2.3. Еврейская жизнь в условиях диктатуры

«Расцвет» еврейской культуры

Уничтожение национальной еврейской культуры и литературы, все равно — использовавшей идиш или иврит, шло рука об руку с расцветом секуляризованной и вдохновляемой коммунистическими идеями еврейской культуры. Так как еврейские темы, мотивы и сюжеты играли важную роль в литературе, живописи и музыке, подъем еврейской культуры, начавшийся с начала века, по крайней мере частично продолжался в первую половину 1920-х гг. О том, что свободному развитию еврейского искусства в Советском государстве были поставлены границы, свидетельствует пример Марка Шагала, работавшего в первые годы существования Советского Союза для еврейского театра. Постоянные упреки в приверженности «искусству для искусства» и попытки использовать искусство для официальных целей вытолкнули его, как и других, в эмиграцию.

^{Первый съезд еврейских писателей Советского Союза в Москве 5 августа 1934 г. Большинство присутствовавших стали позже жертвами сталинских преследований}

Прежде всего Еврейский театр в Москве подчеркнуто использовался в Советском Союзе как доказательство успешной национальной политики и «освобождения» евреев, для чего коллектив посылали на зарубежные гастроли. И действительно, театр во главе с его руководителем, великим актером Соломоном Михоэлсом*, занимал важное место в культурной жизни Советского Союза, причем не только тех, кто говорил на идиш¹¹.

Несмотря на рвение евсеков и партийную диктатуру, резко возросло еврейское книгоиздание. С 1928 по 1935 г. вышли 2 460 книг на идиш общим тиражом 11, 4 млн экз. В 1928 г. было опубликовано 238 книг общим тиражом 870 тыс. экз., в 1932 — 668 книг общим тиражом 2 558 тыс. экз., но до 1939 г. численность названий книг снизилась наполовину.

Только десятая часть политической литературы была в оригинале написана на идиш, большая часть остальных девяти десятых представляла собой переводы с русского. В художественной литературе, напротив, на долю оригинальных произведений на идиш приходилось 70 %¹². Впервые в истории государство оказывало содействие еврейским языку и литературе. Многие еврейские писатели и поэты, покинувшие Россию вскоре после революции, в 1920-е гг. вернулись назад, будучи убеждены, что в Советском Союзе существуют наилучшие условия для их художественного творчества. Наиболее видные среди них оказались в 1952 г. на скамье подсудимых в ходе процесса против ЕАК.

Исаак Бабель, Осип Мандельштам, Борис Пастернак, Эдуард Багрицкий, Василий Гроссман*, Илья Ильф, как и эмигрировавшие на некоторое время писатели Илья Эренбург*, Виктор Шкловский* или Владислав Ходасевич, авторы детских книг Лев Кассиль и Самуил Маршак и лирики Михаил Светлов, Борис Слуцкий, Павел Коган, а также, не в последнюю очередь, лауреат Нобелевской премии Иосиф Бродский, обогатили русскую литературу XX в. выдающимися произведениями.

^{Профессора и докторанты Института пролетарской еврейской культуры украинской Академии наук в Киеве; четвертый справа во втором ряду — профессор Иосиф Либерберг, основатель и ректор института}

^{Еврейская пресса в Советском Союзе: 1. Дер эмес; 2. Штерн; 3. Октябер; 4. Дер арбетер; 5. Пролетарише фон; 6. Комунистишер хильфсвег; 7. Йидишер пойер; 8. Кольвирт эмес; 9. Коль-вирт штерн; 10. Дос зоциалистише дорф; 11. Ди ройте нодл; 12. Одессер арбетер; 13. Дер ройтер штерн; 14. Юнге гвардие; 15. Дер юнгер арбетер; 16. Комунистише фон; 17. Дер фрайер арбетер}

Место евреев в советском обществе

Каждый еврей имел право на употребление идиш в школе, делопроизводстве, суде и всех остальных общественных учреждениях. Во всех населенных пунктах, где было не меньше определенного числа жителей, принадлежавших к национальным меньшинствам, создавались Советы, употреблявшие их язык. В январе 1927 г. в Советском Союзе было 775 школ, в том числе начальных, средних и профессиональных, высших технических училищ и педагогических институтов с преподаванием на идиш, в которых обучался 114 091 учащийся. О том, что при господстве большевиков формальное равноправие еврейского населения воспринималось всерьез, свидетельствуют, например, документы Белорусской ССР с текстами на идиш, белорусском, русском и польском языках.

