3.5. Стратегия замалчивания — Холокост

В ИНФОРМАЦИОННОЙ И ПРОПАГАНДИСТСКОЙ ПОЛИТИКЕ СОВЕТСКОГО РУКОВОДСТВА

Нападение на Советский Союз в июне 1941 г. представляло собой целенаправленный удар по евреям, жившим на его территории. Ни во время «Западного похода» против Франции, стран Бенилюкса и Великобритании, ни при нападении на Данию и Норвегию или вторжении в Балканские страны уничтожение евреев не было одной из заранее поставленных целей войны. Война Гитлера на Востоке должна была реализовать бредовую идею создания «германской империи на Востоке», возникшую еще в кайзеровские времена. После тщательного изучения воен-но-исторических источников Рольф-Дитер Мюллер приходит к выводу: «Миллионы немецких солдат были посланы на завоевательную войну, движимые перспективой сформировать будущий слой господ в восточных колониях в качестве поселенцев и “вооруженных крестьян”»⁴⁴. Сразу же после занятия Польши немцы инициировали погромы и приступили к заключению польских евреев в гетто, однако меры по искоренению евреев целенаправленно планировались и осуществлялись только в 1941 г. Война против Советского Союза была с самого начала мотивирована, с одной стороны, «окончательным решением» еврейского вопроса, с другой — завоеванием «жизненного пространства» для германских поселенцев. Последнее означало также и уничтожение преимущественно славянского населения. В своем исследовании «“Окончательное решение”. Перемещение народов и убийство европейских евреев»⁴⁵ Гетц Али проанализировал и документировал «“взаимодействия” (Эйхман) между общей политикой этнических чисток, с одной стороны, и политикой в отношении евреев — с другой». Специальные айнзацгруппы из рейха сразу же начинали выполнять приказ об уничтожении совместно с местными украинскими, белорусскими или литовскими «полицаями». Для СС и национал-социалистского руководства в ходе нападения на Советский Союз имело приоритет окончательное уничтожение евреев, вермахт же сильнее ориентировался на антибольшевизм, нежели на антисемитизм.

Война против евреев

В середине мая 1941 г. была подготовлена «Директива о поведении войск в России», в которой говорилось: «Борьба против смертельного врага — большевизма требует беспощадных и решительных мер против большевистских подстрекателей, партизан, саботажников, евреев и полного устранения любого активного и пассивного сопротивления»⁴⁶. Выражение «беспощадные и решительные меры» означало, что евреи, независимо от возраста, пола, личного поведения и т. д., принципиально объявлялись врагами и в качестве таковых подлежали уничтожению.

Хотя евреи должны были быть «наказаны» как якобы ответственные за большевизм, искоренение евреев и «антибольшевистский крестовый поход» не были для нацистских вождей одним и тем же. После отставки М. М. Литвинова и «чисток» в Советском Союзе Гитлер пришел к убеждению, что Сталин — антисемит, установивший панславистский режим. «Фюрер» заявил во время одного из своих застольных разговоров в июле 1942 г.: «Сталин в беседе с Риббентропом также не скрывал, что ждет лишь момента, когда в СССР будет достаточно интеллигенции, чтобы полностью покончить с засильем в руководстве евреев, которые на сегодняшний день пока еще ему нужны»⁴⁷. Следовательно, евреи уничтожались по более глубоким причинам, нежели их мнимая связь с большевизмом. Убийство евреев вовсе не было «ответом» на «классовое убийство», совершавшееся большевиками, как несколько лет назад утверждал Эрнст Нольте во время «спора историков».

2 июля 1941 г. Гейдрих, который в конце этого же месяца был уполномочен на «общее решение еврейского вопроса», приказал айнзац-группам ликвидировать всех евреев, занимавших в Советском Союзе государственные и партийные посты⁴⁸. Этот приказ очень скоро был распространен на всех мужчин-евреев, а затем на всех евреев вообще, включая детей. Айнзацгруппы, представлявшие собой поначалу специальное подразделение СС и полиции численностью в 3 тыс. человек, на протяжении первых пяти месяцев немецкой оккупации убили полмиллиона евреев, главным образом в Прибалтике и Бессарабии, в ходе массовых расстрелов при поддержке 170 мобильных полицейских батальонов, состоявших преимущественно из местных добровольцев — представителей прибалтийских народов, украинцев, русских, казаков, белорусов, татар и других национальностей.

