Между Камчаткой и Америкой
результатах плавания Беринга и Чирикова М.В. Ломоносов писал: «Америка, против Камчатки лежащая, начинается островами... и потому не без основания утвердить можно, что виденные места... составляют Архипелаг». Вскоре стало ясно, что не один архипелаг, а два протянулись в северной части Тихого океана.
Курильские острова были открыты русскими раньше, чем Алеутские. С южной оконечности Камчатки нельзя не увидеть близко подходящих к полуострову с юга самых северных островов Курильской гряды. В 1706 году служилый человек Михаил Наседкин с отрядом казаков дошёл до южной оконечности Камчатки, мыса Лопатка, и «за переливами», как он писал, видел землю, которой, однако, достичь не смог. Уже Владимир Атласов, «камчатский Ермак» (как назвал его Пушкин), записал в своей «скаске»: «...на море видел как бы острова есть».
Данила Анциферов, которого после гибели Атласова казаки выбрали атаманом, и Иван Козыревский, избранный есаулом, осенью 1711 года продолжили путь на юг и от мыса Лопатка на камчадальских лодках переправились через пролив на крайний северный остров Шумшу. Они встретились с жившими там айнами и, как потом рассказывали, вступили в бой «с курильскими мужиками». Ясака же собрать не смогли, потому что «на том их острову соболей и лисиц не живёт и бобрового промыслу и привалу не бывает, и промышляют они нерпу...»
Анциферов был убит вскоре при казачьем бунте, а Козыревский, несмотря на косвенное его участие в убийстве Атласова, был помилован за то, что составил в 1712 году первую карту Курильских островов. Летом следующего года состоялась вторая экспедиция Козыревского: он отправился с отрядом 66 человек, с пушками и ружьями. Цель была определена так: «для проведывания от Камчатского Носу за переливами морских островов и Апонского государства». Переводчиком взяли пленного японца, намереваясь добраться до загадочной земли. Но, получив немалый ясак после боя с айнами на острове Парамушир, вернулись.
Дальнейшая судьба Козыревского была непростой. Он постригся в монахи и жил в Якутском монастыре. Не один раз сажали его в тюрьму, припоминая дело о гибели Атласова. Он же просил разрешения отправиться в Японию, путь в которую якобы знал. Встретившись с Витусом Берингом в 1726 году, Козыревский и его просил об этом, передав чертёж Курильских островов. Потом сумел каким-то образом построить судно для плавания в Японию, но оно ещё на Лене было раздавлено льдами и затонуло. Появился этот энергичный человек и в Москве, про него писали даже в «Петербургской газете». Однако, когда Козыревский вернулся в Сибирь, опять был посажен в тюрьму. Там и умер в 1734 году.
Тем временем русские мореходы продолжали прокладывать путь на Курилы. В Охотске было налажено строительство лодий поморского типа. На одной из них кормчий Никифор Треска ещё в 1719 году прошёл через Охотское море к курильскому острову Уруп, расположенному в центральной части гряды. В том же году посланные Петром I со специальным заданием Иван Евреинов и Фёдор Лужин достигли острова Симушир, провели его точную съёмку, а потом нанесли на карту ещё несколько Курильских островов. Продвигаясь постепенно вдоль Курильской гряды, добрались и до Японских островов.
Один из отрядов Первой Камчатской экспедиции Витуса Беринга возглавлял лейтенант Мартын Шпанберг, датчанин на русской службе. Во второй экспедиции Беринга, начавшейся в 1733 году, перед ним была поставлена самостоятельная цель: нанести на карту Курильские острова, доплыть до Японии и обследовать эту страну.
Отряд Шпанберга вышел из Охотска в конце июня 1738 года на трёх судах в камчатский порт Большерецк. Оттуда уже в июле флотилия отправилась на юг. В густом тумане потерялись и отстали два судна... Шпанберг один продолжил путь вдоль Курильской гряды. Дойдя до острова Уруп, он обогнул его, но, беспокоясь за судьбу отставших кораблей и не имея достаточно провизии, к Японии не пошёл, а вернулся в Большерецк.
Между тем одно из отставших судов, которым командовал англичанин Уолтон, достигло восточного выступа японского острова Хоккайдо и повернуло к Камчатке. По пути были нанесены на карту двадцать шесть Курильских островов. Через десять дней после Шпанберга Уолтон прибыл в Большерецк.
Уже через три года после открытия Берингом и Чириковым американского берега промышленник Евтихий Санников и сержант Емельян Басов отправились зимовать на остров Беринга. Они успешно промышляли котиков и привезли более пяти тысяч шкур. Летом 1745 года они продолжили промысел на острове Медном, куда высадились впервые. А от него прошли немного на восток и увидели острова из Алеутской гряды.
В том же году мореход и геодезист М. Наводчиков отправился из Нижнекамчатска на юго-восток искать новые земли. Он открыл первые три острова из Ближних Алеутских — Агату, Атту и Семичи. Целый год Наводчиков с артелью промышлял каланов и котиков, составив карту открытых островов, но на обратном пути его парусное судёнышко-шитик разбилось о скалы у камчатских берегов. Во время зимовки на острове Каргинском несколько человек умерли от голода и цинги. По возвращении Наводчиков был несправедливо предан суду, который его оправдал, впервые упомянув в документах по делу название «Алеутские острова».
В 1750-х годах несколько промышленников побывали на островах, открыв ещё с десяток новых. В августе 1759 года промышленник Степан Глотов с казаком Савином Пономарёвым отправились в район Алеутских островов, где проплавали, добывая морского зверя и зимуя то на одном, то на другом острове, ни много ни мало семь лет. Они открыли относительно большой остров Уналашка и к востоку от него группу Лисьих островов (назвали так потому, что на островах попалось много лисиц). В августе 1763 года прошли вдоль юго-восточного побережья полуострова Аляска и натолкнулись на самый крупный в Аляскинском заливе остров Кадьяк. Дальше они не пошли, а вернулись к Лисьим островам, где промысел был особенно успешным. Только в 1766 году возвратились на Камчатку.
