отчизну. Вместе с ним бежали его двор, кардиналы и епископы. Все они разместились на двух судах, стоявших поблизости на Тибре. Но даже стихии, казалось, восстали против папы: поднявшаяся буря не давала возможности кораблям выйти около Порто в открытое море. Все время раздавались удары грома и сверкала молния; между тем с берега преследовавшие беглецов германцы не переставали пускать в них стрелы, угрожая сжечь галеры, если папа не будет выдан. Темнота ночи и буря, однако, помешали Генриху снова захватить папу в плен. Беглецам удалось высадиться незамеченными; так как порывы ветра были все так же сильны и лил дождь, то алатрийский кардинал Гуго, только что вернувшийся с мыса Цирцеи, где он занимал должность кастеляна Пасхалия, поднял, подобно новому Энею, слабого и старого Геласия на свои могучие плечи и отнес его в замок св. Павла близ Ардеи. Наутро германцы настигли суда, но папы не нашли и вернулись в Рим, а беглецы ночью снова сели на галеры и направились, минуя Террачину, в Гаэту, где папа мог наконец вздохнуть свободно. Здесь картина сразу переменилась: как только 10 марта состоялось посвящение Геласия в папы, к нему немедленно явились засвидетельствовать свои верноподданнические чувства епископы и нобили Южной Италии, Вильгельм Апулийский, Роберт Капуанский, Ричард Гаэтанский и многие рыцари и графы, которые все присягнули Геласию как вассалы.

Бегство папы расстроило планы Генриха и лишило его возможности идти по пути соглашения; поэтому он решил назначить своего папу. На приглашение Генриха вступить с ним в переговоры и вернуться в Рим для посвящения в сан папы в базилике Св. Петра в присутствии его, императора, Геласий ответил уклончиво, сообщив, что для решения спорного вопроса он созовет собор в сентябре в Милане или Кремоне; но оба эти города относились к императору враждебно. Тогда Генрих объявил избрание Геласия незаконным и предписал произвести выборы нового папы. Поступая так, Генрих действовал на основании права, которое в то время принадлежало императорской власти. Римляне были собраны в базилике Св. Петра; когда Генрих сообщил им ответ беглеца, поднялся шум и искреннее или притворное негодование овладело присутствовавшими. Обвиняя Геласия в том, что он хочет перенести папский престол в Милан, собрание потребовало новых выборов.

Юристы, сопровождавшие Генриха, и в их числе знаменитый Ирнерий Болонский, познакомили собрание с порядком избрания пап, после чего был провозглашен папой и отведен торжественно в Латеран Мавриций Бурдин, архиепископ португальского города Брага. На следующий день, 10 марта, в базилике Св. Петра он был посвящен под именем Григория VIII епископами-схизматиками.

Таким образом, антипапа-чужеземец был признан римлянами по требованию Генриха V, и это произошло там, где ими же велась ожесточеннейшая борьба с этим императором. История города Рима в Средние века приводит нас в ужас постоянно повторявшимися сценами дикого насилия; но не менее ужасно и то беспримерное непостоянство, которое одновременно проявляется в римлянах. И в этом бурном, вечно менявшемся водовороте партии папство представляет собою единственное в своем роде явление, никогда более уже не повторявшееся в истории; в нем сказался камень Петра, immobile saxum, вовеки незыблемый и неизменный. Было бы, однако, несправедливо порицать римлян за отсутствие в них твердых начал, не дав этому обстоятельству никакого объяснения. Твердость характера и достоинство приобретаются народом только тогда, когда свобода и законность делаются достоянием его самосознания; между тем фантастическое представление о римской республике, не имея опоры в римской жизни, было обречено на постоянное искание этой поддержки то у папской, то у императорской власти. Рим оставался верным только одному: чувству ненависти к светской власти папы.

Бурдин был человек, хотя и честолюбивый, но умный, и репутация его была безупречна. Католическая партия утверждала, что он был только креатурой императора, тогда как Геласий был избранником кардиналов; антипапа тем не менее опирался на право императора, и вскоре многие провинции Италии, Германии и даже Англии признали его папой. Геласий утешал себя тем, что в числе сторонников сурдина едва ли насчитывалось три католических священника; но в то же время он видел так же, что Рим изобилует вибертистами и что положение церкви такое же бедственное, каким оно было при Клименте III. Политические причины этого ужасного раздора были все те же; оставались неизменными точно так же и средства борьбы. Скрепив семь лет тому назад своей подписью привилегию, данную Пасхалием Генриху, Геласий решил теперь отлучить императора от церкви и предал его анафеме в Капуе в Вербное воскресение. Затем ему удалось так же уговорить норманнских государей дать возможность ему самому вернуться в Рим и прогнать «варвара», который имел в своем распоряжении лишь незначительный отряд войска. В это время Генрих приближался уже к Чепрано: он узнал о наступлении норманнов, когда осаждал замок Torrice близ Фрозиноне. Сняв осаду, Генрих оставил в Риме Бурдина и сам отправился в Ломбардию. Но норманнские государи, проводив папу в Монте-Касино, покинули его здесь, вероятно потому, что он отказался удовлетворить все их требования. Поставленный тогда в необходимость заплатить ландграфам за свой проезд через Кампанью, Геласий в начале июля прошел по своей собственной земле в виде бедного пилигрима и, придя в Рим, искал защиты и приюта в домах дружественно относившихся к нему консулов. Он поместился при церкви S.-Maria in Secundicerio под защитой замков Стефана Норманнского, его брата Пандульфа и Петра Латро из рода Корси. Таким образом, городу снова готовилось зрелище двух враждующих и проклинающих один другого пап, которые обзывали друг друга (на грубом языке того времени) статуей, вылепленной кровавыми руками, глиняным истуканом, апокалиптическим зверем.

