ВОЛЖСКИЙ ПУТЬ

Вторым важнейшим направлением московской торговли было направление на восток. Москва была связана с Волгой прямым водным путем по Москве—реке и Оке, но все—таки находилась в менее выгодном положении, чем Тверь, которая вела непосредственную торговлю с отдаленными странами Востока. Тем не менее, Волга и для Москвы имела немалое торговое значение. Из Москвы до Волги добирались двумя водными путями: первый вел по Москве—реке и Оке, второй – по Клязьме. В казанский поход 1470 года москвичи «поидоша Москвою рекою к Новугороду к Нижнему, а инии Клязмою».[380] К первым по дороге присоединились владимирцы и суздальцы, ко вторым – муромцы. Дмитровцы же, угличане, ярославцы – одним словом, «вси поволжане» – шли Волгой. Местом встречи русских отрядов был Нижний Новгород.

«Волжский путь», как он характерно назван в одном летописном известии, проходил по местности, гораздо более населенной в XIV–XV веках, чем позже, в середине XVI века, когда от Казани до Астрахани лежала почти пустыня, которую русские начали заново осваивать. Главными торговыми центрами на пути от Нижнего Новгорода были Великие Болгары,[381] Сарай и Астрахань, с XV века – Казань. В Нижний Новгород сходилось немалое количество армянских и «бесерменских» купцов, под которыми часто понимались вообще купцы из мусульманских стран, а иногда специально болгарские. Кербаты, лодки, учаны, паузки, струги и другие речные суда стояли в летнее время под городом. Волжский путь посещался самыми различными купцами: русскими и восточными.

Московские купцы принимали немалое участие в волжской торговле. Вместе с Афанасием Никитиным из Астрахани в Дербент ехали тезики (бухарские купцы, таджики) и 10 русаков, а в другом судне 6 москвичей и 6 тверичей. Торговля Москвы с волжскими городами особенно усилилась после возникновения Казанского ханства, вступившего в тесные торговые связи с Москвой.

В конце июня на праздник Рождества Ивана Предтечи в Казани собиралась ярмарка, на которую съезжались русские и восточные купцы.[382] Две митрополичьи грамоты к казанским ханам с просьбой об оказании помощи митрополичьим слугам, едущим в Казань, говорят о постоянных торговых связях Москвы с Казанью. Митрополит несколько льстиво говорит о свободе торговли в Казанском ханстве: «Всим купцем нашым и иных земль купцем шкоты и убытков нет никоторых».

Восточная торговля оказала большое влияние на русский торговый лексикон, введя не только некоторые обозначения денежных единиц (деньга, алтын), но и своеобразные понятия торговых сделок и угощений (могарыч – угощение, маклак – посредник) и т. д.[383]

Волжский путь связывал Москву с отдаленными странами Востока, которые вовсе не были столь недоступными для русских купцов, как это порой представляется в некоторых наших исторических работах. Напомним о путешествии Афанасия Никитина. Вероятно, один из таких путешественников составил любопытнейший список стран, завоеванных Тимуром: Чагодей (Чагатаи в Средней Азии), Хорусане (Хоросан), Гулустане (Гюлистан), Китай, Синяя Орда, Ширазы (Шираз), Испаган, Орнач, Гилян, Всифлизи (Тбилиси), Тевризи (Тавриз), Гурзустани, Обезы (Грузия), Гурзи (Гурийцы), Бактата (Багдад), Железная Врата (Дербент), Сирия, Вавилонское царство, Севастия, Армения, Дамаск. Русский автор хорошо передал название отделенных стран в их русской форме, так как некоторые названия приведенного описка употреблены в разных местах нашей летописи. Отдельные названия приведенного описка, испорченные переписчиками, легко восстанавливаются с помощью других текстов. Так, малопонятное «Всифлизи» исправляется списками Софийской второй летописи, где стоит Тефлизи».[384]

Восточные купцы в свою очередь посещали Москву и пользовались в ней значительным влиянием. Во время междоусобий середины XV века упоминаются Резеп—хозя и Абип, которым задолжал князь Юрий Галицкий, затративший большие деньги на подкуп золотоордынских вельмож. С восточными купцами заключались сделки, и на их имя составлялись письменные документы – «кабалы».[385]

По Волге шли на восток меха, кожи, мед, воск; с востока привозились ткани и различные предметы обихода.[386] Значение восточной торговли для русских земель XIV–XV веков было чрезвычайно велико и нашло свое отражение в русском словаре, где восточные названия тканей и одежды утвердились очень прочно. Так, уже в духовной Калиты названо, например, блюдо ездниньское – из Иезда в Персии, «пояс золот царевский», то есть золотоординский, 2 кожуха «с аламы с жемчугом», то есть богатые воротники с украшениями (от арабско—татарского слова «алам» – значок). Торговля Москвы с Востоком только начинала развиваться в XIV–XV столетиях, но и тогда уже получила большое значение. Поэтому даже в церковных книгах мы порой находим неожиданные записи восточных слов, почему—либо заинтересовавших переписчика или владельца рукописи. «Бирь, еки, уючь, тоучь, беш, алтын», – читаем, например, названия восточных цифр на страницах одной книги XV века, находившейся в библиотеке московского Чудова монастыря.[387]

Кроме водного пути, к Сараю и Астрахани шла сухопутная дорога. По ней нагайские татары гоняли на продажу в Москву косяки коней. В конце XV века астраханский хан каждый год отправлял этим путем посольство к московскому великому князю и «караван татарских купцов с джездскими тканями, шелком и другими товарами». Путь из Астрахани в Москву шел «почти беспрерывно через степь».[388]