Уже в середине XVIII столетия практически все многочисленные Алеутские острова были открыты и нанесены на карту. Сибирский губернатор Денис Чичерин донёс в Петербург об открытии «неизвестных мест и нового промысла». Сделали это, как сетовал Чичерин, «самые простые и неучёные люди», потому он просил прислать грамотных морских офицеров, которые занимались бы не промыслом, а съёмкой и описаниями.
Получив это донесение, Екатерина II распорядилась отправить экспедицию для исследования американских земель к востоку от Камчатки и приведения «американцев» (имелись в виду, конечно, алеуты) в российское подданство. Она получила из соображений секретности официальное название, не отвечавшее её реальному содержанию, — «Экспедиция для описи лесов по рекам Каме и Белой». В соответствии с указом императрицы в 1766 году из Охотска по направлению к Камчатке вышли четыре специально построенные судна. Молодые офицеры российского флота Пётр Креницын и Михаил Левашов возглавили экспедиции. Уже при переходе от Охотска три судна погибли, и для того, чтобы продолжить плавание, пришлось заняться ремонтом и провести две зимы в Нижнекамчатске. Только в июле 1768 года два судна с общим экипажем сто сорок человек вышли в море, взяв курс на восток. Через несколько дней в тумане суда потеряли друг друга и дальше пошли самостоятельно. Открыв по пути по нескольку островов, они встретились около Уналашки. Вместе подошли к острову Унимак и открыли узкий пролив, отделяющий его от полуострова Аляска, который они всё ещё считали островом, по размерам даже меньше Унимака.
Туман снова разлучил суда. Зимовали Левашов и Креницын порознь. Левашов выбрал для зимовки удобную бухту на Уналашке, одну из лучших на Алеутских островах (сейчас она называется Датч-Харбор). Часть команды осталась на судне, часть жила в юрте на берегу. За зиму умерло трое из заболевших цингой, двое пропали без вести. Нелёгкой была зимовка и у Креницына, обосновавшегося на Унимаке: пришлось вытаскивать судно на берег, строить юрты, постоянно обороняться от алеутов. От цинги умерли за зиму шестьдесят человек, в том числе и «ветеран» алеутских промыслов Степан Глотов.
Следующую зиму оба судна провели в Нижнекамчатске, но там было, пожалуй, ещё хуже, чем на островах: летом не удалось запасти достаточно рыбы, потому что эпидемия оспы унесла жизни шести тысяч местных жителей и рыбаков совсем не осталось. Левашов использовал зиму для составления отчёта: им была вычерчена карта всех островов. С Креницыным же случилось несчастье — утонул в реке, когда лодка, в которой он плыл, перевернулась. Из-за его гибели исследования были прекращены. Левашов вернулся в октябре 1771 года в Петербург.
Несмотря на потерю трёх судов и почти половины людей, экспедиция была признана успешной. В самом деле, результаты оказались грандиозны: несмотря на исключительно неблагоприятные условия работы, была положена на карту, хотя и не без ошибок, гигантская дуга из сотен островов, протянувшаяся через северную часть Тихого океана почти на две тысячи километров.
Через семь лет после возвращения Левашова в Петербург в этих водах плавал Джеймс Кук и пользовался русскими картами и описаниями. Они попали к нему так: секретные материалы экспедиции английским шпионам удалось раздобыть через лейб-медика Екатерины II. В октябре 1778 года на острове Уналашка Кук встретился с русским мореходом Г. Измайловым, передавшим всё, что он знал о северной части Тихого океана. Кое-где Измайлов исправил карты, составленные Куком, и дал скопировать свои. Кук ушёл на юг к Сандвичевым (Гавайским) островам; до гибели его оставалось меньше четырёх месяцев...
В своём третьем кругосветном плавании Джеймс Кук искал проход из Тихого океана в Атлантический вокруг Северной Америки. Он не смог пройти на север от Берингова пролива, но описал побережье от Калифорнии до Аляски, дав многим объектам, уже названным русскими мореходами, английские названия. Дважды Кук заходил в 1799 году в Петропавловск-Камчатский, вызывая беспокойство властей: не воспользуются ли англичане открытиями русских в Тихом океане? Интерес к этой области земного шара проявили и французы. Через 8 лет после Кука, в 1787 году, в северной части Тихого океана прошли два фрегата Жана Франсуа де Лаперуза «Буссоль» и «Астролябия». Они тоже заходили в Петропавловск, где к тому времени уже стояли готовые к плаванию пять кораблей, построенных в исполнение указа Екатерины II от 22 декабря 1786 года. В указе говорилось о защите «права нашего на земли, российскими мореплавателями открытые...» Эскадра, во главе которой стоял капитан 1 ранга И. Муловский, должна была, согласно наставлению Адмиралтейств-коллегии, нанести на карту Курильские острова и объявить их владением России, а потом то же повторить и на Алеутских островах, а «гербы и знаки других держав, ни по какому праву в сих странах обладать не могущих, срыть, разровнять и уничтожить».
Но внезапно вспыхнула война с Турцией и обострились отношения со Швецией. Плавание к тихоокеанским архипелагам отменили. Эскадра Муловского отправилась в Средиземное море, где в сражении её командующий, один из образованнейших морских офицеров того времени, был убит.
Среди тех, кто приступил к освоению новооткрытых островов на Тихом океане, на первое место выдвинулся Григорий Иванович Шелихов. Именно его плавания в 1783—1785 годах и послужили поводом к решению об экспедиции Муловского.