Бурдин имел в своих руках большую часть города; более половины римлян признавали его папой; он беспрепятственно распоряжался церковью Св. Петра, которая служила крепостью схизматикам-папам. В свою очередь, Геласий мог располагать церковью Св. Павла, где находились его вооруженные сторонники. Но злой рок, казалось, готовил этому папе удар за ударом. 21 июля, в день св. Прасседы, кардинал церкви этой святой пригласил Геласия на праздник. Церковь находилась в близком соседстве с замком Франджипани, но папа принял все-таки приглашение и, сопровождаемый вооруженной стражей, отправился в церковь вместе со Стефаном Норманнским и своим собственным племянником Кресцентием Гаэтанским которые были известны как смелые люди. Прежде, однако, чем кончилась обедня, в церковь уже вломились свирепые Франджипани и стали осыпать присутствующих градом камней и стрел; в одну минуту завязалась битва; но в то время как сторонники папы к императора с яростью набросились друг на друга, сам папа успел скрыться незамеченным. Наконец Стефан воскликнул: «Что вы делаете, Франджипани? За кем гонитесь вы? Вы ищете папу, а он скрылся. Неужели вы хотите и нас убить? Разве мы не такие же римляне, как вы, и не кровные ваши родственники? Довольно! Остановитесь! Мы все измучены; разойдемся по домам!» Оба Франджипани, бешеный Ченчий и Лев, сыновья донны Боны, сестры Стефана, послушались призыва дяди; мечи было вложены в ножны, и обе партии, негодуя, разошлись. Затем начались поиски папы по всему Риму и за воротами города. Некоторые матроны видели, как папа, наполовину одетый в свое папское облачение и сопровождаемый только крестоносцем, спешил уехать, сидя верхом на лошади. К вечеру папу нашли: он сидел в поле около базилики Св. Павла, окруженный плачущими женщинами, и эта сцена одна из самых трогательных во всей истории папства.

«Братья и сыны мои, — говорил на следующий день Геласий, — мы должны покинуть Рим; в нем нам нельзя больше оставаться. Бежим из Содома и Египта, из Вавилона, из города крови. Я молю Бога: да будет один государь, а не несколько; один дурной государь истребит других дурных, а затем и его покарает Царь всех царей». Покидая Рим, Геласий назначил своим викарием Петра, епископа Порто, а кардинала Гуго — легатом в Беневенте, утвердил Петра префектом, Стефана Норманнского возвел в сан носителя знамени римской церкви. С собой Геласий взял шестерых кардиналов, и в их числе вскоре прославившегося сына ПьерЛеоне, затем некоторых консулов и между ними Петра Латро и брата префекта, Иоанна Белло. 2 сентября папа сел на корабль и покинул Италию, направляясь во Францию, где ладья св. Петра при Пасхалии и Урбане уже находила пристанище. Богатый торговый город Пиза принял папу с большим торжеством. Геласий объявил Пизу метрополией и подчинил ей епископов Корсики; затем он освятил великолепный Пизанский собор и произнес в нем проповедь с красноречием, «отличавшим Оригена». Материалом для этой проповеди, конечно, лучше всего могли служить им же самим пережитые превратности судьбы. В октябре Геласий поплыл в Геную и затем высадился неподалеку от устья Роны, у монастыря Св. Эгидия в Окситании.

Епископы и князья Франции, а так же и послы короля Людовика встретили почетного беглеца с торжественными заявлениями своей верности в Магелоне, Монпелье, Авиньоне и других городах. Население Южной Франции, в котором еще не остыло воодушевление, вызванное крестовыми походами, стремилось отовсюду навстречу папе, желая видеть наместника Христа. Этот наместник покинул гроб св. Петра, преследуемый не сарацинами, а римлянами, и к нему, лишенному всяких средств, стали притекать со всех сторон добровольные приношения и лепта св. Петра. Папы того времени, только покидая Рим и находясь среди чужеземного народа, имели возможность убеждаться, что их действительно еще считали наместниками Христа. Изгнанные короли, где бы они ни искали для себя убежища, с потерей короны всегда утрачивают и тот почет, который связан с нею; но ореол, которым был окружен образ папы, обладал такими необыкновенными свойствами, что бегство и нищета папы придавали этому ореолу как бы еще больше величия и благородства. Пережитые во Франции волнения в связи с тяжкими испытаниями, перенесенными в Риме, сократили, однако, дни Геласия, бывшего уже в преклонном возрасте. Он умер 29 января 1119 г. в Клюнийском монастыре, окруженный монахами, кардиналами и епископами, распростертый на голом полу и одетый в простую монашескую рясу. Правление Геласия II продолжалось всего лишь 1 год и 4 дня, и в этот короткий промежуток времени папой было пережито столько страданий, что ими можно было бы наполнить целую жизнь. Скорбный образ этой последней жертвы борьбы за инвеституру не может не трогать сердце человека, у которого есть отзывчивая душа.