Так как целенаправленной эвакуации евреев из западных областей Советского Союза не проводилось⁴⁹, а с сентября 1939 г. по 22 июня 1941 г. всякая публичная критика в адрес Германии была запрещена, беда часто обрушивалась на ничего не подозревавшие жертвы. Антисемитизм нацистов стал предметом более или менее пристального внимания советской печати только в 1938 г. в связи с «хрустальной ночью». Он не рассматривался и советской теорией фашизма, так как эта теория основывалась на анализе итальянского фашизма, не проявлявшего особой враждебности к евреям. Оценка режима Муссолини схематически переносилась на гитлеровскую Германию⁵⁰. Нацистский антисемитизм упоминался постольку, поскольку его оценивали в качестве отвлекающего маневра. Утверждалось, что Гитлер с помощью нападок на евреев хочет представить себя «антикапиталистом» в глазах рабочих, за кулисами же в его финансировании участвует и еврейская буржуазия⁵¹.

Украинские евреи вспоминали о том, что немецкая оккупация в конце Первой мировой войны принесла им относительную безопасность по сравнению с бесчинствами банд, мародерствовавших под украинскими знаменами. Этим обстоятельством и объясняется тот факт, что киевские евреи, которых в сентябре 1941 г. немцы с помощью плакатов вызывали для «переселения», явились в гораздо большем числе, чем ожидали убийцы, и, как можно прочитать в одном из отчетов айнзацгрупп, «вследствие в высшей степени умелой организации верили в свое переселение вплоть до экзекуции». 29 и 30 сентября в Бабьем Яру был казнен 33 771 еврей. В следующие недели численность убитых возросла еще на десятки тысяч⁵².

Коллаборационизм и антисемитская травля

Вермахт сделал себя соучастником массовых убийств самим фактом нападения. Кроме того, отдельные подразделения активно участвовали в казнях, многие другие оказывали айнзацкомандам организационную помощь и содействие в снабжении. Гетто, как, например, в Минске, были созданы исключительно вермахтом⁵³.

Уже 21 февраля 1941 г. вермахту было дано указание составить листовки для собственных войск и для русского населения. «Главный отдел Восточного пространства» в министерстве Геббельса с апреля 1941 г. выпускал радиопередачи, плакаты, листовки, фильмы, кино-журналы и пластинки на 18 языках народов СССР. Газеты на русском языке превозносили разгром «жидо-коммунизма» немецкими освободителями. Организовывались политические курсы, на которых разбирались тысячи тем, например, еврейство, «расовый вопрос», а также изучалась антисемитская стряпня вроде «Протоколов сионских мудрецов»⁵⁴. 4 июня 1941 г. Геббельс издал директиву, в соответствии с которой следовало не разделять Советский Союз на национальности и направлять пропаганду против Сталина и его «еврейских подстрекателей». Актер Михоэлс входил в число фигур, которые немецкая пропаганда использовала для раздувания ненависти к евреям. В целом пропагандистские органы вермахта выпустили более миллиарда листовок, из них до конца 1941 г. появилось 500 млн. К походу против Франции было издано только 12 млн листовок.

В Литве, Галиции и на других территориях, с 1939 г. аннексированных Советским Союзом, вермахт мог инспирировать погромы, которые осуществляло местное население, на основной территории Советского Союза нееврейское население не участвовало добровольно в антиеврейских акциях.

Немецкая пропаганда, направленная против евреев, упала на благодатную почву прежде всего на Украине и в Прибалтике. Украинцы радостно приветствовали германские войска. Уже в конце июля 1941 г. по приказу Гиммлера была создана украинская вспомогательная полиция, которой руководила служба охраны порядка. Подразделениям СД были приданы отряды украинской криминальной полиции и охранки, вооруженные и носившие черную форму. Эти команды убийц участвовали во всех акциях, массовых расстрелах и еврейских погромах, охраняли гетто и лагеря уничтожения, а с 1943 г. были включены в 14-ю дивизию войск СС «Галичина».

Сообщения о преступлениях этих добровольческих соединений в Советском Союзе замалчивались. Соответствующие пассажи были вымараны цензурой из «Черной книги», и только в немецком издании 1994 г. их восстановили, набрав курсивом.