Но после того как в результате Февральской революции была устранена дискриминация евреев царскими властями, они снова оказались жертвами дискриминации после Октябрьского переворота — правда, не непосредственно как евреи, а из-за своего социального происхождения, причем чаще, чем неевреи, их соседи. Будучи типично городским населением, евреи были представлены в профессиях служащих больше, чем остальное население. Доля евреев в Коммунистической партии (5, 2 %) в 1920-е гг. также существенно превосходила их долю в советском населении, составлявшую 1, 8 %. Это был не результат их политических пристрастий — дело объяснялось местожительством, так как горожане были в принципе сильнее представлены в партии, чем сельское население.

Из-за высокой доли мелких торговцев и ремесленников социальная структура евреев изначально была прямо противоположна советскому идеалу рабоче-крестьянского государства. В условиях диктатуры пролетариата всеми гражданскими правами обладали только его представители, а представителям непролетарских классов или слоев в них было отказано уже в соответствии с законом от 10 июля 1918 г. Согласно государственной идеологии, закрепленной в советской Конституции 1924 г., в политической жизни могло участвовать только «трудящееся население». Всем, кто при царе служил в полиции, и их детям это было запрещено, равно как и всем лицам духовного звания, и тем, кто жил эксплуатацией чужого труда. Под последнее понятие подпадали отнюдь не крупные капиталисты, которых и без того уже не было, а мелкие ремесленники и торговцы, члены семьи которых помогали им в торговле или производстве, то есть значительная часть евреев, стремившихся свести концы с концами именно благодаря самостоятельному труду. В середине 1920-х гг. в некоторых местечках половина евреев входила в число так называемых лишенцев. Это лишение самых элементарных человеческих прав имело для тех, кого оно затрагивало, и их детей крайне тяжелые последствия. Такие люди не могли вступать в профсоюзы, кооперативы и артели, им были недоступны более высокие ступени образования и определенные виды профессиональной деятельности, и, наконец, они не имели права получать отпускаемые по карточкам или удешевленные для трудящегося населения продукты и товары. На Украине евреи составляли только 5, 4 % всего населения, но 45 % лишенцев¹³.

С усилением борьбы против частной торговли росла бедность в местечках, прежние базарные площади в Белоруссии и Украине точно вымерли. Для евреев оставалось теперь очень немного возможностей сколько-нибудь существенного улучшения своей жизни — в частности, переход в иной профессиональный слой посредством коренизации, т. е. поселения на земле и работы в сельском хозяйстве, или пролетаризации благодаря работе в промышленности.

Борьба против частной торговли, против нэпмана, т. е. того, кто добился успеха в условиях «новой экономической политики», усиливала антисемитские предрассудки среди населения. Печать сообщала, в частности, об издевательствах коллег по работе или соседей по коммунальной квартире над еврейскими рабочими. С 1927 по 1930 г. велась интенсивная кампания против антисемитизма как следствия обостренной классовой борьбы. «Правда» писала, что кулаки и капиталисты с помощью этого оружия систематически стремятся разрушить единство рабочего класса.

Процессы над виновниками насильственных эксцессов антисемитского характера должны были доказать пагубное влияние царских жандармов, монахинь и кулаков на пролетариат. Чтобы просветить общественность относительно вредных последствий этого явления для социалистического строительства, Отдел агитации и пропаганды ВКП(б) поручил выпускать многочисленные брошюры и книги, клеймившие антисемитизм как «яд». Борьба против враждебности к евреям не должна была воспитать у населения уважение к евреям или даже способствовать признанию их как нации — скорее речь шла о дисциплини-ровании рабочих и обеспечении идеологической монополии партии¹⁴.

