Начало — на Дальнем Востоке

Мысль об Амуре не оставляла Пржевальского. Он вторично подал рапорт о переводе в Сибирь. Наконец пришёл положительный ответ. Однако вице-председателя отделения физической географии Русского географического общества П.П. Семёнова, совершившего десять лет назад первое восхождение в Небесные горы, Пржевальский попросил направить его в Среднюю Азию.

Энтузиазм молодого офицера понравился Семёнову, но он не решился поручить неизвестному в научном мире человеку столь ответственное дело. И предложил ему сначала показать свои возможности, совершив путешествие в недавно закреплённый за Россией Уссурийский край. Только с условием: на свои средства. Пржевальский охотно согласился, именно туда он давно стремился — на Амур. Что касается средств, пока можно взять в долг, вернув его после издания книги о путешествии.

Воодушевлённый полученным заданием — исследовать природу и население самого южного участка российского Дальнего Востока, Пржевальский зимой 1867 года отправился в путь и в конце марта был в Иркутске. Там он провёл два месяца, знакомясь с библиотекой и коллекциями Сибирского отдела Географического общества. А 26 мая выехал на Байкал, который никак нельзя было миновать на пути к Амуру. С Пржевальским ехал 16-летний ученик военного училища Станислав Ягудин, знавший основы топографии. Искусству препаратора он научился в самой Экспедиции.

Задание войскового штаба было довольно простым: исследовать пути, ведущие к границам Маньчжурии и Кореи и разузнать всё, что можно, о местных жителях берегов Уссури. Но Пржевальский решил сделать больше — всесторонне обследовать Уссурийский край: рельеф, климат, растительность, животный мир, не забыв, конечно, и аборигенов. То есть провести комплексную географо-этнографическую экспедицию.

«Дорог и памятен для каждого человека тот день, в который осуществляются его заветные стремления...» — так начинается книга Пржевальского «Путешествие в Уссурийский край».

Всего в 60 вёрстах от Иркутска он увидел Байкал: «громадную водную гладь озера, обставленного высокими горами, на вершине которых ещё виднелся местами снег».

От села Лиственничное у истоков Ангары до села Посольское на восточном берегу озера — 90 вёрст. Путешественники пересекли Байкал на купеческом пароходе. Дальше — на почтовой тройке до Сретенска-на-Шилке. Это целых 1000 вёрст. От Сретенска ходили пароходы на Амур, надо было подождать, когда мелководная Шилка очистится ото льда и достаточно наполнится водой. Река эта мелкая: менее метра её глубина на перекатах. Пароходы часто садились на мель, а то и получали пробоины. Это «испытал» и Пржевальский: пароход, на который он сел с Ягудиным, налетел на камень. Пришлось остановиться для ремонта в Шилкинском заводе, а потом уже нельзя было плыть дальше — Шилка обмелела. Тогда Пржевальский вместе со своим спутником погрузился в лодку и поплыл вниз по Шилке к Амуру. Это даже больше понравилось: было похоже на настоящую экспедицию. От станицы Горбицы до Амура, образующегося от слияния Шилки с Аргунью, протянулось пустынное, на двести вёрст пространство. На нём не было селений, если не считать семи почтовых домиков, известных под названием «Семь смертных грехов». Так эти станции назвали из-за плохого их обслуживания. Шилка здесь, сжатая горами, быстро течёт в ущелье шириной 140—200 метров среди крутых берегов. На Пржевальского эти места произвели гнетущее впечатление: «Столетние деревья угрюмо смотрят кругом, густое мелколесье и гниющие пни затрудняют путь на каждом шагу и дают живо почувствовать, что находишься в лесах девственных, до которых ещё не коснулась рука человека...»

Путешественники плыли быстро — вёрст сто в сутки — и 14 июня прибыли к тому месту, где Шилка, сливаясь с Аргунью, даёт начало великому Амуру. Здесь он имеет ширину не более 320 метров и берега почти такие же, как у Шилки — Амур продолжает «работу» породившей его реки: прорывается через хребет Хинган, разделяющий Маньчжурию и Монголию.

В казачьей станице Албазин, знаменитой сражениями Ерофея Хабарова с даурами в конце XVII века, Пржевальский и Ягудин пересели на пароход, шедший в Благовещенск. Амур повернул к югу и разбился на рукава. Горы по берегам стали ниже, их очертания мягче. Это был отрог Малого Хингана, хребет Ильхури-Алинь, который всего пять лет назад пересёк Пётр Кропоткин, открывший там потухшие вулканы. Пржевальский прибыл в Сибирь в то время, когда Кропоткин её уже покинул.

В Благовещенске путешественников догнал пароход, оставленный ими на Шилке. Они перебрались на него и поплыли по полноводному Амуру к его устью, к селению Николаевску, возникшему на месте основанного почти 20 лет назад Г.И. Невельским Николаевского поста.

Верстах в двух от Благовещенска — устье Зеи. Эта река при впадении в Амур кажется шире его самого. Между станицами Радеевой и Помпеевкой Амур на протяжении семидесяти вёрст течёт в узком русле, «быстро и извилисто стремится между горами, представляя на каждом шагу великолепные ландшафты». Он прорывается через хребет Хинган, у станицы Екатерино-Никольской снова разбивается на рукава и вскоре, принимая справа самый большой свой приток — Сунгари, текущую с Маньчжуро-Корейских гор, становится вдвое шире. На левом берегу изредка попадались станицы пешего батальона Амурского казачьего войска — около 6000 человек живут там, где всего два десятка лет назад обитали только гольды (нанайцы).