В польской Галиции и Литве антисоветское подполье ставило евреям в вину, что они симпатизировали советским оккупантам, извлекали из оккупации выгоду и действовали в качестве подручных оккупантов. При этом намеренно игнорировался факт массовых депортаций евреев советскими властями. Командующий 17-й армией генерал фон Штюльпнагель, напротив, жаловался в 1941 г., что убийства евреев вызывали «сострадание и симпатию» к жертвам у остального населения, и требовал просвещать украинцев насчет евреев⁵⁵. И действительно, многие советские граждане настолько идентифицировали себя с евреями, что полагали, будто после расстрела евреев может наступить их очередь⁵⁶. Немцы пропагандировали освобождение от евреев и коммунизма, и если с последним большинство населения поневоле как-то примирилось, то все же не могло не думать, что случившееся сегодня с евреями может завтра постичь и русских как «недочеловеков» и «коммунистов».

Антисемитская травля была на советских территориях, занятых немцами, повседневным делом пропагандистских частей вермахта и их передвижных типографий. В листовке, распространявшейся с сентября 1941 г. невероятным тиражом — 160 млн экз., говорится: «Бей жида-политрука, морда просит кирпича! Комиссары и политруки принуждают вас к бессмысленному сопротивлению. Прогоните комиссаров и переходите к немцам». Едва ли стоит специально упоминать, что комиссар был в стиле Штрайхера нарисован как подчеркнуто «еврейский» тип.

Никаких сообщений об убийствах евреев

На пленумах ЕАК имели место намеки на такого рода травлю, когда звучали сетования на то, что вместе с войной в головы советских граждан проникла фашистско-антисемитская идеология. Вне комитета, однако, соответствующей реакции советской общественности на особый характер немецкого нападения как антиеврейского истребительного похода не наблюдалось. Максимальное внимание в печати и на радио уделялось сообщениям с фронта. О страданиях мирного

населения упоминалось мало, а о массовых убийствах, совершаемых айнзацгруппами, не говорилось ни в первые недели, ни позже.

Польское правительство в изгнании довольно рано получило информацию об убийствах евреев, но на Запад просачивались только отрывочные сведения. В ноябре в сообщении Еврейского телеграфного агентства (оно работало с независимыми корреспондентами) впервые шла речь о 52 тыс. убитых в Киеве (в Бабьем Яре). Эта цифра была повторена в январе 1942 г. в советской официальной ноте, но уже в марте опровергнута заявлением, что речь шла только о тысяче евреев. Информацию, соответствовавшую действительности, можно было получить только от источников польского эмигрантского правительства и Скандинавских стран, до тех пор пока, наконец, в ноте от 6 января 1942 г., подписанной В. М. Молотовым, не было сказано о еврейских жертвах и 52 тыс. убитых в Киеве. Тем не менее нота сообщала только о 90 тыс. еврейских жертв в целом, что было скандальным преуменьшением с учетом полумиллиона убитых к тому времени в действительности. Следующая нота Молотова о жестокостях немецких оккупантов от 27 апреля вообще не касалась преступлений против евреев, однако 18 декабря 1942 г. в «Правде» было опубликовано совместное заявление одиннадцати союзных правительств и правительств в изгнании, в том числе и Советского правительства, под названием «Об ответственности немецких властей за истребление еврейского населения Европы». В нем союзники брали на себя обязательство покарать ответственных за эти преступления. На следующий день, 19 декабря 1942 г., в печати был опубликован многостраничный меморандум. Его автор, Соломон Лозовский, впервые подробно рассказывал об истреблении евреев, называя места убийств и численность убитых. Впервые был изложен и план нацистов по переселению евреев на Восток с целью их уничтожения⁵⁷.

Некоторые исключения

Завеса молчания, скрывавшая факт истребления евреев от советского населения, которому не были доступны радиопередачи ЕАК на идиш и газета «Эйникайт», прорывалась крайне редко. В число немногих исключений входит небольшая брошюрка, изданная в 1941 г. Политуправлением Ленинградского фронта. В ней разъяснялось, что оккупанты с особой жестокостью обращаются с евреями, так как последние, по мнению Гитлера, являются причиной всех зол. Авторы противопоставляли ему данную Горьким характеристику 1 евреев как «старых сильных дрожжей человечества» (эта цитата двадцать лет была табу для советской диктатуры) и хвалебную речь Молотова в адрес евреев, прозвучавшую в 1936 г. Евреи рассматривались в брошюре как трудящиеся Советской страны и героические красноармейцы, а антисемитизм клеймился как «самая большая глупость и величайшая подлость рода человеческого» (Т. Моммзен). В заключение приводились слова Сталина (на которые с 1931 по 1936 г. также накладывалось табу) о том, что коммунисты по природе своей могут быть только врагами антисемитизма и антисемитизм в Советском Союзе преследуется как особо враждебная деятельность⁵⁸.

