Попытка побега
Понемногу улучшилось положение в тюрьме, а 1 апреля пленников перевели в жилой дом, но и там они находились за решёткой и под охраной. Наконец пришло письмо из столицы Японии: предложение губернатора Матсмая освободить русских было отвергнуто, предписывалось держать их в плену. Морякам предлагали остаться в Японии. Мичман Мур, немец по отцу, согласился на это предложение, что затрудняло осуществление давно задуманного Головниным и Хлебниковым плана освобождения.
Но всё же побег состоялся. Матросы, тайно достав два ножа на кухне, вырыли подкоп под стеной, через него в ночь на 24 апреля шестеро узников выбрались наружу. Узкой тропинкой прошли на дорогу, пересекли кладбище и вышли в предгорья горного хребта, отделявшего от моря. До рассвета поднялись на горный гребень, где ещё лежал местами снег, на котором оставались следы. Стараясь обходить снежные пятна, вышли на дорогу, ведущую к лесу, но тут увидели погоню и свернули с дороги в заросшую кустарником лощину.
Настал день. До ночи беглецы оставались в тесной пещере, рядом с водопадом, где почти нельзя было вытянуться, лечь и даже поворачиваться надо было с осторожностью. Просидели так весь день, который был ясным и солнечным. Когда зажглись звёзды на небе, вновь стали подниматься по горному склону. Шли прямо на север, на Полярную звезду. У Головнина мучительно болела ушибленная нога. Он даже просил своих спутников оставить его, чтобы те смогли выйти к морю, найти судно и вернуться на родину. Никто не согласился, решили устраивать привалы почаще. Головнин с трудом шёл, держась за пояс матроса Макарова, тот буквально тащил офицера. Дойдя до лесной чащи, беглецы остановились на отдых, но уже через два часа поднялись и двинулись дальше. Днём они спали, а ночью шли, переходя из одной лощины в другую, то поднимаясь в гору, то спускаясь с горных склонов.
На третий день пути решились на вершине, покрытой тростником, разжечь костёр. Сварили собранные черемшу и конский щавель. Из снега воду натаяли. На следующий день вышли к реке, стремительно спускавшейся в каменистых берегах к морю. Но идти вдоль неё было очень трудно, то и дело приходилось переходить с одного берега на другой, а глубина кое-где была по пояс.
В пустой, брошенной хижине без крыши на берегу высушили одежду, опять сварили черемши со щавелём, отдохнули. Наутро увидели, наконец, вдали море. Всего один хребет преграждал к нему путь. Пересекая его, на дне небольшого ручья, среди сгнивших кореньев и листьев раскопали мелких раков. «Вид их был весьма отвратителен, но мы ели сих насекомых как какое-нибудь лакомство».
К ночи вышли на берег моря и направились к северу. Миновали незамеченными несколько селений, теперь главной задачей стало найти лодку, на которой можно было отплыть в море.
Целый день беглецы потратили на подготовку к этому событию: из рубашек сшили два паруса, из верёвок, взятых с собой, соорудили снасти. Подумывали о том, чтобы силой завладеть каким-нибудь небольшим судном, но подходящего не было видно. И снова двинулись в путь, обходя селения. Головнин впоследствии писал:
«Отчаянное наше положение заставляло забывать все опасности или, лучше сказать, пренебрегать ими. Мы лазали по пропастям, нимало не помышляя ни о смерти, ни о какой опасности... Я только желал, чтобы в случае, если упаду, удар был решителен, дабы не мучиться нисколько от боли».
«1 мая весь день просидели в лесу, на косогоре, и видели много людей, переходивших реку вброд. Возможно, это была погоня, но удалось от неё уйти к морю. Лишь бы нашлась подходящая лодка... Но в то самое время, когда мы занимались изобретением способов к нашему спасению, судьба готовила нам другую участь. Мы увидели, что люди стали ходить кругом нас по тропинкам... Стали спускаться в лощину... Но не успели мы сойти на самый низ оной, как вдруг лощину с обеих сторон обстали люди, прибежавшие и приехавшие верхами. Они подняли страшный крик...»
Это были солдаты с ружьями и луками со стрелами, — несмотря на владение огнестрельным оружием, луки были ещё в ходу у японцев.
Сначала захватили четверых, потом сами сдались спрятавшиеся было в кустах Головнин и матрос Макаров. Побег не удался...