В 1920-е гг. «органами» были сосланы в Сибирь тысячи бундовцев, сионистов и других политических активистов. «Гитахдут», одна из многочисленных сионистских организаций, которые путем основания легальных сельскохозяйственных колоний хотели обеспечить выживание евреев, но были ликвидированы, послала XVI сионистскому конгрессу, заседавшему в 1929 г. в Цюрихе, детальный 22-страничный отчет о преследовании своих членов. Немецкий текст содержит многие сотни имен и названия более чем 50 мест ссылки. В большом труде А. Рафаэли-Ценципера приведены групповые фотографии из многих десятков мест ссылки, где росли новые поколения¹⁵.

Профессиональная реструктуризация

В то время как 82, 4 % еврейского населения жило в городе и только 17, 5 % — на селе (данные по СССР в целом), для остального советского населения это соотношение было обратным. Чтобы предотвратить экономический крах местечка, власти попытались при очень большой финансовой поддержке из США поселить евреев в сельскохозяйственных колониях в Белоруссии, на Украине и в Крыму. В 1930 г. 11, 1 % всех евреев Советского Союза жило сельским хозяйством, и этот рекорд больше не был превзойден. До конца 1930-х гг. эта доля снизилась до 5 %, так как индустриализация «сманивала» рабочую силу из сельского хозяйства.

Превышение доли евреев, занятых в «беловоротничковых» управленческих профессиях, над их долей в населении в целом, как и меньшую их долю в крестьянстве и других профессиях физического труда, советская печать оценивала как «нездоровую социальную структуру». 30 ноября 1930 г. КомЗЕТ (Комитет по земельному устройству евреев-трудящихся) представил «Пятилетний план реконструкции еврейского населения СССР». Численность советских евреев оценивалась в 2 853 тыс. чел. В соответствии с этой директивой, являвшейся частью общего пятилетнего плана, до 1933 г. 50, 7 % евреев должны были быть вовлечены в промышленное производство. Были названы следующие цифры (в скобках данные за 1927 г.). Лица, живущие на зарплату: рабочие — 480 тыс. (153 тыс.) чел., служащие — 450 тыс. (241 тыс.) чел., кустари-одиночки (домашняя промышленность) — 200 тыс. (244 тыс.) чел., сельское хозяйство — 170 тыс. (100, 4 тыс.) чел., частная торговля — 0 (96, 3 тыс.) чел., пенсионеры — 130 тыс. чел., нетрудовой элемент — 15 тыс. (433 тыс.) чел., безработные — 0 (96 тыс.) чел. Численность представителей свободных профессий была оценена лишь в 17, 3 тыс. чел. по состоянию на 1927 г.¹⁶ За термином «нетрудовой элемент» скрываются граждане советского общества, не имеющие прав, работы, а следовательно, и дохода, — несчастные «лишенцы».

Несмотря на названные ограничения, многие евреи смогли благодаря своему усердию и идеализму занять в экономике, административном аппарате, армии, науке и культуре место, соответствующее их квалификации. В 1939 г. кадры рабочих-евреев состояли на 50 % из квалифицированных, на 40 % из малоквалифицированных и только на 10 % из неквалифицированных рабочих. Так как на протяжении 1930-х гг. немало евреев достигли статуса интеллигенции, в 1939 г. лица с высшим образованием и служащие составляли среди них наиболее крупную профессиональную группу.

Большая доля проектов профессиональной реструктуризации финансировалась с помощью пожертвований «Агроджойнта» и других американских благотворительных организаций, имевших до конца 1930-х гг. представительства в Советском Союзе. Все эти меры поддержки из-за рубежа отозвались трагическим эхом после Второй мировой войны, когда контакты с «Джойнтом» были объявлены «шпионажем»¹⁷.