В. В. Струве процитировал данное Сталиным определение антисемитизма как «пережитка каннибализма» в названии своей брошюры, изданной в том же 1941 г.⁵⁹ Автор, академик АН СССР, охарактеризовал нацистскую Германию как противоположность Советскому Союзу, в котором равноправны все национальности. Ссылаясь на Горького, он рисовал положительный образ евреев, подвергавшихся в Германии гонениям как низшая раса. Он рассказывал о том, что евреи стали без каких-либо изъятий жертвой немецкого антисемитизма, опровергая тем самым ложь о поддержке Гитлера «еврейской буржуазией», к которой прибегала советская пропаганда 1930-х гг. Несмотря на типичные для советских пропагандистских изданий пустые фразы, преступления немцев были показаны достаточно объективно, столь же реалистическое изображение было вновь дано только в запрещенной впоследствии «Черной книге». В качестве коронного свидетеля Струве привлек даже Ницше и полемизировал с «Протоколами сионских мудрецов», раздувавшими антисемитизм.

Табу, наложенное в Советском Союзе на информацию о Холокосте, преодолевалось только благодаря работе ЕАК. Официальная пропаганда в равной мере не касалась ни осуществленных по приказу Сталина депортаций поволжских немцев, крымских татар или сибирских и кавказских народов, ни геноцида евреев — жертвы назывались просто «мирными советскими гражданами». Только в публикациях, недоступных для широкой советской общественности, можно было сообщать об убийствах евреев. В 63-страничной брошюре под названием «Народоубийцы», вышедшей в апреле 1944 г., в переводе на идиш были опубликованы репортажи Эренбурга о таких убийствах, но один из русских журналов поместил на своих страницах лишь небольшие выдержки из оригинального текста.

Никакой борьбы за спасение евреев

Какова же была причина молчания советского руководства? Цитата, приводимая Л. Копелевым, дает представление об этом. В 1943 г. член Военного совета фронта, на котором воевал Копелев, зачитал текст, якобы воспроизводивший слова Сталина:

«Некоторые товарищи еще не понимают, что важнейшей силой в нашей стране является великая русская нация. […] Некоторые товарищи еврейского происхождения полагают, что эта война ведется ради спасения еврейского народа. Эти евреи ошибаются. Мы ведем Великую Отечественную войну за спасение, свободу и независимость нашей Родины с великим русским народом во главе»⁶⁰.

Затем, продолжал Копелев, евреев стали устранять с некоторых постов, чтобы не давать нацистской пропаганде повода для нападок. Советское руководство действительно решилось до некоторой степени «пожертвовать» евреями, по меньшей мере в глазах советского населения и действующей армии. Ввиду наличия скрытого антисемитизма в советском обществе и антисемитской травли со стороны оккупантов в пропаганде следовало избегать всякого впечатления о том, что задача Красной армии — спасение евреев. Такого рода позицию можно было формулировать только в еврейской нише, оставленной за ЕАК, в публикациях и выступлениях на идиш.

Следовало вытеснять воспоминания не только о жертвах и о тех, кто оказывал сопротивление, но и о преступлениях. Когда в конце войны победоносная Красная армия освободила всю собственную территорию СССР и заняла большую часть Восточной и Юго-Восточной Европы и Германии, ситуация коренным образом изменилась, но советское руководство и теперь едва ли было заинтересовано в обнародовании фактов Холокоста в Советском Союзе. Созданная 2 ноября 1942 г. Чрезвычайная государственная комиссия по расследованию преступлений немецко-фашистских захватчиков и их пособников была распущена уже в конце 1945 г. В материалах, представленных Международному военному трибуналу в Нюрнберге и затем включенных в «Черную книгу», нигде специально не говорилось о евреях как о главных жертвах нацизма⁶¹. Во время расследования против ЕАК после 1949 г. делались заявления о том, что число евреев, убитых немцами, следует и в мирное время хранить в секрете как «военную и государственную тайну». Даже обвинения против бывших немецких оккупантов и публикации о страданиях евреев вскорости пали жертвой советской политики в Советской оккупационной зоне, а затем в ГДР, так как Сталин стремился к примирению с немцами, которым он отводил стратегическую роль в процессе расширения сферы советского влияния в Европе с сильными восточногерманской, французской и итальянской коммунистическими партиями. В послевоенное время Сталин характеризовал советский и немецкий народы как две главные жертвы Второй мировой войны. Для упоминания еврейских жертв места больше не было.